Заблудшие

Питер сиял как начищенный самовар. Его игра хоть и ушла в сторону, но зато теперь он наблюдал, как его напарница и ее кавалер на пути к большому скандалу.

Но Кетрин не дала ссоре разгореться. Она хоть и была недовольна Майклом, но ругаться с ним теперь не входило в ее планы. Уловив обиженный взгляд Гордона и ослепительно довольный вид Марлини, девушка поспешила оправиться от грубости:

– Прости, Майкл. Просто не до конца понимаю, к чему ты ведешь.

– На самом деле, в списках есть несколько пересечений. Вернее есть одно – самое серьезное. Одна фамилия встречается везде.

– Одна? – Питер, наконец, вернулся к мыслям о работе. – Какая? – Он был так напряжен, что бросился бы на Гордона, если бы тот не назвал ему эту фамилия прямо сейчас.

– Макки… - Гордон напрягся, чтобы произнести фамилию, - Количияв. Макки Количияв[7]. – Повторил он.

Кетрин прыснула от смеха.

– Мило, - произнесла она, не обратив внимания на очередные вопрошающие взгляды мужчин.

На несколько минут агенты погрузились в рутинную работу, но Марлини неожиданно, поддавшись озарению, соскочил с места и бросился к двери, не посчитав нужным сказать хоть полслова напарнице и ее спутнику.

***

Адамс сидел за рабочим столом и зажмурил глаза, пытаясь отстраниться от реальности. Одна его ладонь прикрывала лоб, а другая безжизненно лежала на столешнице. Он не мог думать сейчас ни о чем, кроме как о смерти матери и отца. В один момент мужчина, который уже был в том возрасте, когда сами становятся дедами, чувствовал себя беззащитным маленьким мальчиком, ребенком… сиротой. Он, по сути, и был теперь сиротой. Дети не могли заменить утраты, хоть и проявляли максимальную сердечность. Душа разрывалась на части.

Мужчина поднялся с кресла и достал из бара большую початую бутылку ирландского односолодового виски девятилетней выдержки. Вопреки правилу он налил себе полный до краев стакан и залпом осушил его, будто он мог склеить внутри частички души.

– Простите, сэр. – Скрепя сердце обратилась к нему секретарша, неслышно вошедшая в кабинет.

Адамс поднял на нее унылый взгляд.

– Сэр, я не хотела говорить, но мистер Катчерстен настоял…сказал, что это важно… - Оправдывалась девушка.

– Что там? – Без какого-либо интереса спросил Адамс, опустив голову на руки.

– Меерсон пропал. – С осторожностью произнесла она.

Ей показалось, что босс на минуту прекратил дышать. Он не двигался еще пару секунд. Наконец поднял голову, но все еще не смотрел на секретаря.

– Сэр… - окликнула девушка Джона.

– Все в порядке, Эшли. Как он пропал? Что значит пропал?

– Вчера. После совещания. Уехал домой. И не вернулся. Телефоны не отвечают. Дома нет. В полицию уже позвонили, но они сказали ждать.
– Стенографисчески выдала Эшли информацию.

– Что нужно от меня? – Не желая показаться хладнокровным, но и без участия и внимания в голосе, спросил Адамс.

– Только…знание, наверное. Я не знаю, сэр. Просто мне просили Вам передать. Это все. – Смущенно ответила женщина.

– Хорошо. Иди. Я понял.

Секретарь вышла из кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь.

Адамс вновь забился в кресло, обхватив себя руками, так крепко, что мог бы сцепить пальцы за спиной. Просидев так минут пять, он, вдруг, вздрогнул и ошарашено уставился на дверь.

– Что?! – Воскликнул он. – Меерсон пропал?!

***

– Да, сэр. Конечно, сэр. Нет, у нас все в порядке. – Оливер поморщился и ткнул пальцем в телефонную трубку, по которой разговаривал с заместителем директора Теренсом.

Барбара прошипела что-то невнятное и скорчила противящуюся физиономию.

– Нет, сэр. Да, сэр. Да, конечно, сэр. Я понимаю, сэр. Да, конечно, я передам. Нет, сэр. Нет, сэр. – Его короткие фразы были наполнены сожалением, виной и, точившемся изнутри, колким, как английская булавка огорчением от провала, которое неизбежно следует в момент, когда тебя распекает начальник.

– Да, сэр.
– Оливер издал приглушенный вздох и отключил телефон.

– Что он хотел? – Поинтересовалась Барбара.

Она вытирала свои вьющиеся от воды волосы, ставшие более темными тонким махровым полотенцем с маленькой вышивкой на уголке в виде цветка кактуса Сагуаро.

– Ну… - Оливер немного замялся и сел на край кровати. – Скажем так, он был немного разочарован тем, что Майкл решил обыскать индейцев. Он настойчиво дал мне понять, что все это дело попахивает национальным конфликтом и если мы не закроем его в ближайшую неделю, то можем строить хокан в резервации.

Женщина криво усмехнулась и облокотилась на стенку возле двери в ванной.

– Интересно, что нашли ребята?

Оливер пожал плечами в неопределенности. Ему вдруг вспомнился его разговор со старухой из резервации и ее последние слова, которые он должен был передать Кетрин.

– Дорогой, что-то не так? – Забеспокоилась Барбара, заметив замешательство мужа.

Мужчина почесал затылок, взъерошив свои светлые волосы.

– Просто та женщина – Белая Лилия, сказала мне кое-что от чего мне не по себе.

Барбара присела рядом с супругом и взяла его за руку.

– Ты можешь рассказать это мне?

Оливер развел руками.

– Она сказала мне, что Кетрин стоит знать, что шаман у себя в хокане и ждет ее.

Барбара пожала плечами, не заметив ничего странного в этих словах.

– Ну, наверное, Кет говорила когда-то, что хочет поболтать с шаманом, ты же знаешь, что она этнолог и ей может быть интересна культура навахо. Вот ей Уна Сиху и сказала тебе, что шаман открыт для разговора.

– Да, - неохотно согласился Оливер. – Но мне показалось, что она имела в виду что-то другое. Что-то вообще не связанное с делом.

Барбара понимающе кивнула, и в ее памяти всплыл разговор с незнакомцем в аэропорту. Тот человек, тоже произвел на женщину странное впечатление, и он тоже говорил о Кетрин.

– Тогда, наверное, тебе стоит ей сказать. – Небрежно сказала она мужу.

***

Отягощенное смертью тело одиноко лежало посреди пастбища. Это уже не был прежний человек с его мечтами, планами и представлениями о том, как должно жить. Все, чем он грезил превратилось пыль, налипшую на его сапоги и забившуюся в уши. Он больше не был чьим-то отцом, мужем и сыном. Это была всего лишь распростертая на желто-оранжевом песке белково-углеродная масса, становящаяся обедом падальщиков.