Заклинательница бури

Родители Мины и брат… Вот тут я рыдала навзрыд, наблюдая за тем, как Камина судорожно обнимает родных, едва стоя на подкашивающихся ногах. Ведьма провела с семьей полтора сумана, потом вернулась в шабаш, но видеться они продолжали регулярно, впрочем как и с Лероем.

От того же Лероя я периодически получала новости из Северных земель. Украдкой расспрашивала его об Алексе и делах во дворце. Погодные сводки Александру передавала либо через него, либо через Сабрину.

Потихоньку все налаживалось. И пусть пока до победы оставалось еще очень далеко и наши победы все еще были маленькими и почти незаметными, сдаваться ни я, ни Мина не собирались.

Ни одну ведьму из шабаша, даже Заклинательницу, мы не могли пока оставить, отпустить в мир.

Может еще через год или два… Да даже десять лет — все равно, но мы своего добьемся. Вернем ведьмам мир, научим свободе, настоящей ведьминской свободе.

Иногда я чувствовала себя многодетной матерью. Хорошо, что мои ветра все это время были со мной. И я тоже многому научилась. Прежде всего не бояться собственной силы.

С Химой теперь могла общаться, даже если она была в Северных землях. Я научилась лучше понимать стихию, слышать ее желания и волю. Научилась контролю, стала даже сильнее, чем была, почти спокойно переносила жару. Погодные сводки для Александра составляла буквально за оборот, ветра слушались почти с полувзгляда. Бушевать я им разрешала только в Колыбели.

Этот год стал первым, когда я пропустила Кинар. Вместо меня на празднике был Рьорк. Я смотрела его глазами, чувствовала так, как чувствовал он, его пальцами прикасалась к волосам Алекса, гладила плечи, грудь, целовала в губы. Всего оборот. Лишь оборот… А потом целый суман ходила будто мешком по бестолковой голове огретая. Пришла в себя как-то резко и… И поняла, что все, собственно, прекрасно. Я увидела Алекса, смогла даже прикоснуться. Он был задумчив, больше чем обычно, иногда в глазах проскальзывала тоска, но… Он ждал. Так же как и я, ждал.

И я расхохоталась, рассмеялась, закружилась на месте, потому что невозможно было сдержать чувства, клокотавшие внутри.

Все у нас будет!

— Как-то так, — выдернула меня Камина из хоровода мыслей. Я бросила взгляд в зеркало, передернула обнаженными плечами, рассматривая себя. Камина прическу все-таки сделала высокой, оставив на свободе лишь пару прядок. Отступила на шаг, покрутилась.

Длинный полупрозрачный шлейф, тянувшийся сзади от талии, немного сковывал движения, а так вполне удобно.

— А перчатки? — спросила, стараясь рассмотреть их в куче тряпок на кровати.

— Сегодня без них обойдешься, только за руки никого не хватай.

— Очень смешно, — скривилась.

— Ага, — кивнула ведьма, — Ты давай настраивайся, а я пошла собираться, — и выскочила за дверь.

Что-то в ее словах заставило насторожиться. Собираться? Она идет со мной?

Через оборот я извелась настолько, что готова была бросаться на стены.

Чувствующие мое состояние ветра тихо подвывали рядом — Рьорк, Скади и относительно новорожденный Лир.

Выпускать его тоже пока было рановато: слишком маленький, а потому неугомонный.

— Ну все, — дверь в комнату открылась, на пороге показалась Камина в платье цвета молодой зелени и с легкой накидкой на плечах. — Я готова.

Она протягивала мне руку. Я сглотнула неприятный комок в горле, сжала кулаки и вышла. Голова была пустой, каждый шаг подстегивал расшалившиеся нервы. Во двор вышла как во сне. Так же отрешенно оглядела почему-то почти полный двор ведьм. Очень странно улыбающихся ведьм.

— Я вернусь, — пробормотала едва слышно, но девчонки услышали.

— А мы знаем, — задорно прокричала Селина, и юные ведьмы расхохотались.

— Тихо, — шикнула на них Камина и взлетела в небо, обернувшись фениксом. — Софи! Шевелись! Ты почти опаздываешь!

Опаздываю?

Я передернула плечами, впустила в себя ветра и сменила форму. Дорога к Северным землям стерлась из памяти напрочь. Я просто слепо следовала за Заклинательницей огня.

Когда на горизонте показался город, а потом и шпили ледяного дворца, очертания сада, сердце клокотало в горле, перестало хватать воздуха, сдавило горло, грудь, зашумело в ушах.

Ветра, еще несколько вдохов. Всего несколько вдохов.

Я зажмурилась, дернулась, вдоль тела прошла мелкая неприятная дрожь.

А через вдох я стояла в саду и смотрела на пустое пространство перед собой.

Камина отчего-то направилась к главному входу во дворец, но мне было не до нее.

Алекса не было. Он не пришел.

Засранец!

Я топнула ногой, сжала руки в кулаки, вздернула подбородок.

Я его из-под земли достану.

Отмороженный!

На кончиках пальцев заиграло, засеребрилось плетение стрекозы. Рьорк беспокойно гонял вокруг.

Скади и Лир замерли где-то над головой.

Я подобрала юбку, ругая слишком длинный шлейф, развернулась и направилась ко входу во дворец. Убью! Сначала поцелую, обниму, надышусь, а потом убью!

— Опаздываешь, Софи, — руки обвились вокруг талии, мягкий упрекающий шепот вырвал вздох из груди, с пальцев сорвалась уже ненужная стрекоза. Я расслабилась.

— Я думала, ты не пришел, — прошептала, все еще стоя к нему спиной, сжимая его ладони в своих.

Грун резко развернул меня к себе лицом, впился горящими глазами в лицо.

— И не мечтай, — прорычал мужчина. — Ты мне должна!

— Должна? — не поняла я.

— Да. Год, ты мне должна год, Софи. Год поцелуев, прикосновений, взглядов. Ты должна мне Кинар, каждый твой вдох и выдох. Четыреста двадцать пять ночей.

Его слова вызвали улыбку. Счастливую улыбку. Он сжимал меня так крепко, так тесно прижимал к себе, что дышать было невозможно.

Поцелуй окончательно забрал весь воздух. Он был таким сладким, таким вкусным, таким долгожданным, этот поцелуй. В него почти не верилось. Александр поглаживал сзади мою шею, перебирал пальцами выбившиеся пряди, ласкал позвонки. Его губы были жадными, требовательными, клеймящими. Он посасывал мой язык, покусывал, втягивал его в рот и отпускал, а я только и могла, что цепляться за широкие плечи. Отчаянно.