Заклятые враги

Ей не было куда уходить. Мизель давно уже забыла о местах, откуда она родом, и дома её никто не ждёт.

Но…

Вспомнилась Грета. Грета, самая верная последовательница Богини - она ведь сотни раз говорила, куда отправляется.

– Ведьма!

Их было много. Мизель не успела сосчитать, но - больше пяти, наверное. Она пробежалась взглядом по этому сборищу, недовольно, раздражённо скривилась и вскинула руку, запоздало понимая, что не успеет. Она, наверное, должна была отреагировать чуточку раньше, ведь любая магия может опоздать, но теперь жалеть было слишком поздно.

Мизель почувствовала, как шпага коснулась её шеи - чужая, очевидно, это даже не эрроканец, если он так смел с ведьмой, - и тут же осыпалась пеплом на землю.

– Вон отсюда!
– рвано, резко выдохнул кто-то за спиной мужчин.

Голос был женским, но злым и властным. Мизель, впрочем, не пришлось ждать того момента, когда они бросятся в рассыпную, чтобы узнать владелицу этого высказывания. Монику она слышала не впервые - пусть ни разу до сих пор не видела её в ярости.

– Ты должна быть осторожнее, - Лэгаррэ прищёлкнула пальцами, будто бы показывая, что магия всегда под рукой.
– Сейчас в столице крайне беспокойно, к тому же, после смерти госпожи Тэзры многие верят в то, что порядки поменяются абсолютно.

– А что, не так?
– фыркнула Мизель.
– Неужели Её Величество оставит всё так, как и было?

– Максимум немножко либерализирует систему, - голос Моники звучал почему-то устало. Она подошла поближе к сокурснице и будто бы почти выдохнула какое-то короткое предложение, но вовремя умолкла. Было видно, что и у неё есть свои секреты, но впервые в жизни Мизель заместо зависти испытала некое странное, дикое чувство. Ведь это может быть полезным, разве нет? Особенно если Мон тоже хочет покинуть их распрекрасное государство - тогда можно будет объединиться и убраться отсюда вместе.

– Ай, ты наивна, - выдохнула она.

Уходить одной слишком опасно. Мизель об этом отлично знала. Если она потеряет бдительность, то какой-то очередной мститель с лёгкостью уничтожит её - разве сегодняшний день не стал тому таким ярким и прекрасным подтверждением?

– Почему же? Или ты знаешь что-то, чего не знаю я?
– Мон склонила голову набок и посмотрела на бывшую сокурсницу.

– Зачем ей оставлять прежний режим, если она сейчас утешает чужеземного короля?

– Ну, не такой уж он и чужеземный… - тихо пробормотала себе под нос Моника.
– Но… Стой, почему утешает? Вроде же жив-здоров.

– А, Тэзра говорила, Высший Маг Эрроки, Тэллавар, уничтожил-таки его сына. Я не уверена насчёт деталей, но… Мон?

Она не ответила. Казалось, на мгновение её лицо исказила гримаса боли, а после Моника опёрлась о стену и просто закрыла глаза, пытаясь отгородиться от всего мира.

– Мон?

– Ты знаешь, кто его сын?
– хрипловато, едва-едва слышно проговорила Моника.
– И… Ведь он не похож на человека, потерявшего своего ребёнка.

Она словно пыталась убедить себя в том, что всё будет хорошо. Что она ничего не потеряла. И никого.

Но Мизель не была настолько слепа.

Она знала, что, как нормальная подруга, попыталась бы сейчас успокоить, утешить Монику, убедить её в том, что всё будет хорошо. А как настоящая ученица Тэзры, она должна была выспросить о том, кто на самом деле сын Дарнаэла Второго, мало ли, вдруг это может как-то помочь ей в будущем. Но Мизель была слишком уставшей и слишком напуганной, чтобы вникать в эти лишние подробности чужой жизни.

Бежать - вот единственная мысль, которую она сейчас могла и вправду допустить в собственное сознание. Умчаться отсюда как можно скорее, чтобы больше никогда в глаза не видеть ни королеву, ни Дарнаэла Второго, ни этот город.

Кррэа - прекрасная столица прекрасного государства. Но Мизель не была готова променять на эти красоты собственную мелочную, ничего не значащую в масштабах страны жизнь.

– Слушай, Мон, - Мизель выпрямилась, осмотрелась в последний раз, надеясь на то, что к ним не направляется очередная кучка слишком воинственно настроенных селян, - ты не желаешь покинуть этот проклятый город и отправиться куда-то в далёкие края?

Моника, казалось, её даже не услышала.

Она поднялась на ноги, будто бы выкованная из железа, скрученная какими-то болтами, и медленно, едва-едва ступая, направилась куда-то в противоположную от дворца сторону. Её бледность вновь отступила, тёмные глаза больше не наполнялись слезами, а губы не дрожали, но всё же, казалось, девушка вот-вот потеряет сознание.

Их больше не трогали - ведьма, в конце концов, в любом случае опасный противник. И Мизель хотелось оставить Лэгаррэ тут, но она не смогла вынудить себя уйти. Мон может быть полезна. Она всегда была в фаворитках королевы, она знает, как покинуть эту дурацкую страну, в конце концов - почему-то Кредэуа казалось, что бывшая сокурсница - единственный ключ от всей этой бесконечной загадки.

– Да что такое?
– не сдержавшись, слишком громко, как на свою хрупкую внешность, воскликнула Мизель.
– Куда тебя несёт?

– Там… Королева сказала… - Мон остановилась - будто бы не понимала, где она находится, и только теперь попыталась нащупать тонкую нить собственной реальности, обновлённой или, напротив, испорченной.
– Она говорила, надо осмотреть границы города, не случилось ли что.

– Мне идти с тобой?

Мизель тоже шла туда - разве что с другой целью, но сейчас это не имело значения. Она попыталась натянуть на свои губы улыбку, поправила причёску, подняла голову - дождь уже прекращался, а белое платье всегда можно восстановить волшебством, - и направилась за Моникой гордой поступью, будто бы пытаясь продемонстрировать ей, насколько она способна держаться.

Но ей ведь не дорог некий чужеземный принц, о котором ничего не известно, и она не будет рыдать о нём ночью в подушку. Моника - будет, это уже видно, но такие глупости, как чужие слёзы, уже давно не волновали Мизель.

Ей надо спастись.

…Они пробирались вдвоём сквозь сплошную серость, старательно переступая через лужи, чтобы не превратить обувь в полнейшее безобразие. Становилось теплее - лето всё-таки, вопреки тому, что Кррэа - далеко не южная столица. Моника, впрочем, не любила солнце, поэтому надеялась на то, что тучи так и останутся на небесах и прикроют её от жарких лучей.

В слишком ярком свете она выглядела крайне глупо.

Они обходили столицу по кругу. Жестокое задание для хрупких девушек, но оно прекрасно вписывалось в концепцию матриархата. Наверное, Мизель не сказала бы и слова поперёк, если б только королева сейчас не ворковала в постели с посторонним мужчиной, которого собиралась казнить.

– Как думаешь, будет бунт?
– Кредэуа наконец-то догнала свою сокурсницу - Моника шла не в пример быстрее, - и теперь скосила на неё взгляд, будто бы пытаясь пронзить им, понять, что таится на душе у слишком грустной девушки.