Задушевная математика
Шрифт:
Стоит школа дураков» -
Дразнилка была такая.
Берез там, правда, никаких нет. И не было. Облака были. Белые. Пролетали. Но немного. Потому что из-за высоты домов (и улица не очень широкая) неба там не очень много видно.
Школа дураков стоит. Вернее, здание школы. Дураков нет. Выбыли, выехали или поумнели. В том доме, добротном, темно-красном, кирпичном с высоким крыльцом живет теперь какой-то арбитражный суд, то есть, исключительно умные люди. Зато школа напротив, которая прежде была нормальная, обыкновенная, №519, теперь – «школа коррекции». То есть она теперь стала как бы вместо школы
… Я в Школе Дураков не учился. А учился напротив, в 519-ой.
… «Наши», из «нормальной школы», «дураков» из школы напротив, дразнили. Обижали. Даже камнями кидали. У них учебный день был короче, они уходили по домам как раз, когда у нас была перемена перед последним уроком.
Я «дураков» не дразнил. Я их боялся и, может быть, немного жалел. Но больше боялся. Не потому что они могли быть какие-нибудь опасные «дураки», в этом смысле я сам был тогда вполне бесстрашный дурак. Я боялся их тронуть, «прикоснуться», даже смотрел с осторожностью. Как на нечистых, «заразных». Брезговал. То есть, не сострадание хранило меня от греха, а брезгливость.
Может быть, подсознательно чувствовал и в себе, что-то такое, за что их в отдельную школу определили…
… Особенно помню одного. Огромного роста с большими глазами и в огромных очках. Лицо его всегда было повернуто вверх, к небу… Его не трогали. Он не ходил один. Его из школы забирала бабушка. Рядом с ним, огромным и беспомощноым, она казалась такой маленькой…
А как хорошо все начиналось!
А теперь вот в монастырь новые «трудники» прибыли. Четками весело помахивают, как юные ослики хвостами.
Всему удивляются: «Ну, тараканы, в натуре…»
Скоро начнут «Отче наш» учить. Если, конечно, на общую трапезную ходить будут.
Спаси их, Господи! И нас спаси…Уж очень они хитрые, которые с четками…
А как хорошо все начиналось!
Все было. И 9 было, и 10. И половина одиннадцатого. А теперь все это прошло. Полдень скоро.
А как хорошо все начиналось!
… Только к чему это? «Как хорошо все начиналось!»… «Да как хорошо все начиналось!..»
Зачем оглядываться? Зачем в прошлое смотреть? Надо в будущее…
Так и я в будущее смотрю. Полдень скоро. А там, может быть, Бог даст, и обед.
4
А как хорошо все начиналось!
Вот кошка у нас, такая худая, такая маленькая, такая глупая, а попостилась два дни (некому было покормить) и – голубя поймала…
А если и мне, например, два дни усердно попоститься, может, и я кого-нибудь поймаю? Только б лишнего или ненужного чего-нибудь или кого-нибудь не поймать…
Как в народных рассказах о балканской войне:
– Иван! Ты где?
– Я турка поймал!
– Так веди сюда!
– А он не идет!
– Ну, так сам иди.
– А он меня не пускает…
Так что может, лучше и не пробовать?.. И не поститься?..
А как хорошо все начиналось!
Начиналось, начиналось, начиналось…
Миша – строитель. Плотник. По опалубке. Он маленького роста, лысый, страшно худой, очень веселый, живой, с богатой мимикой
и выглядит молодо.Последнее, что он строил, перед тем, как нам случилось познакомиться, было нечто под названием «Москва-Сити». На Пресне. Получилось не очень.
Не только в том смысле, какая чудища в конце концов, уже без Миши состроилась, но и в том смысле, что ему не заплатили, как теперь говорят, «кинули»…
То есть, не совсем кинули, что-то все же заплатили, но совсем не то, что обещали… Получилось, работали почти даром.
«Дело в том, – объяснял Миша, – что уже сделанное, то и дело приходилось срубать и переделывать… То ли проект менялся, то ли что-то пересогласовывали… А бетон там был М700 и щебенка гранитная…»
А за ломку и переделку им не заплатили. Вот и получилось, что зря работали…
Мы с Мишей часто курили на лавочке, разговаривали. С ним было легко, просто. Никакими сверхценными идеями он нагружен не был и другим не навязывал…
Живой человек. Настоящий. Скромный, как бы даже немного застенчивый…
Кое-что про себя он все же рассказал. Военный. Майор в отставке. Афганистан. Не десант. Горнострелковая дивизия. Единственная в Вооруженных силах.
Майорские погоны Миша проносил недолго: в девяносто первом году уволился. Написал рапорт. Поэтому никаких особенных военных пенсий он не получал. Только «военкоматовские»: за ранение…
«Под минометы попали… И вот как вышло… Ребята вынесли…»
Он как будто даже удивлялся, что его не бросили. Улыбался…
Так случилось, что некоторое время спустя Миша при мне в первый раз в жизни готовился к исповеди. Задавал всякие вопросы.
Я, как мог, не отвечал. Старался не отвечать. Отсылал к священнику.
В самом деле, я сам дурак, что я могу объяснить и какое имею право?
Но Миша все равно спрашивал:
– Но вот тут-то как… Не понятно… На войне был… Стрелял, убивал… Это как бы понятно… Война… Но ведь я и своих раненых приказывал добивать… Это-то как?.. И по-другому нельзя было… Такая война была…
А как хорошо все начиналось!
Но… Все проходит. Времена меняются. Имена меняются. И Василий Андреевич был когда-то просто Васей. И Чингис-хан был сначала Темучином…
То же по географии. И Петербург стали звать сначала Петроградом, потом Ленинградом, а потом переназвали обратно…
И в Калининской области был город Калинин. А потом его обратно переименовали… Стал он снова Тверью. И вот однажды:
Негритенок из города Тверь
Постучался в известную дверь
И сказал: «Я ни в чем не повинен,
Но по матери – тоже Калинин.
И нельзя ли мне тоже теперь
Проживать под фамилией Тверь…»
А как хорошо все начиналось!
Жили-были две сестры. Знатные, богатые женщины. Боярыня и княгиня. Феодосия и Евдокия. Верные дочери своего времени.
Молились, трудились, постились… Веровали и верили! Боролись и не сдавались…
И за все это самое или просто из-за стечения обстоятельств и «исторической ситуации» («текущий момент») их замучили в земляных тюрьмах (в ямах) в Боровске, на Городище. Страшно и больно читать, как об этом в их житие рассказывается: