Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

К концу допроса абверовцы зримо представили впечатляющую систему охраны туапсинского морского порта и нефтехранилища. Теперь они поняли, почему все пять предыдущих диверсионных групп потерпели неудачу. Как с воздуха, так и с земли объекты были практически недоступны. Выходит, задачу, поставленную адмиралом Канарисом, если и можно было выполнить, то только заплатив самую дорогую цену. Система прикрытия объектов, разработанная русскими, казалось, не имела слабых мест. Штайн уныло смотрел на испещренную цветными кружками и стрелами схему, словно пытаясь найти в ней обнадеживающий ответ. Затянувшееся молчание нарушил грохот рухнувшего на пол тела. Младший лейтенант, измученный пытками и изнурительным допросом, не выдержал напряжения и потерял сознание. Штайн встрепенулся и брезгливо стряхнул руку пленного, упавшую ему на сапог. Кугл дернулся к ведру с водой, но обер-лейтенант остановил его.

– Это лишнее Курт! Из этого дерьма вряд ли можно выжать еще что-нибудь полезное. Уберите потом. – Поднявшись с табуретки, он распорядился: – Господа, пройдем ко мне и поговорим подробнее.

Дежурный и фельдфебель остались в подвале, а остальные вслед за Штайном поднялись наверх и направились к штабу. Приказав помощнику никого не впускать к себе в кабинет, Штайн пригласил всех к столу. На нем расстелили крупномасштабную карту побережья, положили планшет аэрофотосъемки, а Петренко добавил наброски системы охраны нефтехранилища. В очередной раз они принялись искать слабые места. Предложение Райхдихта заминировать эшелон с нефтью на подъезде и взорвать его внутри зоны поддержал Петренко, но с ними не согласились другие, а Штайн категорически возразил:

– В лучшем случае задачу удастся выполнить лишь частично. Смотрите сами, – и он обратился к схеме, – баки расположены в шахматном порядке, расстояния между ними не меньше пятидесяти метров, поэтому эффект от акции будет незначителен.

– Да, пожалуй, вы правы, – согласился с ним Рейхер.

– А если попробовать рвануть вот здесь, у центрального бака? Тогда есть шанс, что взлетят на воздух и все остальные, – не спешил отказываться от своего варианта Райхдихт.

– Вряд ли получится, – усомнился Штайн. – Для этого, как минимум, необходимо знать, по какому пути пойдет эшелон, а у нас таких возможностей нет и не предвидится.

– Господин обер-лейтенант прав, – поддержал его Рейхер. – Кроме того, не стоит забывать про охрану на самом эшелоне.

– Выходит, как ни крути, нам туда не подобраться, и показания пленного мало что дают, – уныло заметил Петренко.

– А может, перехватить караул и… – искал новые варианты Райхдихт.

– Не пойдет! – отмел это предложение Штайн. – Слишком сложно, непредсказуемо по возможным потерям, а результат крайне сомнителен.

– Но надо же что-то делать!

– Не горячись, Ганс, не все еще потеряно! – вдруг оживился Рейхер, и его указательный палец лег на схему в верхней ее части, там, где периметр зоны охраны пересекал горную ложбину. – Я думаю, что один шанс у нас есть!

– Но там же минные поля! – воскликнул Райхдихт.

– И большой протяженности, если верить пленному, хотя и так ясно, что в этом месте полно мин, – вставил Петренко.

– Вот и отлично! – не отступал от своего Рейхер. – Посмотрите на схему! Здесь у русских всего один пост и находится он метрах в сорока – пятидесяти.

– А что, это шанс! Можно рискнуть! – согласился с ним Петренко.

– Конечно, Петр! На это весь и расчет! За две ночи расчистим проход и, как ящерицы, подползем к бакам.

– А прожектора? Вы забыли о них, господа? – перебил Райхдихт.

– Нет, но они нас не достанут. Посмотри на рельеф! – И палец Рейхера пошел гулять по карте.

– Молодец, Рейхер! Это действительно серьезный шанс! – поддержал его Штайн.

