Захочешь жить, штаны снимешь...

– Мить, мне это уже по хрену, сегодня ночью вагоны разгрузил, а вернусь в Москву, начну жизнь с чистого листа, кое-что за душой есть, а работа меня найдёт, я ведь опытный экономист.

– Ну, паря, если будет невмоготу в столице, подгребёшь ко мне, я тебя устрою в свою контору, у нас, несмотря на все их санкции-смакции до дна ещё далеко, без бензинчика пока никто не обходится.

Я благодарно хлопнул друга по широкой спине, и мы двинулись на выход с корабля.

Пройдя все таможенные перегородки, мы, наконец, ступили на берег, где нас поджидал автобус и арабский гид Халиб, сносно говорящий на русском языке.

Прежде, чем усесться в автобус я вздохнул полной грудью океанический воздух.

С утра было свежо, но яркое светило обещало приятный тёплый день, а экскурсия, новые познания и ощущения.

Из окна автобуса я с интересом смотрел на великолепные дома, дворцы и мечети Касабланки.

В городе всё же очень чувствовалось веянье Европы, о чём нам и вещал на своём косном языке Халиб, прежде учившийся у нас в Краснодаре и называвший себя арабским казаком.

Сидевший рядом со мной Митя, явно заскучал:

– Слышь, Стас, а может быть сдёрнем мы с этой бодяги и сами пошастаем по городу?

Ты ведь балакаешь на английском, не пропадём.

Забуримся в какой-нибудь кабак, подхаваем их восточной жрачки, да, и похмелиться охота, что-то у меня начинают буксы гореть!

Я тоже не был против покинуть дружные ряды нашей группы, потому что навязчивая информация на плохом русском языке меня уже изрядно достала, на вчерашней лекции и то, больше для себя почерпнул.

Конечно, было несколько боязно оторваться от коллектива и бродить по городу между этими закутанными в традиционные арабские тряпки прохожими, хотя на их фоне среди праздно гуляющего люда проглядывались лица европейской наружности, китайцы и светское местное население.

Тем временем нас подвезли к монументальному зданию, оказавшемуся мечетью и, при этом, третьей в мире по величине.

Внутри здания одновременно могли молиться двадцать тысяч народа, а ещё восемьдесят класть поклоны своему аллаху на прилегающем к зданию дворе!

Внутри нас заставили снять обувь и мы двинулись по ковровому покрытию вглубь грандиозного сооружения сотворенным человеком.

Халиб что-то нам коряво вещал в наушники, а я начал быстро перебирать ногами, потому что холодный пол пронзал невероятной стужей.

Над моим ухом раздался голос друга:

– Паря, ты как хочешь, а у меня скоро хрен от холода отвалится!

Мне, что есть дело до этого Мухаммеда со всеми этими пророками, какая мне разница, что можно правоверному мусульманину, что нельзя.

Я только точно знаю, что если сейчас не пересцу, то начну поливать прямо на этот ковёр, на котором валяются в религиозном экстазе правоверные.

Бляха муха, он же не хрена не греет!

Я не успел ничего ответить, потому что мы подошли обратно к своей обуви и, натянув с блаженством туфли, спустились по ступенькам в подземную залу, где правоверные перед молитвой должны были пройти омовение, не гоже оказывается им грязными предаваться разговору с аллахом.

К счастью для многих, там же находились туалеты, и практически все участники экскурсии покинули гида и его бред о чистоте ислама.

Страждущие православные и примкнувшие к ним лица бросились в кабинеты, куда и их имам пешком ходит.

Выйдя из туалета, я увидел рядом стоящих и о чём-то оживлённо беседующих старшую нашей группы Галю и моего друга.

Подойдя, скоро выяснил, что Митя старательно убеждает разгневанную женщину, освободить нас от дальнейшего участия в экскурсии:

– Пойми гражданочка, у меня началась аллергия на этого недоделанного Халиба, от его рьядом, рьядом, я скоро начну изрыгать проклятия в адрес его аллаха и всех рьядом стоящих пророков, мы дальше вместе с группой не поедем, а останемся с моим другом в этом симпатичном городе и распорядимся свободным временем на своё усмотрение.

Увидев меня, Галя тут же затараторила:

– Стас, ну, убедите хотя бы вы его, нельзя нам отрываться друг от друга, мало ли, что случится, вся ответственность падает на меня!

У нас, в конце концов, общая виза на всю группу, и мы не можем по одиночке возвращаться на корабль.

Я видел, что Митя был готов снова броситься в бой и я решил найти компромисс:

– Галя, время уже подбирается к двум часам дня, пора уже обедать, а у нас с другом строгое расписание, потому что оба страдаем гастритом.

Нам уже пора принять лекарство и скушать что-нибудь диетическое, и никак не климатит где-то на ходу перехватить неизвестно чего, а потом полтора часа пилить в Рабат, чтобы посмотреть дворец, в котором проживает их король с многочисленными домочадцами, нам с другом это не кажется привлекательным.

Поэтому, давай тихонько договоримся - к шести часам мы будем на причале стоять, как штык, а Митя даёт тебе честное комсомольское, что мы тебя не подведём.

Ты же знаешь, что с английским у меня порядок, за себя постоять можем, а вечером с нас будет причитаться...

Я вдруг увидел, как женщина густо покраснела, а Митя отвернулся.

Галя, опустив глаза, проворковала:

– Ладно, ребята, я вижу вас всё равно не переубедишь.

Мы сейчас идём к автобусу, а вы, чтобы не растревожить остальную группу, незаметно отстаньте и двигайтесь в сторону океана, он отсюда хорошо виден.

Вдруг ставшая на диво покладистой старшая группы, повернулась и пошла на встречу к Халибу, двинувшемуся в нашу сторону.

Мы с Митяем вышли на набережную океана и залюбовались величественной его красотой:

– Мить, ты не знаешь, что такое произошло, но наша Галинка вдруг стала неожиданно чуткой. Отзывчивой и даже симпатичной?

Рогот Мити пересилил грохот волн

– Я ей паря, полсотни евриков в груди сунул.

– Еврики? куда?!

– Ну, чего ты на меня вылупился, сунул ей за пазуху полтинник, чего тут не понятного?

– Митька, ты чёрт с рогами, а если бы...

– Не валяй дурака, она, что не человек или нефть в Тюмени добывает?

Всё, хватит любоваться этими красотами, пора искать, где похавать и малость на грудь взять, ты ведь сказал Гале, что нам пора лекарство принимать!

Ты, паря, как я гляну, на язык не промах, палец тебе в рот не клади, уважаю!

Я не стал расшаркиваться с другом в комплиментах, а двинул в сторону не далеко стоящих зданий с яркими вывесками.

Прямо на набережной мы быстро отыскали подходящий для нас французский ресторан и не мудрствуя лукаво, заказали мясо под сыром с луком, жульен, салаты и, конечно же, бутылочку коньяку, вылившуюся нам, как позже выяснилось, в изрядную копеечку.

Митя, видя моё расстроенное лицо, хлопнул по плечу?