Закон дороги

В назначенный день у ворот Арашамфа, через которые решили возвращаться ирольнцы, не отметился только ленивый. Пришли попрощаться те, с кем плечом к плечу сражались ученики и соратники седовласого Альтарна, благодарные горожане, Лиард с Астором и, разумеется, Орданн с невестой.

Соотечественников Даррена осталось двенадцать из двадцати четырех, они выглядели усталыми и изможденными, точно после тяжелой болезни, но никто не жаловался. Орданн догадывался, почему так происходит — воины потратили слишком много сил в сражениях, и при этом вовсе не были столь закалены, как Лоцман, непосредственными столкновениями с Тьмой. Самому Даррену за последние дни стало значительно лучше: он ровно дышал и вообще выглядел просто крепко уснувшим человеком. Король долго беседовал с Альтарном, и пропустил момент, когда появилась Тайри. Она пришла не одна, ее сопровождал добрый десяток ньятти.

— У тебя теперь новая охрана? — неловко пошутил Орданн.

— Вовсе нет. Просто они желают сопровождать наших гостей и, если это возможно, в чем-то помочь им дома. Это те, кто охранял их во время сражения, — тускло улыбнулась в ответ волшебница.

— Пойдешь прощаться?

— Я уже… Соотечественники нашего Лоцмана сильно изменились, тебе не кажется? Стали совсем как мы — гораздо больше души… Им это пойдет на пользу. Со своей рассудочностью чуть не проморгали родной мир. Знаешь, они хотели даже разбудить Даррена, но я запретила. Зачем? Проснувшись, он почувствует прилив сил, решит, что все обошлось и откажется идти с ними…

— Ты считаешь, он должен?

— Я считаю, это единственный способ его спасти. Ему стало лучше, но это временно… Я же чувствую, вернулись лишь физические силы, но не его Огонь. Более всего на свете я хочу, чтобы он снова стал сильным и цельным, как раньше.

Волшебница говорила что-то еще, а Орданн смотрел на нее и думал, что видит перед собой только бледную тень прежней Тайри. В ней будто все выгорело, не осталось ни сил, ни желаний. Она жила только потому, что ее удерживал долг.

— Тайри, а скажи-ка мне…

— Погоди. Нас зовут, — кивнула она в сторону направляющегося к ним Альтарна.

— Я хотел поблагодарить вас обоих, — сказал предводитель ирольнцев, — вы многое объяснили нам и многому научили. Надеюсь, что Тьма больше никогда не будет стоять у порога вашего дома. А вам, госпожа, я обещаю, что с Дарреном все будет хорошо.

— Я обязательно почувствую его выздоровление, мы ведь связаны, — ответила Тайри.

— Тогда у него всегда есть возможность найти вас.

Хранительница тяжело вздохнула и опустила голову. Ей очень хотелось, чтобы Лоцман сам когда-нибудь отыскал ее. Только вот не верилось почему-то в это ничуточки. Уж если не судьба…

— Ты напрасно думаешь так, — прозвенел рядом голосок ньятти.

Тайри печально посмотрела в огромные «звездные» глаза с серебряным ободком:

— У меня есть основания… Посуди сам, разве не из-за меня все это…

— Ты ведь не забыла, Хранительница, что у каждого своя дорога? Чья-то закончилась здесь, кто-то вернулся на прежнюю дорогу. Часть пути пройдя рядом с тобой, кто-то устал и нуждается в отдыхе. А ты должна идти дальше, и какую-то часть своей дороги ты преодолеешь в одиночестве. Я не знаю, для чего это нужно. Может быть, чтобы понять и принять, прежде всего, себя? Ведь с этой войны ни один из нас не вернется прежним.

— Не верь разлукам, Хранительница, — добавил второй маленький воин, в изумрудном шлеме с перламутровым гребнем, — их круг — лишь сон, морок, что сбивает с пути. А вот дорогам надо верить, они не подведут. И Лоцману верь, он найдет к тебе тропинку, а не найдет — так сам протопчет.

Первый ньятти взял Тайри за руку и вложил в ладонь что-то маленькое, завернутое в обычный для них жемчужно-серый шелк.

