Забытая жизнь

— Не будьте дураками! — воскликнула я.

— У него это вошло в привычку, — сообщил Северус.

— Северус замолчи, — отрезала я, посмотрела на него и мысленно попросила его успокоится и прекратить. Северус лишь ответил пронзительным ледяным взглядом. — Вы взрослые люди, — продолжила я. — Сколько можно вспоминать прошлое?

— Анри, — начал Северус, — твой новый дружок умеет скалить зубы, тебе следует его держать на коротком поводке.

Сириус от этих слов стал пурпурным, хорошо, что Поттер подлетел во время и стал отстранять Сириуса от Северуса, а я в свою очередь отстраняла Северуса.

Они что-то выкрикивали друг другу, пока мы с Поттером пытались их успокоить.

— Сириус, успокойся, — попросил его Поттер.

— Сам успокойся, — рявкнул Сириус.

— Орете друг на друга, как старые супруги, — выкрикнул Северус в тот момент, когда я его отдернула.

— Занимался ты бы лучше своими пробирками. — Сириусу все же удалось оттолкнуть Гарри и опять подойти ближе, где я спиной удерживала Северуса.

— Два идиота, — фыркнула я.

Дверь кухни открылась, и вошла вся семья Уизли вместе с Гермионой, совершенно счастливые. Посреди группы гордо шагал сам мистер Уизли в макинтоше, надетом поверх полосатой пижамы.

— Исцелен! — объявил он, адресуясь ко всей кухне в целом. — Абсолютно здоров!

Он и остальные Уизли замерли у двери, глядя на разыгравшуюся сцену, которая тоже прервалась в самом разгаре: Сириус и Снейп смотрели на вошедших, направив волшебные палочки друг другу в лицо, Гарри стоял возле стола, а я, пытавшая их развести, так и застыла с раскинутыми руками.

— Разорви меня горгулья, — сказал мистер Уизли, перестав улыбаться, — что здесь происходит?

Сириус и Снейп опустили волшебные палочки; я переводила взгляд с одного на другого. Лица обоих выражали крайнее презрение, но неожиданный приход многочисленных свидетелей как будто привел их в чувство. Снейп убрал волшебную палочку в карман и, ни слова не сказав семейству, направился к выходу. В дверях он оглянулся:

— Понедельник, шесть вечера, Поттер.

Он ушел. Сириус смотрел ему вслед, опустив палочку.

— Что тут происходит? — снова спросил мистер Уизли.

— Ничего, Артур. — Сириус тяжело дышал, словно после долгого бега. — Просто дружеская беседа двух старых однокашников. — С заметным усилием он улыбнулся. — Значит, ты вылечился? Это прекрасная новость. Прекрасная новость.

— Правда же? — сказала миссис Уизли, подводя мужа к стулу. — Целитель Сметвик все-таки совершил чудо — нашел противоядие, а Артур получил урок — будет знать, как баловаться с магловской медициной. Правда, Артур? — спросила она с некоторой угрозой.

— Да, дорогая, — покорно сказал мистер Уизли.

Ужину получился веселым и оживленным в этот вечер — мистер Уизли снова в кругу семьи и членов Ордена.

Он стоял в темной, затянутой портьерами комнате, где горел единственный канделябр со свечами. Его руки сжимали спинку стула, на который он опирался. Руки были белые, с длинными пальцами, словно много лет не видевшие дневного света — на фоне темной бархатной обивки они казались большими бледными пауками.

Впереди, в пятне света под канделябром, преклонил колени человек в черной мантии.

— Значит, меня плохо информировали, — сказал Том высоким холодным голосом, в котором пульсировала ярость.

— Хозяин, я молю вас о прощении, — прогнусавил человек, стоящий на коленях. Его макушка блестела на скудном свету. Похоже, он дрожал.

— Я не виню тебя, Руквуд, — сказал Том тем же холодным, жестоким голосом.

