Зацепить 13-го

Чего я не заметила из машины, так это того, что обе успели изваляться в коровьем навозе и отчетливо воняли.

Оставив бесполезные попытки встать, я лежала спиной на мокрой от дождя гравийной дорожке, а собаки тыкали меня мордами, ходили по мне лапами и облизывали каждый дюйм моего тела, не защищенный одеждой.

— Какая вы дружелюбная парочка, — усмехалась я, больше не пытаясь убежать.

Одежда постепенно намокала, но я не собиралась вставать.

Даже если бы и захотела, я бы не смогла.

— Привет, — засмеялась я, когда одна из собак решила сесть мне на живот. Передними лапами она придавила мои плечи и усердно облизывала лицо.

— Ты такая хорошая девочка! — ворковала я, уворачиваясь от языка и не давая лизать меня в губы.

Бессмысленное занятие, потому что вторая собака стояла возле моей головы и ждала своей очереди.

— Осторожно, — предупредила я ее. — Все лицо слижете.

— Бонни! Плюшка! Отойдите от нее! — послышался знакомый голос, однако собаки и не подумали подчиниться.

Наоборот, активизировались с намерением залюбить меня до собачьего умопомрачения. Через пару секунд сильные руки подцепили меня за подмышки.

От неожиданности мои конечности сами собой напряглись, и я оторвалась от земли. Джонни поставил меня на ноги и быстро заслонил собой, пока собаки скакали на нас обоих.

— Нет! — приказал он. Одной рукой Джонни держал меня за талию, а другую предостерегающе выставил вперед. — Бонни! — рявкнул он. — Плохая девочка! — Его глаза переместились на вторую собаку, подползавшую ближе. — Плюшка, даже не думай про эти фокусы.

Он достал из кармана теннисный мяч и помахал перед собаками, мгновенно переключив их внимание.

— Видите мячик? Мячик, да?

Размахнувшись, Джонни швырнул мячик. Тот упал далеко, вне поля зрения, и собаки унеслись на поиски.

Воспользовавшись тем, что Джонни отвернулся, я сдернула резинку для волос и перекинула волосы на левую сторону, спрятав под ними половину лица.

— Не сердись на них, — сказал Джонни, когда собаки скрылись из виду. Он быстро оглядел меня и поморщился. — Ну они тебя и уделали.

Я так зависла при виде его, что не знала, как себя вести и что говорить, так что мне понадобилось время, чтобы сообразить: он ведь разговаривает со мной.

— Что?

— Твоя одежда, — пояснил он, выразительно посмотрев на меня.

Я оглядела себя и чуть не застонала.

Увы, он был прав.

Я была вся мокрая, в грязи, шерсти и собачьих слюнях.

— Ой… да. — Мне стало стыдно. Я попыталась вытереть руки о свои темно-синие треники, но слюни прилипали к пальцам. — Да уж, уделали, — нервно засмеялась я, когда на самом деле мне хотелось нырнуть на заднее сиденье машины Ифы и исчезнуть.

— Прости их, — попросил за собак Джонни со смущенным видом. — Они дикие.

— Да все нормально, — сказала я, тяжело выдохнув. — Я не против. Бонни и Плюшка очень дружелюбные.

— Бонни и Плюшка очень невоспитанные, — поправил меня Джонни и поморщился. Сунув руки в карманы серых спортивных брюк, он добавил: — Это мамины собаки. Она обращается с ними как с людьми, вот они в это и поверили.

— А твои родители дома? — спросила я, занервничав от мысли, что мой брат находится совсем рядом с родителями Джонни.

Джоуи был прямолинеен и обычно говорил вслух все, что приходило ему на ум.

Он вполне мог обсудить тот случай на поле и мое сотрясение мозга.

— Нет, они в Дублине, — ответил Джонни. — Папа сейчас там работает.

У меня округлились глаза.

— Так ты один дома?

— Мне же не четыре годика, — усмехнулся он.

— Конечно, — торопливо согласилась я и покраснела.

— Родители часто ездят по работе, — пояснил он, сжалившись надо мной. — Обычно я тут один.

Не знаю почему, но его слова зацепили меня.

«Обычно я тут один».

Какое печальное признание.

Джонни вдруг нахмурился, наклонился ко мне и обхватил ладонью мой подбородок.

— Это что такое? — спросил он убийственно спокойным голосом, обжигая меня своими синими глазами.

— Ты о чем? — спросила я, испугавшись вопроса.

Приподняв мне подбородок, он отвел волосы с плеча и глухо зарычал.

— Вот это, — пояснил он, проведя большим пальцем по скуле. — И это, — добавил он, дотронувшись до брови.

Прикосновение было очень нежным, и я дернулась не от боли, а от натянутых нервов.

Джонни убрал руку с моего лица, но остался стоять рядом; так близко, что я видела, как пульсирует жилка у него на шее и как он играет желваками.

— Шаннон, что случилось с твоим лицом?

— А, ты об этом.

Нервно засмеявшись, я забросила волосы за ухо.

Я тут же пожалела об этом, ощутив густую, похожую на сопли собачью слюну, потянувшуюся от волос к пальцам.

Не так уж и плохо выглядеть бездомной, и волосы, мокрые от собачьей слюны, только делают картину реалистичнее.

— Да, об этом, — бросил Джонни, сердито глядя на мою щеку. — Кто это сделал?

— Никто. Младший брат построил башню из лего, я споткнулась о нее и чуть не убилась о кухонный стол.

Я отрепетировала этот текст до совершенства для завтрашнего объяснения в школе, и он без запинки вылетал у меня изо рта с полным правдоподобием.

Я так долго врала о том, откуда у меня синяки и ссадины, что теперь это давалось мне без усилий.

— Надеешься, я в это поверю? — ошарашил меня Джонни.

Я исподлобья посмотрела на него.

Это было хорошее объяснение.

Убедительное.

Почему же он не купился?

— Да, — выдавила я, раздраженная его прямотой. — Потому что так оно и было.

Джонни выгнул бровь:

— Ты правда пытаешься мне внушить, что сама себе поставила синяк?

— И такое бывает, — ответила я, невозмутимо пожимая плечами.

— Обычно нет, — тут же возразил он. — Для такого синяка ты должна на полной скорости врезаться в препятствие, — добавил он, недоверчиво глядя на меня. — Ты убегала? — спросил он. — От чего? Или от кого? — допытывался он, подойдя ближе.