— Это тебе, светлая госпожа, — прохладные пальчики на мгновение накрыли подарок и отпрянули. — Вспоминай о нас, а нам тебя не забыть никогда. Мы встретимся, будут впереди общие дороги. И я приведу к тебе своих детей, чтобы ты научила их видеть сердцем.

Четверо рослых воинов подняли носилки с крепко спящим Дарреном, остальные встали по бокам и направились к арке Тоннеля. Тайри, как и король, смотрела им вслед, не отрываясь. Ньятти вступили под древние своды последними, на секунду волшебнице показалось, что среди них появился кто-то еще.

— Ты видела? Мальчика в льняной одежде? Сейчас еще холодно для такой…. — Орданн до боли стиснул плечо волшебницы, — Кто он? То, что я почувствовал в нем, не поддается никакому описанию…

— Он остановил войну, Орданн, — Хранительница поняла, кого увидел молодой король.

— ОН?!

— Вот именно. Об остальном тебе лучше расспросить отца Гранта, я не считаю себя вправе рассуждать о Сыне и его путях… Я была на площади, когда он изъял из нашего мира всю свору с Отступником вместе, и никогда этого не забуду. Ты хорошо запомнил мальчика? Найди время, загляни в Храм и посмотри на фреску. Все поймешь сам. — Тайри вздохнула, — А мне, скорее всего, стоит задуматься о жизни. Такие встречи, если верить отцу Гранту, не просто так случаются. Да и ньятти, в один голос…

— Ну, раз так, может, ты все-таки подумаешь о том, чтобы остаться? Ты же говорила, что смертельно устала от войны, а дома тебя ожидает все та же схватка, — произнес король с надеждой.

— Не знаю, Орданн, не знаю… Вряд ли. Отступника мы увели за собой, а теперь он не скоро очухается. Во всяком случае, надеюсь. Я хотела вернуться домой, но… С одной стороны, я безумно хочу увидеть моих друзей и близких, а с другой… просто боюсь. Время в моем мире идет быстрее почти в четыре раза. Жизнь не стоит на месте, все меняется, и очень быстро. У меня сердце замирает, когда я думаю, что в этой жизни мне нет места. Все, кому я была действительно дорога, уже в Серых Пределах. Или настолько далеко, что и подумать страшно.

— Глупости ты говоришь, Хранительница, уж прости меня за прямоту! — вспылил его величество. Брови сдвинуты, глаза сверкают, у рта твердые складки залегли — и не скажешь, что едва из мальчишеского возраста вышел. — А нас ты в расчет не берешь? А родителей своих, брата, кого там еще?! Наверняка ждут тебя, вспоминают, волнуются. А ты тут сомневаешься… Не хочешь домой — так оставайся. Будешь моих детей магии учить. О такой наставнице, как ты, только мечтать можно.

— Я попытаюсь, Орданн. Честно признаться, сейчас у меня и сил нет — даже на небольшое путешествие по Тропе, не то, что на дорогу домой. Если ничего не случится, поживу пока здесь. Хоть это и тяжело. Знаешь, я все время ищу в толпе знакомые лица… Вот поверну голову, и мимо пройдет Габриэль, о чем-то споря с гвардейцами, а в небе, вместе с драконами, будет парить Тила… Или я приду в дом на Дельфиньей, а у камина сидит этот несносный синеглазый тип, и первое, что я от него услышу, будет: “ Куда вы подевали князя, моя леди?”. С этой его неподражаемой интонацией… Но он не спросит. Я умудрилась оттолкнуть даже его, — голос предательски сорвался, и Тайри умолкла.

— Да с чего ты взяла?!

— Рядом с ним на Дельфиньей заставе был кто угодно, но не я. Он едва выжил, не пожелал меня больше видеть — и правильно сделал.

— Снова ты придумываешь, ну сил уже никаких на тебя нет, — схватился за голову король. — Он таким образом силы восстанавливает и раны залечивает. Да, выжал себя досуха, вот на исцеление и не осталось, а перекинуться нельзя — крыло все в клочья порвано. Чтобы не умереть, в капсулу нырнул. А еще Фаэ мне сказала, что это у них такие драконьи причуды: они все крайне не любят, чтобы их видели слабыми и беспомощными. Особенно те, кто им самим небезразличен. Ей тоже было не особенно приятно, когда Лиард притащился к ней раненой.