Забытые дела Шерлока Холмса

— Все свидетели подтверждают, что в тот день шел дождь, — нетерпеливо заметил Холмс. — Майор отправился на охоту не в плаще, а в твидовом костюме. Поэтому он наверняка шел по тропинке, а не ломился напрямик через мокрый подлесок.

— В таком случае чернила должны были расплыться и почерк стал бы неразборчивым.

— Полагаю, что нет. Если мы найдем это сообщение, то легко его разберем.

Продолжая поиски, мы уходили все дальше и дальше, пока канава и подъездная дорога не скрылись из виду. Затем пошли назад, внимательно глядя себе под ноги. Так повторилось не менее десяти раз. И вдруг приблизительно в сорока футах от отмеченных рябины и бука я увидел рядом с тропинкой нечто похожее на белые лепестки цветка. Не успел я позвать Холмса, как его длинная рука уже потянулась к находке. Он с неожиданной небрежностью развернул обрывки, затем снова скомкал и положил их в карман. Я стоял достаточно близко и успел разглядеть, что бумага была чистой с обеих сторон, хотя и немного влажной.

Мгновение спустя он снова нагнулся и поднял еще два клочка размером не больше carte de visite [59] . Если мой друг и нашел там какое-то сообщение, то мне он об этом не сказал. Однако, насколько мне удалось заметить, на них также ничего не было написано.

— Превосходно! — еле слышно пробормотал он себе под нос, а потом уже громче произнес: — Теперь давайте вернемся к тому месту, где убили Хамборо.

Когда мы подошли, он определил точку, находящуюся в шести футах от рябины и в тринадцати — от бука, и отметил ее, воткнув в землю ветку.

59

Визитная карточка (фр.).

— Вот здесь была его голова. В свидетельстве о смерти указан рост Хамборо — пять футов и одиннадцать дюймов. Значит, тут лежали его ноги. Судя по ране, лейтенант упал как подкошенный. Он мог сделать еще шаг, не больше.

— Смертельно раненный человек может пройти некоторое расстояние, перед тем как рухнет замертво.

Холмс вздохнул:

— Мой дорогой Ватсон, ну не с такой же дырой в глупой башке! Кроме того, дождь к этому моменту прекратился, однако на земле не нашли других пятен крови, кроме той, что натекла из пробитого черепа.

— Но ведь на самом деле он лежал за канавой. Скотт поднял его и перенес из зарослей папоротника на более высокое место. Вполне разумный поступок.

— Обратитесь к своему военному опыту в сражении при Майванде, — мягко напомнил мне Холмс. — Представьте, сколько было бы крови при таком ранении. Она залила бы всю форму солдата, а также того, кто пытался бы его поднять. Но у нас есть свидетельство, что Эдвард Скотт уехал из Ардламонта в том же твидовом костюме, в котором отправился на охоту. И на нем не было ни пятнышка крови.

— Если он нес аккуратно…

Холмс посмотрел себе под ноги:

— Хорошо, согласитесь, что при падении Хамборо должен был сильно помять побеги папоротника в нескольких футах от того места, где он стоял. Я готов заплатить вам пять фунтов за каждый найденный сломанный стебель. Посмотрите сами.

Холмс перепрыгнул канаву, я последовал за ним. Сбитый выстрелом Хамборо должен был рухнуть со склона не дальше шести футов от ее края. Но вокруг того места, где Скотт, по его словам, нашел труп, папоротник не был ни сломан, ни примят. Он спокойно рос здесь по крайней мере несколько месяцев.

— Зачем Скотту понадобилось убивать его? — спросил я.

— По той же причине, что и Монсону. Они выжали из бедного молодого человека все, что он мог дать им при жизни. И теперь хотели получить выгоду от его смерти.

— Они вместе задумали это убийство?

— Возможно, но маловероятно. Они не настолько доверяли друг другу.

Не прерывая разговора, Холмс осмотрел еще одну тропу, проложенную охотниками сквозь заросли папоротника. Полоса вытоптанной земли составляла не более десяти дюймов в ширину. От нее в сторону канавы вела цепочка следов, хорошо заметная на твердой сухой земле. Вероятно, они были оставлены во время дождя или сразу же после него.

