Закат Солнца

– Слухи лгут, – отвечал Тургут Реис. – У меня их больше тысячи. Столько, что не помню точного числа. Однако, со всеми ними мне придется вскоре расстаться. Я женюсь на султанше, а известно, каковы правила: я должен довольствоваться ею одной.

– Вот же напасть, – хмыкнул Саид-паша. – Уж не соблазнились ли вы султанской дочкой? Сам не видел, но говорят, что она чудо как хороша.

– Поверю вам на слово. А насчет моей невесты – так и есть, отец ее был султаном. Правда, недолго. Это Махфируз Султан.

Саид-паша озадаченно на него воззрился, а после обернулся на отца, чтобы оценить его реакцию. Коркут-паша слегка прищурился, но усмехаться не перестал и спросил с явным намеком:

– Решили разворошить прошлое? Опасно возвращаться в бурлящий поток, откуда едва выбрался. Может снова потянуть ко дну.

– Как удачно, что я умею плавать, – не растерялся Тургут Реис и поднял свой кубок в воздух. – Выпьем же за мое скорое счастье.

– Надеюсь, вы в самом деле его обретете, – протянул Коркут-паша, схватив кубок со стола и пригубив вина с мрачным лицом.

Султанзаде Исмаил чувствовал себя неловко в обществе взрослых пашей, которые обсуждали неведомые ему политические дела, и он с тоской и любопытством проследил за тем, как шехзаде Касим и султанзаде Баязид прошли по покоям к распахнутым дверям террасы и скрылись за ними.

Ему редко доводилось встречаться с ними, потому влиться в тесную компанию все как-то не удавалось. Правда, его старшая сестра Мерган Султан на семейные ужины всегда приезжала с мужем и сыном, но в такие вечера они с Баязидом никогда не оставались наедине и не могли даже начать приватный разговор. О какой уж дружбе идет речь?

Ему не нравилось быть одному, но почти все свое время он проводил в одиночестве. Отец был вечно занят своими делами, он видел его только вечерами за ужином, мать слишком докучала ему своей заботой и, будучи женщиной недалекой, не могла поддержать разговор, а после совместного ужина они все расходились по своим покоям.

Исмаил, чтобы чем-то себя занять, читал, пытался писать стихи, а еще гулял один в саду. И до того много времени он проводил на природе, что обустроил собственный уголок. Неподалеку от дворца была полянка, а на ней – каменная скамья, истерзанная временем. Он не знал, для кого она была поставлена здесь в подлеске, но облюбовал это место и часто туда приходил. Тайком, чтобы отец и брат его не засмеяли, он посадил здесь несколько сортов роз и ухаживал за ними. Ему нравилось возиться в своем крохотном садике. Время пролетало незаметно, и он чувствовал себя так хорошо, будто был рожден для этого. Его семья, однако, считала иначе.

– Снова ты в облаках витаешь? – раздраженно заметил Саид-паша с набитым ртом. – Ты бы лучше слушал, о чем взрослые говорят. Глядишь, ума бы набрался.

Он всегда высмеивал его, задирал и ставил под сомнение его умственные способности. Неудивительно, что Исмаил вместо чувства родственной привязанности его тихонько ненавидел.

– Оставь брата в покое, – строго сказал Коркут-паша и, проницательно посмотрев на младшего сына, кивнул в сторону террасы, понимая, где он хочет быть. – Иди, сынок.

Какой бы он ни был, но отец его по-своему любил и редко что-то запрещал. Может, это из жалости? Он ведь был болезненным ребенком, и с ним привыкли возиться. Исмаил с намеком на благодарность улыбнулся родителю и с облегчением выбрался из-за стола. Однако, радость его быстро сошла на нет, стоило юноше подойти к дверям, из-за которых раздавались голоса двух друзей. Что он им скажет? Вдруг они будут над ним смеяться, услышав, как он начнет заикаться?