Отпустив стул, он обошел его, приблизившись к съежившемуся на полу человеку, и остановился в темноте прямо над ним, глядя вниз с гораздо большей высоты, чем обычно.

— Ты уверен, что дело обстоит именно так, Руквуд? — спросил Том.

— Да, милорд, да… Я ведь сам работал в этом отделе…

— Эйвери говорил мне, что Боуд сможет взять его оттуда.

— Боуд никогда не смог бы взять его, хозяин… Он должен был понимать это… без сомнения, именно поэтому он так упорно сопротивлялся наложенному Малфоем заклятию «Империус»…

— Встань, Руквуд, — шепнул Том.

Коленопреклоненный едва не упал, спеша выполнить приказание. Его лицо было изрыто оспой — рябины четко выделялись в свете канделябра. Даже поднявшись на ноги, он не выпрямился до конца, а замер в полупоклоне, украдкой бросая вверх, на лицо Тома, полные ужаса взгляды.

— Ты хорошо сделал, что сказал мне об этом, — произнес Том. — Что ж… Похоже, я потратил многие месяцы на пустые усилия… впрочем, неважно… теперь мы начнем

все заново. Ты удостоился благодарности лорда Волан-Де-Морта, Руквуд…

— О, милорд… спасибо, милорд! — выдавил из себя Руквуд голосом, хриплым от облегчения.

— Мне понадобится твоя помощь. Мне понадобится вся информация, какую ты сможешь добыть.

— Конечно, милорд, конечно… все, что угодно…

— Очень хорошо… ты можешь идти.

Руквуд попятился, кланяясь, и исчез за дверью. Я все это время стояла у камина и большими глотками попивала огневиски, после него по телу разлилось приятное тепло. Я вздохнула:

— Твои Пожиратели плохо справляются. Тебе не справится с Министерством с шайкой падших волшебников.

— Я делаю все, что в моих силах дорогая, — уточнил Том. — Арианрода, совсем скоро здесь будут стоять супруги Лестрейндж, но они замурованы в Азкабане. Они были преданы мне. Они предпочли отправится в Азкабан, нежели отречься от меня. Когда стены Азкабана рухнут, они будут вознаграждены так, как и мечтать не могли.

— Очередной бред, — рявкнула я и сделала глоток. — Сдалось тебе это пророчество. Тебе его не достать!

Слава Богу! «Еще один стакан, и мои нервы перестанут дергаться». Я наполнила его снова и быстро выпила содержимое.

Золотые огоньки отражались на полированной поверхности стола. Грани пустого стакана сверкали, когда я поворачивала его в руке.

Было тихо, как в могиле. Звон стекла, когда я наливала огневиски, заставил меня вздрогнуть.

Свечи догорели, графин постепенно опустел, и я теряла контроль над собой. С этой комнаты все начиналось. Стол был также пуст, на нем стояли только свечи. Том был жесток. Он был в гневе в ту ночь и жесток. Том поднялся и, подойдя ко мне, больно повернул мою руку так, что я вскрикнула от боли.

— Может, мне стоит приказать тебе. — Том резко схватил меня за горло, не сильно, но настолько, чтобы я не смогла отвернуть голову. — Как на счет «Империус», любовь моя!

Секунду посмотрев мне в глаза, пытаясь сломать мою защиту, Том впился поцелуем в мои губы. Том толкнул меня в сторону кресла. С задранной юбкой, с приспущенными трусиками, в чулках, я выглядела как шлюха, но при своей красоте и горящем взгляде — как роскошная шлюха! Том подошел ко мне, медленно стянул юбку, трусики, взял за тонкие щиколотки и, широко раздвинув мои ноги, припал к моей дырочке своим ртом. Он начал страстно целовать мои набухшие губки, лизать клитор, иногда проникая внутрь своим языком, я металась под ним, не сдерживая стонов и вскрикивая, когда он задевал особенно чувствительные точки. Меня затрясло в судорогах наслаждения…