Задушевная математика

К хорошему. И привыкли. Нехорошего захотелось.

А как хорошо все начиналось!

… Раньше людей делали из стекла. Они были хрупкие и прозрачные.

Каждый, конечно, со своим коэффициентом преломления, загрязнения, закопченности, окрашенности и закрашенности.

Теперь технологии разнообразнее. Для изготовления и производства людей все чаще применяется пластик, эластомеры, железо (гвозди, конечно), композитные материалы, а так же, разумеется, различное вторсырье…

А как хорошо все начиналось!

…А разве теперь плохо! Женщина в сарафане: лицо вульгарное и глупое до умопомрачительности… Возможно ли мне не влюбиться? Но ведь и другая тоже… И глупая, и вульгарная… И сердце мое волнуется, и я влюбляюсь…

А как хорошо все начиналось!

А теперь я справедливости хочу… Устал от несправедливости…Ах, как я справедливости хочу! Но это, конечно, только до тех пор, пока она не настала, пока она не настигла… А если она вдруг настанет (Избави, Господи!), мне ее в лучшем случае совсем не захочется… Мне тогда совсем не до нее будет…

А как хорошо все начиналось!

Помню, давным-давно я в троллейбусе ехал. Была зима. И поэтому все в троллейбусе были неуклюже одеты… Изо ртов шел пар. Водитель объявлял остановки… И маленький мальчик, услышав название, у бабушки спрашивает: «А Никитские ворота – это в честь Никиты Сергеевича?»

А как хорошо все начиналось!

А теперь… А теперь даже днем, даже на работе приходится иногда притворяться спящим. Чтобы не разговаривать и на вопросы не отвечать…

А как хорошо все начиналось!

И не очень много вроде голов оторвали, а какая хорошая картинка получилась. У художника Верещагина. Называется «Апофеоз войны». Только, кажется, никто, к сожалению, не рассмотрел пока…

А как хорошо все начиналось!

А потом таракан, как у Достоевского в романе «Бесы» сказано, попался в стакан…

А как хорошо все начиналось!

Лет десять назад я на электродном заводе работал. Было пыльно и скучно. Но сколько всякой наивности было и надежд… И многое казалось еще таким смешным и ненастоящим… Я еще и стишки сочинял. Глуповатые, чтоб не сказать хуже:

С их Запором под нашим забором,

Что хотят чужестранцы творят:

Запорожец стреляет мотором,

Из глушителя искры летят.

Мы пошлем им в ответ Made in Russsia,

Мы настигнем их ночью и днем:

Чужестранцы стреляют по нашим,

Мы ударим фронтальным огнем.

Мы сметем их в геройской атаке,

Мы рванем на ним, как на пожар…

Запорожец сверкает во мраке

Озверевшими лампами фар.

Мы покроем их вечным позором.

Натерпелись. Пора. Перебор.

Нам не нужен за нашим забором

Ихний шумный и дымный мотор.

И никто нам на свете не нужен…

Но любви и добру вопреки

Загородки внутри и снаружи

Разрастаются, как сорняки.

Эта крайность с погибелью схожа.

Отвратительно грустный сюжет:

Ведь не только чужой «Запорожец»:

Все и вся за оградой уже.

Огорожено, краше не надо,

Этой дряни не видно конца:

Турникеты, заборы, ограды,

Разрывают на части сердца.

И не все пережили разлуку…

И если б знал, что теперь все это так несмешно вспомнится и отзовется…

А если б знал, что б я сделал? Ничего бы не смог… Только, может быть, от сочинения безответственных стишков воздержался бы…

Электричка. Рельсы. Мост. Проспект. Электродный завод. Проходная…

А как хорошо все начиналось!

Браки, говорили, заключаются на небесах…

А сегодня (услышал нечаянно) девушка подругам говорит: «Ну, нет! Знакомиться надо только в монастырях…»

Жадноватого вида и некрасивая…

… Однако, знакомиться они предполагают не всеми подряд, а только с «условно-благополучными», а таких в монастырях, как правило, не большинство, так что часто подолгу приходится бедным ждать своего счастья… А если еще учесть что у многих «условно-благополучных» другое на уме или другие на уме…

А как хорошо все начиналось!

… Только наивно думать, что когда-нибудь кому-нибудь легче было …

А как хорошо все начиналось!

А теперь вот я, как глупый попугай, повторяю: А как хорошо все начиналось!.. А как хорошо все начиналось!..

И буду повторять!.. Потому что – правда… И забывать нельзя. Неблагодарно.

А как хорошо все начиналось!

Дяде Лене повезло. Ему выбило глаз.

В самом первом бою. В 41-ом году. И пуля так удачно попала, что только выбила глаз и прошла навылет, расколов кость, но ничего больше жизненно-важного не задев.

Благодаря этому он, может быть, и остался в живых. Он был пулеметчик.

И после ранения до конца войны благополучно провоевал он с одним глазом в качестве военного фотографа.

Ездил со своей техникой по частям и делал бойцам и командирам снимки на документы и просто так, для себя, то есть, в основном, конечно, для посылки родным.

Он и после войн остался фотографом, поступил в этой должности в Горный институт, где и проработал долгие годы. Зачем-то заодно годам к сорока пяти заочно его и окончил.

Вероятно, фотографом он еще понемногу самостоятельно подрабатывал.

Помню, дома у него были огромные увеличители, видел, как он ретушировал: очень тонкой кистью что-то поправлял в снимках тушью…

А как хорошо все начиналось!

Прыгал, скакал, без ума смеяхся…

А теперь пожинаю грустные плоды унылой беспечности…

Все-то я проспал: и раздел и передел собственности, и раздачу способностей и талантов… Что делать? Даже на самое бессовестное не гожусь… Даже в милицию меня не возьмут, а если возьмут, то не на службу, а только в задержанные…