Загадка о тигрином следе
Шрифт:
– Как, это вы?! – на лице открывшей дверь Свекольниковой было написано, что она до крайности изумлена приходом Лукова.
– Вот, возьмите, – Одиссей протянул женщине пакет.
– Что это? – демонстративно убирая руки за спину, холодно поинтересовалась Свекольникова.
– Здесь продукты, Надежда Павловна. Сами поешьте и мужу отнесите.
– А, понимаю!
Голос Свекольниковой сделался замедленно-вкрадчивым, а глаза округлились, став огромными, как у ненормальной. – Иуду замучила совесть. Откупиться желаете?
– Напрасно вы так, Надежда Павловна. Я ни в чём не виноват перед вами.
– И чем же чекисты расплачиваются со своими прислужниками.
Будто не слыша обращённых к ней слов, безумная женщина взяла в пакет и заглянула в него.
– О! Весьма недурственно! Весьма… Значит, вот за этот жирный паёк вы и продали моего Николая Гавриловича.
Одиссей ещё раз попытался что-то объяснить Свекольниковой, но она вдруг набросилась на него с истеричным воплем:
– Доносчик!
Если бы не очки, обезумевшая женщина выцарапала бы ему глаза.
Выронив пакет, Луков бросился вниз по лестнице, на ходу поправляя задравшиеся на лоб очки. Сверху в него летели консервные банки и проклятия:
– Чтобы тебя дьявол разорвал! Пусть по твою душу из самой Преисподней явиться яростный зверь, чёрный человек.
Сбегая по ступенькам, Луков всё время слышал над головой это: «яростный зверь», «чёрный человек», пока всё не слились воедино в «человекозверя».
Лёг спать Одиссей только под утро. И не смотря на все пережитые тяжелого дня, мгновенно уснул. Ему снилось, что он сидит в каком-то простонародном трактире. Корчма полна народу. Люди за соседними столами едят, выпивают, громко разговаривают.
Вдруг среди посетителей проходит странный шумок. До слуха Лукова долетает взволнованные голоса: «Смотри! Это он! Он! Зверь! Зверь! Зверь идёт! Смотрите!
Все бросаются к окнам. Одиссей тоже пытается рассмотреть того, чьё появление всех так взволновало, но к окнам трудно подступиться. В конце концов, ему удаётся через чьё-то выглянуть на улицу, но кроме неясного мужского силуэта вдали он никого не успевает заметить. Тем не менее проснулся Луков весь в поту.
Глава 7
На следующее утро в без пятнадцати девять Одиссей уже подходил к зданию Народного комиссариата по иностранным делам*. До революции оно принадлежало Первому Российскому страховому обществу. В конце XIX века в Москве появилась своя Уолл-стрит. На Ильинке обосновался крупный банковский капитал, спекулянты ценными бумагами и биржевики. А страховщики облюбовали район Лубянки. Здание Наркоминдела располагалось практически по соседству с мрачной громадиной ВЧК, откуда накануне выпустили Лукова.
* Сокращённо Наркоминдел
У входа стоит часовой красноармеец в длиннополой шинели и папахе, вооружённый винтовкой с примкнутым штыком. Луков, немного замешкавшись перед грозным стражем, всё же медленно направляется к входу. Часовой подозрительно смотрит на него, затем перегораживает дорогу штыком:
– Пропуск!
– У меня нет пропуска, но мне вчера, вернее на сегодня назначено тут, – неуверенным голосом отвечает Луков.
Красноармеец ещё раз окидывает подозрительным взглядом фигуру визитёра, однако объясняет:
– Вторая парадная дверь налево.
В комендатуре Лукова уже ждёт пропуск. Вернувшись к часовому, он подаёт ему бумагу с печатью и подписями.
Красноармеец,
не спеша, внимательно осматривает бумажку и насаживает её на штык.– Проходи!
До революции Лукову приходилось однажды бывать в этом шикарном здании, и он был удивлён, что в отличие от многих других лучших домов Москвы, здесь новые хозяева достаточно бережно отнеслись к прежней обстановке. В парадном сохранилась в целости дорогая мебель, уцелели зеркала в роскошных позолоченных рамах уникальной работы. Чиновники новой власти весьма пеклись о собственном комфорте, и позаботились о сохранности доставшейся им в наследство от прежних хозяев системы центрального отопления и о бесперебойной работе лифтов.
Луков поднялся на четвёртый этаж. Он довольно быстро нашёл нужный ему кабинет.
Это была продолговатая комната примерно 12-14 квадратных метров. Сразу было видно, что большая часть жизни хозяина данного помещения проходит в этих стенах. К единственному окну лепился скромных размеров письменный стол весьма обшарпанного вида. За столом под большим фотопортретом Ленина сидел миниатюрный человек с узкими плечами и крупной головой. Он был настолько маленького роста, что не доставал ногами до пола и потому ботинки его стояли на специальной низенькой табуретке для ног. По его правую руку в углу стоял сейф, по левую – деревянный шкаф с канцелярскими папками. Вдоль стены была установлена узкая походная кровать, застеленная простым солдатским одеялом. Над ней прибиты к стене подробные карты восточных стран, истыканные разноцветными флажками. Для посетителей предназначались три простых венских стула.
Когда Луков вошёл, хозяин кабинета что-то живо обсуждал с генералом Вильмонтом, который явился сюда раньше Одиссея.
– В чём дело, товарищ? – подняв глаза на Лукова, спросил незнакомый пока Одиссею чиновник.
Генерал представил ему своего нового «ассистента».
Чиновник вышел из-за стола навстречу Лукову. Так и есть, он был почти карликом, с детским размером ноги, но, тем не менее держался очень самоуверенно.
– Дрэссер Михаил Абрамович – представился чиновник.
Они пожали руки.
Новому участнику разговора был предложен стул. Указывая на Вильмонта, Дрэссер пояснил:
– А мы тут уже обсудили кое-какие намётки, касающиеся предстоящего вам предприятия. Анри Николаевич заверил меня, что благодаря вашему участию экспедиция сможет избежать многих проблем.
– Весьма польщён такой оценкой – сделал лёгкий поклон в сторону генерала Одиссей.
Дрэссер попросил Лукова рассказать, что ему известно о состоянии дорог в Афганистане и их охране. При этом он пояснил:
– Нам нужна надёжная караванная дорога для регулярной связи с Индией, чтобы перебрасывать нашим индийским товарищам и союзным пуштунам всё необходимое – пояснил Михаил Абрамович. – Так что остаётся окончательно выбрать маршрут.
Вскоре началось что-то вроде штабной военной игры, то есть отработка на картах разных вариантов движения через Афганистан. Конечно, легче всего было добраться до Индии либо через Кабул и Хайберский проход, либо по линии Герат-Кандагар-Боланский перевал.
Но Дрэссер со знанием дела указал на то, что большинство разведчиков так бы и пошли. И афганским властям, разумеется, об этом хорошо известно. Поэтому они наверняка стараются держать данные направления под бдительным контролем.