Заклинатель

— Эй, парень, ты будешь смотреть товар, или нет?

Я повернулся на голос торговца и заметил его презрительный взгляд. По моему внешнему виду он уже понял, что я вряд ли отношусь к числу его клиентов. Интересно, а у кого вообще в Вердейле есть деньги на рабов и как они оправдывают их наличие?

— Нет, спасибо… — я мельком посмотрел его рабов и увидел знакомое лицо. Синие глаза, вытянутые кверху ушки…

— Иннувиель! — я дернулся в сторону девушки, но охранники работорговца оказались рядом и преградили мне путь.

— Не будь я Дарголом, самым успешным работорговцем в Пылающих Песках и землях Южного Пояса, если вы не знакомы.

— Мне нужна эта эльфийка, — я кивнул в сторону Иннувиель.

— Десять золотых, и она твоя, — спокойно произнес работорговец.

Десять золотых! Это же целое состояние для Вердейла. Такие деньги мне придется собирать год, если не дольше. Я обреченно вздохнул. А ведь сам виноват — показал свой интерес. Так бы мог немного меньше цену услышать. И вот смысл теперь торговаться, когда этот Даргол знает как мне нужна эта девушка? Ладно, попробовать можно, за спрос не дают в нос. Хотя, судя по здоровенным лбам вокруг старика, эти могут.

— А не много ли ты хочешь?

Интересно, насколько здесь умеют торговаться.

— Ты сам на нее посмотри, странник. Девка что надо, к тому же эльфийка. Экзотика! Попробуй такую красотку в лесу поймать. Скажу тебе откровенно, много людей головы сложили, чтобы заарканить такую красавицу.

Услышав слова старика, я улыбнулся краешком рта. Ага, сложили головы, и я приложил к этому делу самое непосредственное отношение. К счастью, торговец трактовал мою улыбку иначе.

Взгляд Иннувиель внушал надежду. Несмотря на пару ссадин на лице и руках, она была в порядке, вот только ничего не могла сказать — рот был закрыт кляпом. Ее глаза сохранили яркий огонек и светились уверенностью. Это хорошо, значит, не сдалась, верит в свое спасение.

— Хорошо, старик, будут тебе десять золотых. Только у меня к тебе одна просьба. Видишь ли, у меня весьма специфические вкусы в отношении рабынь. Я хочу, чтобы она была девственно чистой.

Не знаю какие тут порядки, но если мне удастся добиться более хорошего отношения к девушке, почему бы не попробовать?

— Об этом не волнуйся, — заверил меня Даргол. — Я знаю толк в том, чем торгую. Она останется девчонкой, пока ее не купишь ты, или более решительный любитель эльфиек.

— Могу я с ней перекинуться парой слов? Ну, знать хоть как она относится к некоторым вещам?

Даргол поморщился, но потом решил, что его товару ничего не угрожает и согласился.

— Учти, кляп со рта не вытяну. Она может разговаривать с тобой только жестами.

— Ну и как ее покупать? А вдруг она немая?

— Ты деньги покажи, тогда и кляп вытяну! — огрызнулся Даргол.

Ясно, осадил. Склонившись над самим ухом девушки, я прошептал:

— Я вытащу тебя отсюда, Иннувиэль, обещаю!

Отодвинувшись, я кивнул эльфийке и заторопился прочь.

— Поторопись, парень, такой товар долго ждать не будет! — Даргол кричал мне вслед, а я закипал от злости. Что же это за мир такой, где людьми торгуют, как пирожками?

Вернулся на то место, где расстался с хозяином телеги с сеном и принялся расспрашивать прохожих как добраться отсюда до торговой площади. Через час был на месте. Оказалось, что найти дорогу было совсем несложно, но для новичка, который впервые бродил по городу, впору было и потеряться.

К счастью, Реймар был дома.

— Все, со службой в страже покончено, — сообщил он мне, когда увидел на пороге.

— Плохо…

— Почему плохо? Живее буду. Правда теперь мне нужно искать работу. Кто знает, может, в караванщики податься…

— Плохо, потому что твои связи пригодились бы. Ты представляешь, в Вердейле торгуют людьми!

— Где, на Окольной площади?

— Да какая разница где? Мы должны это прекратить!

— Не выйдет, — Реймар помотал головой. — Работорговцы и продавцы всяких запрещенных в Вердейле товаров относятся к заморскому южному государству. Через наши земли они проездом, и мы не можем отбирать их товар. Как видишь, на торговой площади города их прилавков нет.

— Но это не мешает им торговать на окраине города…

— А вот это нужно еще доказать. Видишь ли, они скажут, что просто остановились и ждут удобное время, чтобы продолжить путь. Да и на горячем взять их не дадут — здешний бургомистр получает хорошие деньги за то, что закрывает глаза на их делишки. Вот так и живет Вердейл — работорговцы и их подельники приторговывают из-под полы и обязуются не нарушать законы города, а бургомистр Каннар закрывает глаза на их дела и не трогает их.

— Выходит, освободить рабов нельзя?

— А тебе какой интерес? Неужели кто-то знакомый попался?

— Попался…

Реймар шумно вздохнул.

— Нет, тут только деньгами вопрос решать. Сколько хоть надо?

— Десять золотых.

Воин присвистнул и почесал затылок.

— Извини, но таких денег нет. Да если бы и были, не дал. Это очень много…

— Есть у меня одна идея. Скажи, можно будет оставить у тебя кое-какие вещи и как получить право на торговлю?

— Право на торговлю выдает бургомистр. Каждое утро подписывает. Стоит всего пять серебра, а тебе нужно объяснить откуда ты взял товар, который хочешь продать. Видишь ли, краденным в Вердейле торговать не дадут, разве что только на Окольную площадь, но там тебя быстро сдадут — контрабандистам проблемы не нужны.

— Есть у меня товар, и будет еще. Лучше ответь мне на пару вопросов: как долго могут храниться ядовитые железы жаб, и сколько денег ты мне можешь дать в долг?

Реймар выслушал мой план и подтвердил, что ничего незаконного, за что меня могут задержать, в моем плане нет. Только могут возникнуть проблемы с другими торговцами, но мы уже твердо решили — если все получится, уедем из города. После ссоры с Аристалом меня здесь больше ничего не держало, Реймара тоже. Работы у него здесь уже не было, а плату за жилье он отдал только до конца недели, так что больших денег не потеряет.

Первым делом я занял у Реймара четыре золотых и отправился на торговую площадь. Воин шел на небольшом расстоянии от меня и присматривал, чтобы никто не вытянул и не отобрал у меня деньги — это оказались почти все средства на жизнь молодого стража.

Ядовитых желез у торговцев оказалось немного. Кто продавал их по тридцать серебряных монет, кто по тридцать пять. Не знаю откуда Стефан взял цену в полсотни, но неважно. Через час я стал счастливым обладателем двенадцати ядовитых желез, которые были на рынке и стал монополистом.