Заговор генералов

О чем говорят офицеры, предоставленные безделью?..

– У меня два года и один месяц старшинства в чине, да год старшинства за ранение, да одиннадцать месяцев старшинства за службу в штабе дивизии получается четыре полных, ценз производства давно вышел, а они зажуливают капитанские погоны!..

– Вы, прапорщик, с Северного? Германец только сунулся - вы и в штаны! Ригу немцам отдали!

– Попрошу вас!.. Мы защищались до последней возможности!

– Знаем-знаем! Вот в газетах пишут: "Паническое бегство, войска отходят без приказа, солдаты бросают винтовки".

– Гнусное вранье! Я требую!..

– Зачем горячиться, господа? Объясните лучше, какая разница между бомбометами и минометами?

Вот это да: среди командированных на испытания есть даже и не артиллеристы... Антон как бы между прочим обратился к спрашивающему:

– А вы в каком роде войск служите?

– Казак!
– с гордостью хлопнул себя пятерней по груди тот.
– Да приказано сменить лампасы и околыши на ваше обмундирование.

О чем еще говорят мужчины в компании?

– Всему виной - женщины! Кто совратил военного министра Сухомлинова? Катька! Ему за шестьдесят, а ей двадцать пять! Будешь пыжиться!..

– После Евы так и идет: Далила погубила Самсона, Елена - Париса, Клеопатра - Цезаря... Красивая женщина - это рай для глаз, ад для души, чистилище для кармана.

– А вот когда мы стояли в Фокшанах, так там, я вам скажу!..

– Фи, подпоручик! Вы опускаетесь до армейского прапора!..

Председатель Главкомитета задерживался. По купе начался вист. Откупоривались штофы.

Антон выглянул в окно. Была полная луна. Серебрились рельсы. Вдоль спальных вагонов выстроились солдаты с винтовками в руках. Усиленная охрана?.. Он вспомнил свой зарешеченный арестантский вагон, который вот так же стоял когда-то на дальних путях. Его везли тогда на каторгу. И так же охраняли солдаты. Но сейчас... Это становится "оч-чень", как говорит Василий, любопытным...

2

В полдень Корнилов проводил на вокзал Савипкова. Вернувшись в губернаторский дворец, приказал адъютанту немедленно созвать на совещание всех лиц, перечисленных в списке, составленном ординарцем Завойко.

Управляющий военмина приехал накануне. Привез из Питера именно то, чего ждал главковерх: отшлифованный казуистами проект закона о введении смертной казни по всей России. На листе оставалось лишь поставить подписи. Привез согласие Керенского на подчинение Петроградского военного округа главковерху и объявление столицы на военном положении; просьбу министра-председателя направить к Петрограду конный корпус "для реального осуществления военного положения и защиты Временного правительства от возможных посягательств большевиков". Последний пункт был самым главным. Он развязывал Корнилову руки.

В кабинете Савинков с глазу на глаз высказал генералу и несколько других пожеланий Керенского:

– Изъявив готовность объявить Петроград на военном положении, Александр Федорович вместе с тем хотел бы выделить его из округа и оставить гарнизон в своем подчинении.

– Чем это вызвано?
– с подозрением посмотрел на него Корнилов.

– Откровенно говоря: страхом перед вами. Как выразился Керенский, во всякое время вы его сможете тогда скушать.

– Выделим, - согласился, прикрыв веки, генерал.

– Далее. Керенский просит поручить командование корпусом не Крымову, а какому-либо другому генералу.

– Почему?

– Из политических соображений. Главное - Кры-мов монархист.

– Учту.

– Желательно заменить в составе корпуса Кавказскую туземную дивизию на регулярную кавалерийскую.

– С какой стати?

– В Кавказской офицеры преимущественно из гвардии, это настораживает: они также монархисты. Кроме того, если придется активно действовать в столице, подав-лепие Совдепов руками туземных, а не русских войск может произвести неприятное впечатление.

– Приму к сведению.

– Еще не все. До правительства дошли слухи о каком-то заговоре, во главе коего стоит Главкомитет "Союза офицеров". Чтобы отвести всякое подозрение о соучастии в этом заговоре чинов Ставки, Керенский просит перевести главную квартиру союза из Могилева в Москву.

– Не возражаю.

– И наконец, последнее. Это уже моя просьба: откажитесь от услуг своего ординарца. По данным контрразведки, он - темная личность.

– Завойко в данный момент уже нет в Ставке, - ответил генерал.

Савинков испытал полное удовлетворение: он и не рассчитывал, что Корнилов уступит во всем. Оставалось чисто техническое дело - с офицерами штаба нанести на карты границы военного округа, отошедшего под власть главковерха, и пределы, оставшиеся в подчинении министра-председателя. После прощального обеда Корнилов уточнил:

– Вы объявите закон и введете военное положение, как только конный корпус закончит полностью сосредоточение под Петроградом?

– Совершенно верно. А каково ваше отношение, генерал, к Временному правительству?
– в свою очередь спросил Савинков.

Корнилову стоило большого труда ответить:

– Передайте Керенскому, что я буду всемерно поддерживать его, ибо это нужно для блага отечества.

Савинков отбыл. Гора с плеч! Теперь нельзя было больше терять ни часа. Надо сказать, что Корнилов не испытывал угрызений совести. Он почти не кривил душой, соглашаясь на просьбы Керенского и Савинкова: пусть разложившийся питерский гарнизон остается под их командованием - он все равно никакой боевой ценности не представляет, в любом случае его предстоит распотрошить. Заменить Крымова? Он уже и так назначен командующим Отдельной армией, а на Третий корпус поставлен генерал Краснов. Согласие на перевод Главкомитета "Союза офицеров" ничего не значило - это делается не в день-два. Завойко же в Ставке действительно не было, правда временно: Корнилов направил своего ординарца с особо секретным поручением на Дон, к атаману Каледину. Так что слукавил он лишь в отношении Кавказской туземной - эту дивизию главковерх заменять не намеревался.

Пока собирались участники предстоящего совещания, Корнилов принял генерала Лукомского. Начальник штаба был взвинчен:

– Отовсюду поступают самые резкие отклики в связи со сдачей Риги. Германская главная квартира торжествует. Союзники готовы списать нас со счетов.

– Могу лишь повторить вам то, что вчера сказал румынскому послу Диаманди, - ответил главковерх.
– Я предпочитаю потерю территорий потере армии. Именно поэтому войска оставили Ригу. Рига должна произвести такое же впечатление, как тарнопольская катастрофа.