Забери мою девственность

Мне жарко и кружится голова. Становится трудно дышать. Нужно заканчивать встречу.

Лихорадочно заканчиваю с организационными вопросами. Договариваемся утром пересечься на пляже. Тезисно рассказываю, как вести себя с дочерью, и трусливо сбегаю из ресторана.

На следующий день лежу на шезлонге и сквозь темные очки рассматриваю голый торс Андрея. В голове проносятся флешбэки, как девчонкой я преследовала взрослого мужчину. Как ни крути, а целеустремленный у нас не только Ларин. Помнится, сама я грешила тем же.

Андрей с Ариадной с помощью детских ведерок пекут куличи из мокрого песка. Энрико занят тем, что их ломает. Сегодня дочь отреагировала на второго папу гораздо спокойнее. Надеюсь, совместными усилиями мы ликвидировали психологическую травму в зародыше.

Ларин дарит девочке два русских издания сказок про Алису. Одно детское адаптированное. Второе академическое с иллюстрацией шахматной диаграммы, которую помещал Кэролл еще в первоначальном варианте. На ней изображена позиция в начале истории. В большинстве книг про Алису эту картинку не печатают.

Адаптированная сказка моментально становится любимой книгой дочери. Читаем ее каждый день, несмотря на протесты Энрико.

До конца фестиваля Андрей встречается с дочерью каждый день на нейтральной территории.

Когда до Ларина доходят неформальные слухи, что фильм получит какой-то спецприз, он просит у нас разрешения взять Ариадну на церемонию закрытия. Дочь не возражает, и мы позволяем.

На красной дорожке девочка держит прямую спину, совершенно не боится камер и машет операторам, как настоящая звезда. На церемонии награждения Ариадна выходит с Лариным на сцену за призом. Он представляет ее как юную шахматистку. Зал сопровождает эту информацию бурными аплодисментами, дочь встречает их с достоинством и загадочной улыбкой на устах.

На следующий день Ларин покидает Венецию.

Мне страшновато, что после интенсивного общения дочь может скучать. Но через неделю у нас начинается школа и новая жизнь. Еще через пару недель у Ариадны появляется братик. Ее внимание полностью переключается на эти события, и о «дяде Андрее» девочка вспоминает только тогда, когда он выходит в эфир по видеосвязи.

Глава 26. Соборность

Телефон звонит в десять по Москве. Самое начало рабочего дня. Быстро снимаю трубку, пока не проснулся Джованни, и выхожу из комнаты.

— Таисия Гонголо? — спрашивают на том конце.

— Да, слушаю, — подтверждаю я.

— Вас беспокоит помощник нотариуса Захаровой Мария Козлова. Мы хотели пригласить вас на оглашение завещания.

— Простите, — впадаю в ступор, — какого завещания?

— Завещание Андрея Ларина в пользу несовершеннолетней Ариадны Гонголо. Вы указаны, как ее законный представитель.

— Что значит оглашение? — голос резко слабеет, — разве это делают не после смерти завещателя?

— Андрей Ларин попал в аварию на Варшавском шоссе три дня назад. Соболезную! — рокочет трубка.

У меня темнеет в глазах.

— Простите, я перезвоню вам позже. Сейчас плохо понимаю, — жму на отбой и сползаю по стенке. Ноги отказываются держать вес тела.

Глубоко часто дышу. Мне нельзя рыдать и пугать детей. Дышу изо всех сил. В груди печет и рвет на части. По щекам текут слезы. Вытираю их ладонями и пытаюсь понять произошедшее.

Ларина больше нет. Какой-то абсурд. Это невозможно осмыслить. Не хочу в это верить.

Когда-то я считала, что он для меня умер. Но сейчас это бред, просто кошмарный сон.

Почему я не посмотрела его руку?! Нужно было проверить линию жизни. Он тогда был бы осторожнее и осмотрительнее за рулем.

Джованни плачет. Нужно успокоиться. Смахиваю слезы.

Он обещал нас не бросать. Как ему можно верить? Никогда нельзя было верить.

Джованни плачет. Заставляю себя встать и зайти в комнату. Сейчас переключение в материнский режим — спасение для моей психики. Вытираю лицо салфетками. Даю ребенку пустышку.

Пугает нелепость происходящего. Просто едешь в машине. Ничего не подозреваешь. Миг, и тебя уже нет. Нет уже три дня. Почему я ничего не почувствовала? Просто продолжала жить, а мир уже был не тот.

Джованни плачет. Я должна просто успокоиться. Младенцы чувствуют состояние матери. Он не перестанет плакать, пока я не перестану. Достаю очередную салфетку. Вытираю лицо. Беру ребенка на руки и себя в руки.

В Москве зима. В аэропорту меня встречает Вова Алехин. Багажа у меня почти нет. Кинула в сумку вещи по минимуму, гигиенический набор, документы и молокоотсос. У меня экспресс-поездка. Завтра утром нужно на оглашение завещания. Вечером вернусь домой.

Выезжаем на трассу. Сразу же встаем в пробку. Как здесь вообще можно попасть в аварию со смертельным исходом?

— Как ты, Тай? — пока стоим, Вова кидает взгляд на меня, — ты очень бледная.

— Знаешь, Вов, я первый раз в жизни поняла, зачем людям нужна религия. Это просто попытка отыскать смысл в общей бессмысленности бытия.

— Смысл в упорядоченности, Тая. Бессмысленность — это хаос, а вселенная устроена очень логично. Смерть лишь способ постоянного обновления и снижения энтропии системы. Все умирает. Деревья, люди, звезды. Даже, если бы бог когда-то существовал, он давно уже умер. А религия всего лишь способ борьбы со страхом неизвестности. Религиозные обряды нас успокаивают.

Светлана Алехина — юрист. Они поженились с Вовой пару лет назад. Детей пока нет. Я планирую оформить на нее доверенность на совершение юридических процедур по окончательному оформлению наследства. Сейчас просто благодарна за кров, ужин и компанию.

— Днем, наверное, вид хороший? — вежливо интересуюсь я, пока мы с ней стоим на балконе, составляя компанию курящему Вове.

Алехины купили квартиру на высоком этаже в новострое в старом сталинском районе. Сейчас темно, оценить можно только свет в окнах и контуры темнеющих крыш под нами.

— Да, неплохой, — соглашается Света, — но мне больше всего нравится приватность. Можно летом голой сидеть в кресле на балконе и никаких соседей напротив.

— Развратная девочка, — Вова не может удержаться. Притягивает жену и смачно целует.

Это то, что сейчас надо. Жизнеутверждающая сцена. Не могу сдержать улыбку.

Рано утром вызываю такси и прошу провезти меня по Варшавскому шоссе. Я не знаю, где все произошло. Просто смотрю в окно и пытаюсь почувствовать.

Завтракаю в кафе возле здания, где расположена контора нотариуса. К назначенному часу поднимаюсь в лифте на оглашение. Двери уже закрываются, когда успевает заскочить вдова Ларина.