Захочешь жить, штаны снимешь...

– Паря, ты чего приуныл, бабок за французский пузырь что ли жалко?

– Мить, ты пойми меня правильно, я не жмот и не крохобор, но отваливать за бутылку алкоголя полторы сотни евро не могу и не хочу.

Если так дальше пойдёт, мои две тысячи, что я взял с собой, скоро превратятся в мочу, а нам ещё предстоит посетить Канарские острова, Мадейру, Малагу, Рим, Геную и Марсель!

– Так, паря, понял, не дурак, больше в такой разор я тебя вводить не буду.

Впредь никаких кабаков с дорогим пойлом, а если мне блажь стукнет в мою бедовую голову, то мне эту блажь и оплачивать.

Пойдём по магазинам прошвырнёмся, надо же на вечер и на весь завтрашний день что-нибудь крепенькое скумекать.

– Мить, я, пожалуй, уже прекращу так кирять, боюсь, что скоро могу скопытиться, ведь такой марафон у меня впервые.

– Стас, я не собираюсь тебя насиловать, не хочешь, не надо, я ведь не гордый, могу и сам с собой выпить, мы же сибиряки, люди привычные.

Ты только будь рядом, прикипел я к тебе паря душой, у меня ещё никогда такого антилегентного друга не было.

– Мить, брось ты мне выписывать комплименты, чай не барышни, мне тоже с тобой общаться очень даже приятно, честное слово!

Я не стал говорить Митяю, что у меня друзья были только в детстве, а институте и на работе ими даже не пахло, там были совсем другие отношения, часто замешанные на зависти, корысти и подсиживании.

Несмотря на выписанные друг другу высокие аттестации, настроение у моего дружбана пропало, а следом и у меня.

Я понимал, что Митя вырвался на волю из рутины тяжёлой работы и не устроенного быта, что ему хотелось подарить своей душе не забываемого праздника и я все эти дни достойно справлялся с ролью хорошего напарника.

Мы понуро потягались по промтоварным отделам, ни на чём, особо, не останавливая взгляда и, наконец, зашли в продуктовый магазин.

Митя решительно схватил с полки бутылку коньяка и пошёл на кассу, где при расчёте оттолкнул мою руку с половиной цены за него.

Находясь за пределами отдела, я поинтересовался:

– Ну, чего ты на меня рассерчал, и, как ты пронесёшь эту бутыль на корабль?

Митя прищурился:

– Давай паря так, хочешь пьёшь со мной, не хочешь, только присутствуешь, но платить за горючее я тебе больше не позволю.

Ты думаешь, что Митька закоренелый пьяница и жить без этой поганой булды не может?

Ещё как могу, бывает по нескольку месяцев в рот не беру.

Но, пойми меня правильно, мне уже сорок два года, а я впервые отдыхаю, как белый человек!

В нашей Москве и то впервые побывал и всего лишь один день провёл перед этим полётом в Барселону, а тут...

Ах, не привык я распинаться и душу наизнанку выворачивать.

Митя махнул рукой и отвернулся.

От слов дружбана мне стало тепло и одновременно не ловко на душе, и я перевернул разговор на другое:

– Митяй, как ты собираешься пронести бутылку на корабль?

– А, что, меня будут обыскивать?

Зачем, ты разве не видел, что нас при входе просвечивают и сумки проверяют?

Огорошенный сибиряк с растерянным видом смотрел на меня, и я впервые почувствовал в этот момент к нему жалость.

– Митяй, не горюй, есть идея!

И потянул его в сторону аптеки.

Мы там купили обыкновенную резиновую грелку, куда успешно перекочевало содержимое из бутылки, и Митя пристроил свою спасительницу у себя на пояснице под рубахой, свитером и курткой.

На этом посещение Марокко закончилось, мы загодя прибыли на причал и, дождавшись нашу группу, вместе с нею успешно проникли на корабль.

Глава 7

Вот, вам и казино!

Перед тем, как идти на ужин, Митя взял в руки грелку с коньяком и многозначительно потряс ею в воздухе рядом с моим носом.

Видя, что я не реагирую, вздохнул и налил себе пол стакана:

– Будешь всё же грамульку или решил окончательно завязать?

– Давай, лей, как себе, что-то меня в озноб кидает, похоже, я подстыл маленько.

– Ну-ну, это по-нашему, хворь лучше всего булдой из организма выгонять.

Митя весь как-то оживился, ясно ведь было, что он человек компанейский, а за короткое время нашего знакомства мы уже прикипели друг к другу.

О себе я это мог сказать со всей очевидностью.

Одолев по пол стакана коньяка, мы отправились на ужин, на этот раз не взяв с собой спиртного.

Инициатива в этом вопросе в данном моменте исходила не от меня, я даже заметил:

– Митяй, ты зря на меня ориентируешься, ты ведь волен поступать, как знаешь и хочешь...

– Да, при чём тут ты, я, паря, никогда никого не заставляю, мы же не на зоне, люди вольные.

Понимаешь, я тут подумал, завтра цельный день будем болтаться в океане, а пузырь у нас только один.

Сегодня и так малость в кабаке подзаправились, а у меня есть намерение посетить театр и казино.

Ты, Стас, только не подумай, что я перед тобой начал комедию ломать, другому бы не сказал, а тебе, как на духу -

Булды мне этой и на нашей буровой хватает, пусть не такой, но я же не привередливый.

А, вот, театра, казино, а главное, такого интересного парня, ставшим мне настоящим другом, у меня по жизни точно не было.

В ресторане Митя всё же дрогнул и заказал себе бутылку вина, с которой успешно справился в одиночку.

Из театра он сбежал уже на второй арии из оперы, шепнув мне:

– Найдёшь меня в казино, а то, от этих завываний у меня начинается нервный тик и хочется ругаться громко матом!

После окончания представления я, действительно, без труда отыскал друга в казино, но он не играл, а стоял и наблюдал за игрой в карты.

Заметив меня, отвёл чуть в сторону:

– Стас, так тут же играют в очко!

– Но, я же тебе пытался объяснить, что "Блек Джек" это почти тоже очко, только все картинки по десять очков и колода состоит из пятидесяти двух листов от туза до двойки.

Дружбан прикрыл глаза и зашевелил губами - было понятно, что в нём происходит какой-то мыслительный процесс: