Забвение роз

– В горах, там, где влажно, - с готовностью ответила Патриция, одна из всезнаек-любимчиков преподавателей.
– В качестве мази её используют как обезболивающее. Яд вьянки вызывает зуд, но затем унимает боль. Ещё...

– Вполне достаточно, - остановил её Шардаш.
– Надеюсь, вы знакомы не только с вьянкой. Теперь же позвольте говорить мне, если именно я числюсь вашим преподавателем.

Пристыженная Патриция села.

– В ведьминских зельях вьянка используется для отворота, невидимости и отравления. При последнем наблюдается: учащение и затем замедление дыхания, боль в области сердца и аритмия, паралич скелетных мышц, расширение зрачков и нарушение цветовосприятия, головокружение, судороги конечностей, озноб. Смерть наступает в результате остановки сердца и паралича дыхания, - закончил Шардаш и отпустил Мериам, напомнив, что той сегодня вечером предстоит визит на кухню.

– Вот ведь въелся!
– в сердцах прошептала Инесса, буравя взглядом профессора. Тот в это время мучил очередную жертву. У Нэвила не было шансов: учебник тот не открывал, на уроке ловил ворон.
– Что ты ему сделала?

– Конопатых все не любят, - пожала плечами Мериам.
– Ладно, 'неуд' не поставил - и то хорошо. Есть шанс выжить.

Она, безусловно, лукавила: в возможность сдачи экзамена Тревеусу Шардашу с первого раза адептка не верила.

Воскресив события прошедшего дня, Мериам вновь вернулась к картофелю. Если разобраться, не так уж много осталось, только руки кожурой пропахли, а пальцы болят.

– Что, милая, умаялась?
– посочувствовала повариха-гномка. Стоя на стульчике - иначе не достать, - она мешала тесто для завтрашних пирожков. Начинка как раз из картофеля.
– Это оно поначалу, потом привыкнешь.

Мериам едва удержалась от ответа: 'Типун тебе на язык!'. Новых нарядов на кухню она не желала. Гномку - матушку Уйойке - можно понять. Ей ещё одна помощница в радость, только адептка Ики не разделяла любви поварихи к стряпне.

– Изверг он!
– пожаловалась Мериам местному духу, примостившемуся на буфете и пившему чай. Призрака звали Серый Том.
– Хочет, чтобы меня отчислили.

– Он со странностями, - согласился дух, жеманно оттопырив мизинец, отправив очередную порцию в нематериальный рот.
– Не ты первая.

– Обнадёжил!
– хмыкнула Мериам, в сердцах бросив картофелину в воду.

– Начальство не обсуждают, - флегматично напомнил призрак и растворился в воздухе.

'Ещё как, все косточки перемывают!' - подумала адептка и, состроив жалостливую мину, глянула на матушку Уйойке:

– Можно, я не дочищу? Целое ведро ведь! Руки болят, спать хочется...

Добрая гномка закряхтела, что не положено, что наказание от начала до конца отбывать надо, а то влетит, и покосилась на дверь, будто Тревеус Шардаш подсматривал.

– А мы никому не скажем, - подмигнула Мериам.
– Я эту картошку уже ненавижу.

Гномка поломалась, но отпустила, велев пробираться в комнату тайком. Обрадованная адептка упорхнула, но не к себе, а к старшекурсникам. Идея с проклятием витала в воздухе, пора было воплотить её в жизнь.

Ученики шестого курса Запретного отделения обитали отдельно, своим особым мирком. Здесь засиживались допоздна, так что Мериам не сомневалась, что застанет кого-то не спящим.

Ночной воздух бодрил, уханье совы придавало атмосфере таинственность.

Мериам старалась держаться в тени, передвигалась мелкими перебежками: ей не хотелось попасться кому-нибудь на глаза. Ни адептам, ни преподавателям.

