Заклинательница бури

— Мирот, солнце и луну, огонь и воду, землю и ветер, хаос и порядок, жизнь и смерть зову в свидетели. Данной властью и силой, с согласия обоих детей этого мира, связываю жизни их и смерти их воедино, красная нить — одна судьба, — тролль обмотал наши руки широкой красной лентой. — Александр Гротери, повелитель Северных земель и владыка Северных угодий, грун, сын Ледяной стаи, бывший волк, хозяин Зимы, отдаешь ли ты жизнь свою, силу свою, сердце свое, душу свою Софи, Заклинательнице бурь, главной ведьме севера, главной ведьме ковена Неприкасаемых?

— Я, Александр Гротери, повелитель Северных земель и владыка Северных угодий, грун, сын Ледяной стаи, бывший волк, хозяин Зимы, отдаю жизнь свою, силу свою, сердце свое, душу свою Софи, Заклинательнице бурь, главной ведьме севера, главной ведьме ковена Неприкасаемых, по законам Мирота, с согласия и благословления стихий и Зимы.

Шаман достал из-за пояса изогнутый кинжал, прорезал мне запястье и подставил чашу.

— Согласна ли ты, Софи, Заклинательница бурь, главная ведьма севера, главная ведьма ковена Неприкасаемых, принять от Александра Гротери, повелителя Северных земель и владыки Северных угодий, груна, сына Ледяной стаи, бывшего волка, хозяина Зимы, жизнь его, силу его, сердце его, душу его?

Софи крепче сжала мои руки, я чувствовал, как бешено стучит у нее пульс, видел дико трепещущую жилку на шее.

— Не бойся, — шепнул, улыбнувшись.

— Ведьмы ничего не боятся! — и уже громче: — Я, Софи, Заклинательница бурь, главная ведьма севера, главная ведьма ковена Неприкасаемых, принимаю от Александра Гротери, повелителя Северных земель и владыки Северных угодий, груна, сына Ледяной стаи, бывшего волка, хозяина Зимы, жизнь его, силу его, сердце его, душу его по законам Мирота, с согласия и благословления стихий, Зимы, ковена и матери-луны.

Шаман разрезал запястье ведьмы, подставил чашу, а через несколько вдохов поднес ее к моим губам.

— Пей, сын Мирота, — я сделал первый глоток, и время словно застыло. Исчезли голоса и лица, краски, остались лишь ведьма напротив и ее глаза, звук ветра и прикосновение матери-Зимы. Она стояла за спиной и сыпала на плечи снегом. А через миг, через три глотка застыли в воздухе снежинки и смолкли ветра.

— Пей, дочь Мирота, — Софи сделала первый глоток, второй, третий, и ветра снова ожили, взвыли, устремляясь в небо, и снег начал падать вверх. Боль пронзила руки, Софи слегка вздрогнула, и снова все пришло в движение. Загалдели гости, вернулись краски, ушла Зима, укрыв все вокруг снегом.

— Повенчаны! — склонился шаман, беря с алтаря диадему, передавая мне.

Софи нагнула голову, и я приподнял украшение.

— Софи, Заклинательница бурь, главная ведьма севера, главная ведьма ковена Неприкасаемых, клянешься ли ты встать со мной бок о бок, принять в руки свои судьбу и благополучие Северных земель, любить, беречь, защищать свой народ перед лицом Мирота, стихий и подданных своих?

Клянешься ли быть опорой и поддержкой, дарить надежду, судить справедливо, исполнять закон и слышать волю грунов? Клянешься служить Северным землям?

— Клянусь!

Я надел диадему на все еще склоненную голову ведьмы, взял ее за руку. Мы повернулись к гостям.

— Приветствуйте новую повелительницу!

Груны встали на колени, гости поклонились.

— Да здравствует новая повелительница Северных земель и владычица Северных угодий! — гаркнуло со всех сторон.

Я улыбнулся и притянул девушку к себе.

— Люблю тебя, жена.

Ее губы раскрылись тут же, она прижалась ко мне, обхватила шею руками, ответила чуть ли не с большим голодом, чем я сам испытывал.

Это было превосходно, опьяняюще, дико. Я никак не мог остановиться. Пробовал и пробовал ее, смаковал и упивался вкусом, каждым движением языка, губ.

Оторваться друг от друга нас заставила Сабрина: гребаным гостям требовалось гребаное внимание. Я снова сжал руку Софи в своей и сделал шаг вперед.

А следующие четыре оборота молился о том, чтобы все присутствующие сделали нам с Заклинательницей огромное одолжение и быстрее напились.

Софи была восхитительна. Она улыбалась, смеялась, подкалывала советников и все время держала меня за руку, гладила внутреннюю сторону ладони, целовала украдкой.

Эти легкие, будто украденные, поцелуи в тени деревьев, под лучами ночного солнца, ее искрящиеся глаза…

Зима, дай мне сил!

Через четыре оборота мое терпение иссякло окончательно. Я скомкано попрощался с гостями, позвал фаруна, и мы рванули к Вьюжному.

— Куда ты так торопишься, Гротери? — лукаво спросила ведьма, потершись об меня попкой.

— Если не перестанешь, Крыс приземлится на ближайшей поляне и ты все узнаешь, — укусил я ее за кончик уха.

— Люблю тебя, — поцеловала она меня в подбородок. — И все-таки, куда мы?

— Во Вьюжный, — я втянул носом ее запах. — Хочу показать тебе свадебный подарок.

— Во Вьюжном?

— Да, я приказал его перестроить и отремонтировать… Для твоего ковена.

— Для… ковена… — прошептала Заклинательница. А потом стремительно развернулась, так что у меня даже времени не было, чтобы испугаться, обняла и принялась покрывать лицо поцелуями.

— Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, — шептала Софи, а я старался удержать нас в седле и себя в руках.

Ведьма!

Стоило через полтора оборота лапам Крыса коснуться земли, я полностью потерял контроль. Как мы добрались до спальни, я не вспомню никогда, куда делась моя одежда и платье Софи тоже так и останется загадкой.

Я встал перед ней на колени, поцеловал руки, брачные метки, поймал ее взгляд.

— Моя ведьма, я больше никогда тебя никуда не отпущу. Просто не смогу.

— Я больше никогда от тебя, никогда не уйду, мой повелитель, — погладила она меня по щеке, опускаясь рядом на колени.

Вьюжный мы покинули только через полтора сумана.

Я навечно и дольше отдал свое сердце ведьме, стал ее слугой. Но ведьме… Ведьме и можно только служить, только поклоняться.