Закат Солнца

Вдвоем они разместились немного поодаль от остальных султанш и о чем-то тихо переговаривались. Сидевшая напротив Мерган Султан попивала шербет и то и дело поглядывала на них. Ей не нравилось, что жена ее брата настолько близка с их врагом, а именно им и являлась Эсма Султан для их семьи. Кто знает, что она замышляет?

– Зеррин, как поживаешь? – наконец, обратилась к ней султанша. – Выглядишь бледной.

Вскинув на нее затравленный взгляд карих глаз, Зеррин Султан пролепетала тихим голосом:

– Я в порядке, благодарю вас за заботу.

– Вижу, вы с Эсмой Султан стали неразлучны. Дай Аллах, к добру.

– Зеррин – моя племянница, – сухо улыбнулась Эсма Султан, научившись за годы притворства прятать свою ненависть. – Разумеется, мы с ней близки. Что ж в этом удивительного? Вас бы больше устроило, будь она также дружна с вами? Прояви вы хоть немного участия, то могли бы рассчитывать на то же доверие с ее стороны, но я как-то не заметила, чтобы вы хоть раз поинтересовались судьбой Зеррин за все то время, что она пребывает в столице.

Фюлане Султан, которая также явилась лишь на праздник в гареме, с тенью злорадства поглядела на падчерицу, по-прежнему портившую ей жизнь одним своим существованием. Разумеется, в их борьбе за влияние в столице она потерпела поражение. Коркут-паша настолько же глубоко был равнодушен к жене, насколько был привязан к дочери.

Мерган Султан дозволялось все, ей прощались любые ошибки, она даже могла принимать самостоятельные решения, не спрашивая его дозволения, а вот Фюлане Султан… Она не могла и слова молвить без оглядки на мужа. Коркут-паша не желал ее слушать и уж тем более не допускал к делам. Султанша была безвольной игрушкой в его руках, с которой он мог забавляться, как ему вздумается. Или поломать ее, если забавляться надоест.

С возрастом он стал сдержаннее и спокойнее. Фюлане Султан уже не приходилось ждать от него удара или пощечины. Теперь он уничтожал ее равнодушием и своими поступками. Вспомнить только ту историю с одалиской Генже-хатун, которую он забрал из борделя и поселил в купленном для нее доме.

Паша, не таясь, проводил ночи в том доме, и Фюлане Султан, не выдержав такого унижения, устроила большой скандал. Она была на последних сроках беременности, и роды начались прежде времени. Исмаил родился недоношенным – потому и был слаб здоровьем. Она едва выходила его и поклялась, что отныне ее не волнует, где пропадает ее муж, что он делает, что думает. Ее забота – это ее маленький сынок, которого она вымолила у Всевышнего.

Разлученная с другими своими детьми, Фюлане Султан посвятила ему всю себя, проводила с сыном каждую минуту, сама о нем заботилась и с головой окунулась в материнство. Но прошли годы… Исмаил вырос и уже не нуждался в ее заботе. Теперь он уворачивался от ее объятий, смущенно хмурился, когда она проявляла о нем заботу, и все чаще уходил от нее то в сад, то в свои покои. И, предоставленная самой себе, султанша стала замечать, что происходит вокруг нее. Снова равнодушие и холод мужа мучили ее, снова она была одна, одна и одна – никому не нужная, забытая, растоптанная в пыль.

Несмотря на праздничную атмосферу и играющую в покоях веселую музыку, Фюлане Султан печалилась и редко, когда вставляла слово в общий разговор. Кое-что не давало ей покоя, хотя она и поклялась себе, что больше не станет тревожиться об этом. После истории с Генже-хатун ее муж, вероятно, чувствуя себя отчасти виноватым, все ночи проводил во дворце. Долгие годы он ничем себя не компрометировал, хотя султанша не сомневалась, что он изменял ей, ведь к ней в покои он никогда не приходил. И вот это началось снова… Который месяц подряд Коркут-паша пропадал неизвестно где. Или приходил далеко за полночь, или вообще не появлялся до самого утра.

Фюлане Султан видела, когда они вместе завтракали, как он взбудоражен, как неистово горят его глаза, как он все думает о чем-то… или о ком-то. Это была не просто незначительная интрижка. Паша всерьез увлекся какой-то женщиной и просто не мог думать ни о чем другом, кроме нее. Султаншу это уязвляло и мучило. Где-то в глубине души она все еще любила его, любила вопреки всему, и потому потеряла покой. Она должна узнать, кто эта женщина.

– Фюлане, съешь что-нибудь, – обратив внимание на ее потерянный вид, сказала Валиде Султан. – Что с тобой? Ты чем-то обеспокоена? Или, упаси Аллах, заболела?

Все взгляды обратились к ней, и Фюлане Султан, подавив раздражение, ответила с тусклой светской улыбкой:

– Просто задумалась, госпожа. Если позволите, я бы вернулась в свой дворец. Мне и вправду нездоровится. С самого утра болит голова.

– Раз так, то я, конечно же, не имею ничего не против. Ступай, отдохни.

Встав из-за стола и сделав поклон, Фюлане Султан побрела к дверям, а Мерган Султан, высокомерно улыбнувшись, заметила, когда двери за ее мачехой закрылись:

– Ее болезнь известна. Имя ей Коркут-паша.

– Вам что-то известно об этом? – спросила Айнишах Султан, та еще любительница сплетен.

Дильшах Султан недовольно стрельнула на нее глазами, но смолчала, а Мерган Султан наградила девушку мрачным взглядом, показывая, что не забыла ее недавней выходки.

– Айнишах, ты не могла бы проводить Зеррин на балкон? Она так бледна. Свежий воздух пойдет ей на пользу.

Зеррин Султан покосилась на свою тетушку, но Эсма Султан кратко кивнула ей, мол ступай. Делать нечего. Покорившись, девушки поклонились и направились на террасу, хотя подругами их назвать было нельзя.

– Нежели в браке вашего отца и Фюлане Султан все настолько плохо? – Фатьма Султан попыталась возобновить разговор на эту щекотливую тему.

– Мне известно лишь, что отец не слишком-то балует ее своим вниманием, – Мерган Султан говорила все это, чтобы по обыкновению снизить авторитет мачехи и не позволить ей получить желаемую власть. – Я подозреваю, что дело близится к разводу.

Она лгала, но ей это было на руку. Слухи будут расти и шириться, и кто знает, к чему это приведет? Отец может прислушаться к ним и, наконец, решится на развод. Ему давно следовало избавиться от своей никчемной, бесполезной жены. Брак с султаншей ему уже не нужен – его власть крепка, как никогда. И у нее, наконец, не будет соперниц, которых она могла бы опасаться. Было во всем это еще одно крохотное, но эгоистичное желание. Отомстить Фюлане Султан за то, что она посягнула на место ее матери. Приятно видеть, как человек, клявшийся в том, что он добьется желаемого и сделает супруга своим рабом, остается ни с чем.

– Неужели? – театрально ахнула Дильшах Султан. – Какой кошмар… Вот, почему султанша так печальна в последнее время.

Небахат Султан терпеть не могла сплетничать и тихонько вздохнула – ей не нравилось слушать подобное.

– Что же с ней будет после развода? – задумчиво протянула Фатьма Султан. – И как же султанзаде Исмаил?

– Поедет к матери и своим двенадцати детям, если, конечно, они еще не забыли об ее существовании, – презрительно воскликнула Мерган Султан. – Мать она не самая лучшая, как видно. Именно поэтому Исмаил останется с нами. Его место рядом с семьей.