— Несомненно, здесь кто-то проходил тем самым утром, — тихо произнес Холмс. — Но обратите внимание! Сначала видны отпечатки целой подошвы. А возле этого куста ежевики — полудюжина мысков без пяток.

— Это был Скотт, — уверенно заявил я. — Последние несколько футов он пробежал, когда увидел, что Хамборо упал.

Холмс сухо, сдержанно рассмеялся:

— Разумеется, это был Скотт! Взгляните сюда. По длине шага можно приблизительно определить рост человека. Насколько я могу судить по этим следам, наш охотник был ниже среднего роста. Скажем, пять футов и восемь дюймов. Именно такой рост указан в полицейском досье Скотта. Однако когда человек бежит, его шаг удлиняется. Здесь же нет ничего похожего. Длина шага осталась прежней, но отпечатались только носки ботинок. Будьте так добры, поднимитесь выше и встаньте на то место, где, по нашим предположениям, лежал труп лейтенанта Хамборо.

Я поднялся по склону и встал там, где просил Холмс. Он поднял свою трость и направил ее на меня, как будто прицеливался в меня из ружья, прячась в кустах ежевики.

— Хотя само по себе это ничего не доказывает, но отсюда, с расстояния в пятнадцать футов, мне виден только ваш лоб. Этого недостаточно для хорошего выстрела, уверяю вас. Однако свидетельство о смерти Хамборо подтверждает, что он был на дюйм выше вас. А Скотт на целых четыре дюйма ниже меня. Эти несколько следов говорят вовсе не о том, что он бежал. Он просто приподнялся на носки, чтобы видеть жертву, находившуюся там, где сейчас стоите вы. Несомненно, если бы я стрелял отсюда, то линия прицела проходила бы за вашей головой точно через ствол бука, примерно посередине между крайними отметинами от дробинок.

— Не мог Стюарт пропустить такие явные улики!

— Мог, поскольку убедил себя в том, что в Хамборо стреляли с тридцати футов. Его помощники установили разброс дроби, достаточный для того, чтобы Монсон оказался единственным подозреваемым. Искать выше они не стали. Сдается мне, что по степени некомпетентности прокурорская служба может сравниться со Скотленд-Ярдом. Эти желтые отметки на деревьях — лучшее тому доказательство. К сожалению, полицейские не сумели определить горизонтальный разброс дроби, поскольку поблизости нет других деревьев, в которые угодили бы дробинки. Думаю, подчиненные Стюарта не рассматривали и вероятность того, что стрелять можно снизу вверх, а не только в горизонтальной плоскости.

Мне стало окончательно ясно, что мой друг, как всегда, прав. И все же одно возражение у меня осталось.

— Но смертельная рана находилась за правым ухом лейтенанта. А Скотт стоял слева от него.

Он усмехнулся, словно передвигая шахматную фигуру перед объявлением мата:

— Мой дорогой Ватсон, вы найдете ответ на свой вопрос на стволе липы позади вас.

Я инстинктивно обернулся и в то же мгновение понял, что сейчас подставил под воображаемое дуло правую часть моей головы. Холмс все рассчитал верно. Разброс дроби при выстреле снизу вверх с расстояния в пятнадцать футов окажется таким же, как у горизонтального выстрела с той точки, где находился майор Монсон.

— Значит, вы нашли доказательства!

Он покачал головой:

— Сожалею, но это не совсем так. У нас есть улики, которые убедили бы экспертов по огнестрельному оружию. Но патологоанатомы нас не поддержат. Они будут упирать на то, что смертельная рана подобного вида может быть получена только в результате выстрела с тридцати футов. И никакие эксперименты с моей тростью и вашей головой не спасут майора Монсона от виселицы.

V

Окно нашей гостиной в отеле «Аргайл» выходило на Тронгейт. Многоэтажные дома с подъемными окнами возвышались, словно скалы, над вывесками, приглашавшими посетить выставку восковых фигур или распродажу в обувном магазине Перси. Стоял прекрасный субботний вечер, и людской поток хлынул из дворов и переулков в главные торговые артерии города. Тротуары с изящными фонарями не могли вместить огромную толпу, и она растеклась по всей ширине улицы между бочками пивоваров и экипажами с открытым верхом.