Задание Империи
Шрифт:
– Don’t move! [60]
На этот раз «дама» вылупил глаза так, как будто перед ним действительно возник взвод марсиан в зеленых скафандрах. Он тупо смотрел на внезапно возникший в руке Виктора дерринджер (третий по счету в этой комнате), и по его губам блуждала глупая улыбка. И от этой улыбки Виктора вдруг накрыла волна бешенства.
– Че ты лыбишься, как параша?! – заорал он по-русски. – Ствол кинул, падла, убью!
«Из двух патронов точно попаду в этого урода, а там…»
60
Ни
– Не убивай! – ввизгнул «дама» тоже по-русски. – Я… я сдаюсь.
Револьвер глухо стукнул о ковер.
– Освободил его, живо! – Виктор кивнул в сторону лежащего на полу Дика.
«Надо было его обезвредить. А, черт, времени нет».
– Ща, блин, мозга вышибу, за пестиком полезешь! Ты понял? Ты понял, чмо?!
– Понял… понял… – «Дама» трясущимися руками доставал ключ от наручников и никак не мог попасть в скважину, – сейчас, сейчас…
Дик застонал, приподнялся, размял освобожденные руки и внезапно коротко двинул «даме» левой снизу в челюсть. «Дама» без звука опрокинулся навзничь. Дик отодрал с лица пластырь.
– Мой страховой полис, – сказал он Виктору, показав кулак. Он пошарил вокруг и наощупь подобрал револьвер «дамы».
– Мне надо промыть глаза. Перец. Ничего не вижу. Возьми вторую пушку. – Он встал и, покачиваясь, направился в сторону ванной.
Виктор вытащил из кармана зеленого платья второй револьвер и стал искать ключ от наручиков, чтобы освободить Джейн, но в этот момент щелкнула ручка входной двери. Виктор бросился к стене у двери, взводя на ходу тугой, неподатливый курок второго револьвера. Джейн бросилась ничком на пол, чтобы уйти с возможной линии выстрела.
«Буду бить с двух рук в упор».
– Где этот… А-а!..
Послышался приглушенный удар, и из двери в коридор перед Виктором ничком вывалился бритый. Что-то еще упало там, в коридоре.
– Виктор, не стреляйте! Это агент Сэллинджер! Эй!
Виктор осторожно заглянул в коридор. Там действительно стоял Дик с мокрым лицом и красными глазами, а в углу сидел беллбой с головой, откинутой набок.
– Освободите миссис Крамер, а я пока соберу игрушки и перетащу моих птенчиков. Эй, Виктор, а вы не ученик Харри Худини? Как вы это делаете?
– Я расскажу позже… Телефон полиции «девять-один-один» или другой?
– Никакой полиции! Джейн вызовет подкрепление Ю-Эс-Эс, рация в спальне под кроватью. Эй, ключ от наручников есть в дамской сумочке.
Глава 16
«И развеет ветер дым…»
– Сейчас… Подожди…
Наручники упали на ковер. Джейн сама содрала с лица нашлепку бэнд-эйда, скомкав, отшвырнула под столик. Ее худенькие руки с тонкими пальцами судорожно вцепились в плечи Виктора; она уронила голову ему на плечо и зарыдала.
– Ну что ты… Все уже кончено.
Она не слышала; ее тело содрогалось, ее губы все время повторяли одно слово: «Нет, нет, нет…» Виктор гладил ее жесткие волосы и проступившие под тонким искусственным шелком лопатки,
пытаясь утешить.– Все, все, малыш… Дик говорил, надо вызвать подкрепление Ю-Эс-Эс…
– Да, да сейчас… Сейчас все будет хорошо… Не смотри на меня, я выгляжу ужасно…
– Я помогу встать. Ты только покажи, как включать.
Серый железный ящик полицейской «моторолы» для патрульных машин с крупными карболитовыми разъемами вызвал у Виктора ностальгические чувства. Джейн что-то быстро и непонятно говорила по черной телефонной трубке.
– Через семь минут будут здесь.
– Нас не могли подслушать?
– Эф-Ар-Си дало нам другие частоты. Переговоры ведутся кодом.
– А чего же вы тревожную кнопку в номере не поставили? Как в банке?
– Она есть, и не одна. Не успела к ней дотянуться. Все слишком быстро и внезапно. Как у уличных бандитов.
– Я извиняться, – повторил по-русски вошедший в спальню Сэллинджер, – но я имей большой интерес, как вы это делат. Я имей в виду достат пушка из воздух. Кто может научат.
– Меня учил индийский факир из Нижнего Новгорода. Нужна резинка и чтобы оружие не имело выступающих частей, чтобы не цеплять за одежду.
– Русский сикрет полис имеет нас научат кое-что. Я просит еще записат русски слова, вы говорит к этот козиол.
– Запишу. Вообще-то мне надо было сразу стрелять в этот козиол, а не базарить. Не догадался.
– Кто знат. Выстрел ест шум, они за дверью понимат, что-то неверно. Нет внезапност.
Из гостиной послышался стон приходящей в себя «дамы».
– О, Сэм Кроуз! Наконец-то я тебя узнаю. Как тюрьма меняет человека, не правда ли?
– Он правда русский? – спросил Виктор.
– Да, – прохрипел «дама». – Семен Крозавицкий. Сеня. Слышь, земляк, закурить не будет?
– Скунс орегонский тебе земляк, Сеня. На фрицев работаешь?
– Прошу быть свидетелем, что это я не дал кокнуть легавого и бабу. И я не оказал вам сопротивления.
– Я зачту это, – ответил по-английски Дик, – я пришлю тебе в камеру кружевной лифчик. Он тебе будет часто требоваться.
– На фрицев, да, на фрицев? – с нотками истерики в голосе заголосил Сеня. – А ваша Раша на фрицев не работает? Да вы на них и работаете, на их заводах, на Опеля, на Круппа, на Порше, на всех. Ваш император с министрами Гитлеру задницу лижет за их капиталы! Твою Рашку давно уже за твоей спиной продали, оглянись, позырь, а ты тут за грош готов своего, русского укоцать, да?..
– Я те ведро вазелина пришлю, – ядовито заметил Виктор, – только помногу не трать и с другими не делись, а то быстро кончится… О черт! Я идиот! Он же нас забалтывает!
Виктор подскочил к бритому, перевернул его навзничь и начал шупать воротник рубашки и пиджака. Под пальцами он почувствовал что-то твердое и продолговатое.
– Ножницы есть? Сизэз, найф, блэйд, суорд, что-нибудь острое! – Он подскочил к столу, схватил бутылку из-под пепси и начал озираться, обо что бы ее разбить.
– Подождите! – Джейн вывалила сумочку на стол и протянула Виктору маленькие маникюрные ножницы.
«А вообще я склерозник. У меня же универсальный набор на поясе».