Захочешь жить, штаны снимешь...

– Мить, ты чего это мне мозги романтикой прочищаешь, хочешь выпить что ли?

– Ну, паря, вечно ты кайф обломаешь... ну, и, выпьем, конечно!

Впервые за всё время плавания наш корабль, несмотря на его приличные размеры, изрядно болтало.

Шторм в океане разыгрался не шуточный и какую-то часть пассажиров посетила, часто описываемая в романах, морская болезнь.

Многие побледневшие люди с позывами тошноты, предпочли скрыться в своих каютах, предварительно выпив предложенное администрацией корабля лекарство.

Я взглянул внимательно на Митю, он хоть и хорохорился, но было хорошо по нему видно, что и его сия участь не миновала:

– Паря, не смотри на меня, как на жертву аборта, а лучше сгоняй за пузырём в каюту, а я пока кое-что наберу здесь нам на закусь и столик приготовлю в удобном месте.

Чувствую Стас без нашей водяры мне с этой разыгравшейся стихией не справиться.

– Мить, так холодно в этот час на палубе, да и брызги от волн долетают, продрогнем.

– Прихвати свитера и куртки, а под водочку никакая хворь не пристанет, всё же будем пить "Русский стандарт".

Мне и самому хотелось подышать свежим морским воздухом и понаблюдать за приличным штормом во время прохождения экватора.

как говорится, будет, что рассказать потомкам.

Когда я после посещения нашей каюты, с пакетом в руках вышел на огромную палубу на том же четырнадцатом этаже, где находилась столовка, то обратил внимание, что мы с Митяем в своих желаниях посидеть в этот вечер на воздухе были далеко не одиноки.

Кроме нас здесь кучковалось ещё масса всякого народа.

Некоторые, как и мы восседали за столиками с бутылочкой, а другие важно выступали в роли фотографов, бегая с мобильниками и настоящими камерами, и с одухотворёнными лицами, снимали разгул стихии.

Доморощенные корреспонденты страстно желали запечатлеть для личной истории, прохождение экватора.

К моему удивлению, подойдя к столику, за которым расположился, развалившийся в шезлонге Митяй, обнаружил неожиданных гостей - рядом с моим другом сидела сладкая парочка в лице Татьяны с Толиком.

– Стас, не смотри на меня, как Ленин на буржуазию!

Ожидаю тебя, зырю от делать нечего по сторонам, и вдруг вижу - недалеко от меня у бортика стоят знакомые ребята и всё, что-то делят и делят.

Жалко мне стало что-то этого братана, белокурая мормышка, похоже, ему скоро плешь проест...

Возмущённая словами Митяя, Таня резко вскочила из шезлонга на ноги, в этот момент корабль сильно качнуло, и она буквально упала в мои руки, из которых на палубу со звоном упал пакет с бутылкой водки и тёплыми вещами для Мити.

Именно эти вещи и спасли бутыль с драгоценной жидкостью от катастрофы.

Митя подхватил с пола пакет и, поняв, что водка в целости, облегчённо выдохнул:

– Фу, ты, ты паря, чего за эту бабу так яростно хватаешься, их таких на корабле, как в море креветок, а с пойлом, сам знаешь, напряжёнка.

Я не успел ничего ответить дружбану, потому что, прильнувшая ко мне женщина, возможно, не совсем нечаянно так крепко прижавшаяся к моей груди - вдруг страстно меня обвила за шею и с жаром зашептала:

– Стасичек, миленький, прости меня дурочку, я поняла, что лучше тебя на свете нет!

Скажи только одно словечко, и я соглашусь всё вернуть обратно в наших отношениях!

Если бы ты только знал, какой этот Толик ублюдок, жалкое ничтожество, жадный, слабый и до ужаса нудный, меня уже мутит от него!

Твой напарник ведь может перейти на моё место, а я готова хоть сейчас перенести в твою каюту свои вещи и одарить тебя любовью...

Кто знает, может, и другое я бы услышал про себя и Толика из пылких уст Татьяны, щекотавших мне ухо, но и того, что вошло туда, было предостаточно.

На удивление, пылкие признания и предложение моей бывшей пассии нисколько меня в своих глазах не подняли, да и на жалость и любовь не пробили.

– Таня, присаживайся за стол, коль Митяй вас в гости позвал, если так хотите, то будем вместе отмечать прохождение экватора.

Я почувствовал, как напряглось тело женщины, она ничего не ответила, но, после моих слов резко отстранилась и гневно сверкнув в мою сторону глазами, буквально упала шезлонг.

Татьяна никогда не была падкой до крепкого спиртного, предпочитая в наши выходы в гости или ресторан только вино и не больше двух бокалов, она ведь посещала всякого рода кружки, для формирования хорошей фигуры, но тут схватила наполненный Митяем стакан с водкой, и в несколько больших судорожных глотков опорожнила его до дна, не дожидаясь нашей компании.

Митяй хмыкнул и, видя, как перекосило лицо моей бывшей любовницы, сунул ей в рот солёный огурец.

Находящийся в расстроенных чувствах Толик, и крайне разгневанная Татьяна пили водку наравне с нами и скоро мне пришлось сбегать в каюту за второй бутылкой.

Митя во всеуслышание неожиданно заявил:

– Так братва, базара от других не терплю и сам за него отвечаю, с завтрашнего дня объявляю сухой закон до окончания круиза, поэтому со всем пойлом желательно расправиться сегодня!

Я возмутился:

– Ты чего это надумал, мне, что теперь одному предстоит кирять?

Как ты говоришь, так паря не пойдёт, забирай свои слова обратно!

Митя, добродушно улыбаясь, поскрёб вечернюю щетину.

– Ну, если настаиваешь...

Как и следовало ожидать, не успели мы ещё выпить по первому стаканчику со второй бутылки, как Татьяне стало плохо, и она рванула к высоким перилам, огораживающим палубу и опасно перегнувшись, стала выдавать обратно харч прямо с четырнадцатого этажа.

К ней кинулся Толик и стал придерживать её за плечи, хотя и сам почти не держался на ногах:

– Паря, пойдём подсобим, нельзя их одних оставлять, ведь уже оба почти лыка не вяжут.

Не успели мы подойти к уже рыгающим на пару рассорившимся любовникам, как страшная волна резко качнула корабль, он накренился и, о, ужас, Толян с Танюхой буквально вылетели за борт!

В эту же секунду Митяй, ухватившись двумя руками за поручень, ловко перемахнул и бросился в морскую пучину следом за нерасторопной парой.