Собравшиеся заметно оживились. Предложение Рейхера, хоть и не бесспорное, тем не менее, выводило из тупика. Не откладывая дела в долгий ящик, Рейхер, а вместе с ним Райхдихт и Петренко засели за расчеты. Для таких профессионалов, как они, работа не составила большого труда. Существенных изменений в уже имевшийся план вносить не пришлось, группу предстояло доукомплектовать вторым опытным подрывником, а операция увеличивалась на сутки-двое, максимум на трое суток. По прикидке Рейхера этого времени вполне хватит на то, чтобы проделать проход в минных полях и выйти к нефтехранилищу. Штайн одобрил его вариант и, пока они дорабатывали план, распорядился накрыть в офицерской столовой банкетный стол. Через полчаса, когда все расчеты были готовы, абверовцы отправились ужинать.

К себе на базу изрядно захмелевшие руководители группы диверсантов возвратились поздно вечером. С трудом продравший глаза Асланидзе попытался им что-то доложить, но Рейхер не стал слушать. Благодушно потрепав здоровяка по плечу, он отправился к себе. Через несколько минут вся группа спала мертвецким сном. Ночную тишину нарушали лишь слабая поступь шагов часовых под окнами и скрип топчанов, на которых беспокойно ворочались баба Дуня и тетка Мария.

Утром Рейхер не давал спуска никому, досталось даже Петренко. Сцепив зубы и бормоча под нос проклятия, диверсанты без конца повторяли одни и те же упражнения. Асланидзе в ярости обрушил тесаком деревянный щит, а Белодед заложил столько взрывчатки, что после взрыва на хуторе из окон повылетели все стекла. Но Рейхер не отступал, и едва только закончился обед, им пришлось все повторять с начала. Бесконечное натаскивание уже сидело в печенках не только у рядовых членов группы, но и самого Петренко. Он готов был взбунтоваться, но появление на полигоне Штайна и Райхдихта предотвратило конфликт. Вместе с ними прибыл второй минер – Лихобабин, на которого можно было всегда положиться.

Занятия завершились, и когда группа возвратилась на хутор, там ее ожидал приятный сюрприз. Ефрейтор Шойрих со своей командой расстарался. В углу конюшни, за брезентовой шторой, в баке закипала вода для бани. В двух мешках на лавке лежало благоухающее чистотой, отглаженное нижнее белье. Отдельно от него аккуратными стопками высились одиннадцать комплектов красноармейского обмундирования. В летней кухне под присмотром немецкого повара женщины суетились над кастрюлями и сковородами. На крыльце стояло несколько коробок с деликатесами из офицерской столовой. Из них торчали горлышки бутылок, при виде которых диверсанты одобрительно загудели.

Асланидзе дал команду «Разойдись», и все разбились на оживленные кучки.

Офицеры прошли в хату и расположились в комнате, служившей кабинетом и одновременно спальней командира группы. Повесив фуражку на вешалку, Штайн сел за стол, придирчивым взглядом окинул комнату и, кивнув Рейхеру, распорядился:

– Докладывайте, лейтенант.

Тот одернул китель и, избегая деталей, кратко сообщил о проделанной работе.

– Господин обер-лейтенант, группа готова к выполнению задания! – заключил он.

– Я ни на минуту не сомневался в вас, Рейхер! – сказал Штайн.

– У меня вопрос, – вмешался Райхдихт. – Смогут ли Петренко и Асланидзе взять на себя роль дублеров?

– В Петренко я абсолютно уверен, а вот Асланидзе… Этот грузин слишком самоуверен.

– Да, с этими русскими… – Райхдихт так и не успел договорить.

После короткого стука дверь приоткрылась, и в проеме нарисовалась наглая физиономия Белодеда. Рейхер раздраженно махнул рукой, но Белодед и не думал уходить. Обычно невозмутимое лицо Штайна начало наливаться краской, губы поджались и скривились, готовые выдать унизитительную команду. Рейхер не удержался и зло цыкнул на Белодеда. Один только Райхдихт оставался невозмутимым. Он подошел к окну, плотнее задернул занавески и, хитровато улыбнувшись, сказал:

– Господа, прошу извинения, но Степана вы должны выслушать – это мой, а теперь и ваш, Рейхер, агент, Дед. Его информации можно полностью доверять.

Губы Белодеда искривила угодливая улыбка.

Обер-лейтенант долго и внимательно разглядывал агента, а потом показал ему взглядом на табурет. Белодед присел бочком и начал говорить. Ничего нового для себя, а тем более из ряда вон выходящего в его докладе Рейхер не услышал. Так, обычное брюзжание и банальные сплетни. Особого интереса доклад не вызвал и у Штайна. Дав понять, что встреча закончена, он потянулся к папке с документами.