Зацепить 13-го

Если честно, я боялся, что ее перехватит Белла.

Но увидеть ее на полу — это было запредельно страшно.

У меня буквально остановилось сердце при виде ее и не билось до тех самых пор, пока я не убедился, что она в порядке.

Она была подавлена, но без повреждений.

Лужа блевотины меня не волновала.

Стошнить может каждого.

Даже девчонку.

Очевидно, что эту девчонку тошнило очень часто.

Именно так и было написано в личном деле. Я помню.

Ее очень часто тошнило.

Это меня волновало.

Больше, чем следовало.

А еще меня волновало, почему это произошло.

Рвота у Шаннон наверняка из-за тревожности.

Все точь-в-точь, как написано в ее личном деле.

Боже милостивый, да она таскала с собой в школу зубную щетку.

У меня самого тревога зашкаливала от потребности узнать, что ее так огорчает.

Я не хотел испытывать судьбу или усугублять ситуацию, поэтому молчал.

Тащить ее к себе в машину, возможно, было не самой лучшей затеей, учитывая, что она, похоже, больше не хотела говорить со мной, но я не мог оставить ее дожидаться сраного автобуса.

За всю дорогу до дома она не произнесла ни слова, если не считать постоянных извинений за то, что она, очевидно, не способна контролировать.

Я не знал, что мне сказать или сделать, чтобы ее успокоить.

Я повторял: «Все в порядке, не волнуйся», но она меня не слушала.

Как будто она застряла внутри собственной головы, до смерти психуя из-за чего-то, чего я не видел.

Я чувствовал себя беспомощным.

Мне хотелось ей помочь, но это было невозможно сделать, не зная, с кем она сражается.

— Извини меня, — сказала Шаннон, когда я остановился неподалеку от ее дома и целых пять минут уговаривал ее сказать, в чем дело. — Я так…

— Тебе не за что извиняться, — ответил я, после чего заглушил мотор и повернулся к ней.

Черт, что же с ней не так?

Неужели кто-то в школе вздумал над ней издеваться?

Неужели и здесь кто-то посмел ее оскорблять и унижать?

Она была в ужасе.

— Джонни, я… это… — Она умолкла, глядя на свой маленький типовой домик в конце улицы, затем повернулась ко мне. — Пожалуйста, не рассказывай, — тихо произнесла она.

Ее большие глаза были полны непролитых слез.

Я нахмурился, чувствуя, как колотится сердце.

— Не рассказывать что?

Она забросила волосы за уши и судорожно вздохнула:

— Что было в школе.

Я стиснул руль, сопротивляясь сильному желанию посадить ее на колени и обнять.

— Я не собираюсь никому ничего рассказывать, — произнес я самым мягким тоном, на какой был способен.

— Обещаешь? — хрипло спросила она.

— Обещаю.

Шаннон опять судорожно вздохнула:

— Извини… такое бывает, когда мне страшно.

У меня кровь застыла.

— Шаннон, чего ты боишься? — спросил я, удивляясь, как спокойно звучит мой голос, когда внутри я готов был взорваться. — Что-то случилось?

— Случилось? — переспросила она, словно не поняв.

Я смотрел, как она кусает нижнюю губу.

— В школе? — медленно кивнул я. — Тебя кто-то оскорбил?

Она закрыла глаза и еще сильнее закусила губу. Не выдержав, я вытащил несчастную губу из ее зубов.

— Не надо, — попросил я.

— Что?

Она резко открыла глаза.

— Ты себе губу повредишь, — сказал я, убирая руку, хотя мне этого очень не хотелось.

— Извини, — прошептала она.

— Не нужно извиняться, — возразил я.

Шаннон перевела взгляд на свои сцепленные руки и после долгой, невыносимой паузы сама себе кивнула.

— Я, пожалуй, пойду, — наконец совсем тихо сказала она. — Спасибо, что подвез.

Я смотрел, как она расстегивает ремень безопасности, потом открывает дверцу, и чувствовал волну паники, прокатившейся у меня в животе; паники совершенно бессмысленной, потому что я не знал, из-за чего волнуюсь.

— Но ты ведь мне скажешь, правда? — спросил я, когда она вылезла из машины. — Если с тобой что-то случится? — Я перегнулся через пассажирское сиденье, чтобы лучше ее видеть. Я сознавал, что могу только все испортить, но ощущал необходимость ей это сказать. — Если кто-то в школе вздумает к тебе приставать, ты мне скажешь?

Шаннон стояла, держась за ручку дверцы, и пристально смотрела на меня.

Наконец она кивнула.

Я почувствовал, как спало напряжение в теле и оно обмякло.

— Пока, Джонни, — шепнула она и захлопнула дверцу.

— Пока, Шаннон, — пробормотал я, поворачивая ключ зажигания.

Нужно поскорее уезжать отсюда, пока я не сотворил какую-нибудь глупость: например, не усадил ее снова к себе в машину и не повез к себе домой.

Потому что какой-то глюк в мозгу подсказывал мне так и сделать.

Оставлять ее здесь было никак нельзя.

Уезжай, Джонни.

Разворачивай машину и уезжай.

Она в порядке.

Она в полном порядке.

Кав, сосредоточься на игре.

У тебя тренировка.

Не теряй голову из-за девчонки.

Покачав головой, я переключил передачу, пытаясь волевым усилием совладать с собой и уехать.

Не получилось.

Я не мог уехать.

Переведя рычаг на холостой ход, я открыл дверцу, высунулся и крикнул:

— Подожди!

Шаннон остановилась и изумленно уставилась на меня.

— Что такое?

Что ты делаешь, Кав?

За каким хреном ты это делаешь?

— Поехали со мной.

Эти слова вылетели у меня изо рта раньше, чем я успел спохватиться или взять их назад.

— Поехать с тобой… куда? — шепотом спросила Шаннон, и ее взгляд скользнул от меня к дому в конце улицы.

Я не знаю, Шаннон.

Я вообще ничего не знаю.

И совсем не понимаю, что вообще происходит со мной.