Заветная дверь была снабжена надписью: 'Остерегись!'. Адептка её проигнорировала и поискала ручку - как и следовало ожидать, заколдована. Пришлось вспомнить теорию магии и чуть-чуть подправить положение дел.

В холле-прихожей поджидал сюрприз: говорящий скелет. Он встретил Мериам неласково, загробным голосом поинтересовавшись: 'Зачем пришла?'. Адептка взвизгнула и отшатнулась, опрокинув держатель для зонтиков. На шум сбежались всклокоченные ученики, некоторые прихватили волшебные палочки.

Мериам вежливо поздоровалась, преодолевая страх и стеснение, изложила суть просьбы. Как она и предполагала, будущие маги отказались нарушителями школьной дисциплины, только схитрили: предложили взять их конспекты и самой сотворить проклятие.

– Ты пойми, - оправдывались они, - за это сразу двенадцать баллов влепят, а нам год учиться остался. Обидно не за себя пострадать.

Мериам всё понимала, поэтому согласилась на предложенные условия. Выяснилось, что с её умениями, можно вызвать у Тревеуса Шардаша только приступ острого кашля. Даже понос оказался непосильной ношей для хрупких девичьих плеч. Сама она могла заставить его споткнуться или подавиться - несерьёзно для мести. Старшеклассники нарисовали на двух вырванных тетрадных страницах нужные руны, настоятельно попросили не зачитывать их вслух и не соединять листы.

– Нарисуй на двери его комнаты - так действеннее, - посоветовал один из носителей тёмных знаний.
– Прямо сейчас нарисуй, пока спит: всю ночь промается.

Мериам задумалась: рискованно, в Школе до сих пор дежурят солдаты, но пришла к выводу, что так действительно лучше.

– А ты ничего, рыженькая, - рука недавнего советчика легка на плечо адептки.
– Заходи, поболтаем. А лучше оставайся. Восемнадцать ведь исполнилось?

– Учить собрался?
– вспомнив обсуждение пользы любовных романов, поинтересовалась Мериам и скинула руку.
– По-быстрому - это в другом месте, а я - девушка капризная.

– Бывай, - тут же утратил интерес к ней адепт.
– У меня тёмная эльфийка есть, красавица.

С выражением лица 'не больно-то и хотелось' парень удалился. Мериам решила, что и ей в чужом корпусе общежития делать нечего, поспешила откланяться.

С крыльца Запретного отделения хорошо просматривались ворота. Привратник бодрствовал: окно его сторожки светилось. И не только бодрствовал, но и работал: как раз сейчас шёл выяснять личность очередного припозднившегося обитателя Ведической высшей школы. Кто это, Мериам не рассмотрела: спешила изобразить, будто никуда и не уходила.

У какого ученика нет в голове карты потайных ходов? Вот и адептка юркнула в один из них, чтобы не попасть на глаза солдату, которого злобные духи вынесли покурить. Скорей бы уж убийцу поймали, и в Школе воцарилось былое спокойствие!

Ход вывел под лестницу главного корпуса. Оглядевшись, Мериам сняла туфли и на цыпочках, крадучись, поспешила к комнатам преподавателей: зачем откладывать затею? Уголь она прихватила, световой шар нужной интенсивности сотворит. Планы оборвало шипение. Гадюка Шардаша! Испуганная адептка прижалась к стене, зажав рот ладонью, чтобы не закричать, и абсолютно случайно услышала обрывок разговора в пустом классе. Один голос принадлежал Тревеусу Шардашу, другого Мериам не узнала.

Беседа оказалась настолько занимательной, что адептка позабыла о змее. Гадюка, впрочем, проползла мимо, не покусав.

– Принёс?
– нетерпеливо вопрошал неизвестный.

– Обождёшь!
– осадил его Шардаш.

– Смотри, раскрою твою тайну!
– припугнул собеседник и, судя по шуму, сел.

– Не советую. Это не преступление.

– В свете недавних убийств...

– Не угрожай - пожалеешь.

За молчанием последовало шуршание и приглушённое бормотание.