Понимая, что будет смотреться странно, если он вернется за стол, Исмаил поборол страх и вышел на террасу. Наконец, грянул ливень, даруя долгожданную прохладу, и приятному звуку дождя вторил рокот отступающей грозы. Касим и Баязид, у которого была перевязана кисть руки, сидели на диване и разговаривали, но стоило ему появиться, как они удивленно умолкли и уставились на него. Чувствуя себя полным идиотом, Исмаил брякнул:

– Я… х-хотел подышать воздухом.

Касим неловко поерзал на сиденье, а вот Баязид дружелюбно улыбнулся ему.

– Не у тебя одного возникло это желание. Столько пашей пришли сегодня поживиться за счет династии, что в покоях не продохнуть.

Исмаил нервно улыбнулся и присел на свободное сиденье, стоящее боком к дивану.

– Мы говорили о труде флорентийского философа Макиавелли, – помог ему влиться в беседу Баязид. – Ты слышал о «Государе»?

Топкапы. Покои Валиде Султан.

В гареме праздник тоже шел своим чередом. Хозяйка покоев, в которых шла трапеза, померкла на фоне более видных представительниц династии и почти не участвовала в общей беседе. Но она давно с этим смирилась. И без того противоречивое общество султанш пополнилось с приездом во дворец Эсмы Султан, супруги второго визиря Ибрагима-паши, и Зеррин Султан, ее племянницы, пусть и двоюродной, за которой она ходила хвостиком.

Они не присутствовали в Башне Справедливости, поскольку нынешние обитательницы гарема их обеих, мягко говоря, недолюбливали и потому не пригласили. Причин тому было много. Прежде всего, Эсма Султан считалась правящей семьей пережитком прошлого, представительницей пусть и падшей, но вражеской ветви династии. Ей никогда не будут доверять, ожидая от нее мести за смерти ее близких. Да и она сама не стремилась это изменить. И, что немаловажно, обе султанши были замужем за людьми, которых все боялись и презирали за верность Коркуту-паше.

Судьба Эсмы Султан решилась давно, и еще при восхождении султана Ахмеда на трон она вышла замуж за Ибрагима-пашу, а вот Зеррин Султан только год назад покинула семью, обосновавшуюся в Эдирне, став женой Саида-паши. Его первая жена Гевхерхан Султан скончалась очередными родами, и в третий раз ее ребенок родился мертвым.

Ее похоронили рядом с тремя могилками ее детей, так и не вдохнувших жизнь, и одна лишь Фюлане Султан убивалась по дочери, потеряв единственную опору в своей непростой жизни, а Саид-паша… Ему было наплевать. Он даже не выждал положенное время траура и сразу же начал поиск новой жены, чтобы его положение не пошатнулось.

Одно это не делало ему чести, а что уж говорить об ином. Но Эсма Султан вела свою опасную игру, и она решила воспользоваться открывшейся возможностью. Именно она посоветовала Ибрагиму-паше предложить сыну великого визиря жениться на Зеррин Султан. Ей нужна была союзница здесь, в столице, к тому же, она хотела иметь доступ в самое сердце семьи Коркута-паши, поскольку добываемые ею сведения от мужа были весьма скудны.

Нергисшах Султан была в ярости, и это почти разрушило их альянс, но ей ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что дочь окажется в когтистых лапах этого чудовища. Она по-прежнему таила глубокую обиду на Эсму Султан, и они обменивались сведениями через также живущую в Эдирне Хафизе-хатун.

Эсма Султан, по правде говоря, не ожидала, что супружеская жизнь ее племянницы окажется тяжелее ее собственной. Но именно так все и обернулось… Худшего мужа, чем Саид-паша, невозможно было вообразить. Если Ибрагим-паша был попросту омерзителен своей супруге, то Саид-паша жестоко измывался над собственной. Он был груб, непочтителен, позволял себе поднимать на нее руку, несмотря на ее статус, и намеренно доводил до слез колкими замечаниями и насмешками.

Эсма Султан понимала, что ее племянница не обладает такой же волей к жизни, как она сама, и всеми силами старалась поддерживать, оберегать и наставлять ее. Зеррин Султан держалась за нее, как за спасательный круг, боясь, что без поддержки просто утонет в пучине горя и страданий.