Закон семи

— Хорошо, идемте. Может, лучше вернуться к машине? — предложила я, когда мы выбрались из оврага.

— Это неразумно. Если парни не дураки, они наверняка оставили кого-нибудь за ней приглядывать.

Я шла за ним, немного отстав, зевая на ходу и то и дело спотыкаясь. Он несколько раз оборачивался и поджидал меня, но не сказал ни слова. Я зябко ежилась под его пиджаком, запахнув его на груди, и думала о том, что любопытство выйдет мне боком. Ничего толком не узнала, а уже ночую в лесу в компании с подозрительным типом.

Часы показывали 7.15, когда я услышала шум дороги, а вскоре увидела шоссе. Вспомнила, что сегодня понедельник, и значит, в девять я должна быть на работе, в крайнем случае, в десять, а надо еще добраться до города и принять душ.

Мы вышли на шоссе, я увидела крыши домов напротив и указатель «Лемешки 500 м». Попыталась сообразить, где мы находимся, но оставила эту затею.

— Мы в сорока километрах от города, — заявил Марк Сергеевич. — Юго-западное направление.

— Здесь должна быть автобусная остановка, — ответила я, кивнув на деревню.

Остановка в самом деле возникла впереди. Марк Сергеевич достал мобильный и начал набирать номер.

— Куда вы звоните? — спросила я без особого интереса.

— Хочу вызвать такси.

— Такси? — нахмурилась я, но он уже разговаривал с оператором. Диалог длился полминуты.

— Машину пришлите получше, — буркнул он, устраиваясь на лавке, которую украшали разнообразные надписи, оставленные головастыми детишками. Я плюхнулась рядом. — Обещали «Мерседес», — вздохнул он.

— Просили бы сразу лимузин, — не удержалась я.

— Их всего семь штук в городе, два в гостиницах, а пять развозят новобрачных. На них очередь на месяц вперед.

— Надо же, как не повезло!

Прохоров недовольно покосился на меня, а я отвернулась. Через полчаса появился «Мерседес», правда, такой древний, что мог запросто рассыпаться.

— А все ваше желание выпендриться, — вновь не удержалась я.

Марк Сергеевич взмахнул рукой, машина остановилась, и рыжий парень спросил, хмуро глядя на нас:

— Такси заказывали?

Я предоставила возможность отвечать Прохорову и устроилась на заднем сиденье, надеясь, что он сядет впереди, но он полез следом за мной. Машина развернулась, и мы поехали в город. Марк Сергеевич откинулся на сиденье, затем обнял меня и предложил:

— Вздремните немного.

Только я хотела сказать, чтоб он убрал руку, как он добавил сердито:

— Вы хоть при посторонних не скандальте, будет еще время.

Я рассудила, что он прав, положила голову на его плечо и, кажется, мгновенно уснула. Проснулась от резкого толчка. Машина стояла, а Прохоров расплачивался с водителем.

— Где мы? — оглядываясь, спросила я.

— Сейчас увидите.

Он вышел, подал мне руку, машина отъехала, а я обнаружила себя возле подъезда трехэтажного дома в тихом переулке неподалеку от центрального городского парка.

— Ну и что, по-вашему, я должна увидеть?

Он взял меня за руку и повел к подъезду.

— Я здесь живу.

— Рада за вас. Отличный дом, квартира здесь, должно быть, стоит кучу денег. Но у меня есть своя, куда я бы и хотела попасть как можно скорее.

— Боюсь, это невозможно, — серьезно ответил он.

— Что значит невозможно?

— Вы забыли о ребятах на джипе? Теперь вам лучше жить у меня.

— Что за странные фантазии? — Я попыталась выдернуть свою руку, но он только крепче ее сжал.

— А у вас невозможная манера скандалить в самое неподходящее время.

Он открыл дверь подъезда и легонько подтолкнул меня вперед. Консьерж приветливо нам улыбнулся и громко сказал:

— Доброе утро, Марк Сергеевич. — Взглянул на меня пристально, словно намереваясь запомнить мою физиономию навеки, и добавил:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — кивнул Марк Сергеевич и направился к лифту.

Мы поднялись на второй этаж, Прохоров открыл дверь единственной квартиры, расположенной здесь, и я оказалась в огромном холле, залитом солнечным светом. Он струился через большое окно с разноцветными стеклами, создавая причудливую мозаику на паркете.

— Ничего себе квартирка… — промямлила я.

— Вы еще ничего не видели, — ответил Марк Сергеевич.

— Уверена, будет интересно.

— Господи, как я устал от вашей язвительности, — закатил он глаза, а я опять обиделась.

— Ваша идея — притащить меня сюда. Вы не хотели говорить в машине и не желали объясняться на улице. Теперь мы одни, так что самое время. В девять мне надо быть на работе, поторопитесь.

— Может, пройдем на кухню? — хмуро спросил он. — Выпьем кофе.

— Спасибо, я тороплюсь.

— На работе придется взять отпуск. Или больничный, если с отпуском проблемы.

— Как это? — Признаться, я растерялась.

— Вы впутались в малоприятную историю, — пожал Прохоров плечами.

— Но это совершенно невозможно…

— Что?

— У меня заказы, я…

— Думаю, ваша жизнь стоит чуть дороже. Или нет?

— Подождите. Да с чего вы взяли?

— Ваша подруга в больнице? В вашу квартиру уже наведывались? До сегодняшнего дня они еще осторожничали, по крайней мере, на глаза лишний раз старались не попадаться.

— Но…

— Вот за что я не люблю женщин, так это за необходимость объяснять им очевидные вещи, — грозно перебил Прохоров и добавил мягче:

— На работу вам нельзя, домой тоже.

— А бабушка? Ах, ну да… Но она же будет беспокоиться!

— Вашей милой бабушке можно позвонить и предупредить ее, что вы на недельку уехали отдохнуть.

— Моя милая бабушка вас чертом назвала, — сообщила я, определение «хромой» дипломатично утаив.

— Действительно, милая старушка, — кивнул он. — Идемте пить кофе. — Он направился куда-то в глубь квартиры, я мне пришлось идти за ним.

Кухня-столовая, в сорок квадратных метров, была шедевром дизайнерского искусства.

— Кто вам делал проект? — замерла я.

— Я вам подробнейшим образом расскажу, только чуть позже, — ответил Прохоров.

— Неужели кто-то из наших?

— Нет. Это проект одного английского дизайнера, вряд ли вы слышали о нем.

— Куда уж мне… Ладно, я уяснила всю меру опасности. Но у меня вопрос: с какой стати я должна жить у вас?

— Уж конечно, не потому, что я желаю этого всей душой. Если честно, данная мысль восторга у меня не вызывает. У вас есть надежное убежище? Знакомые, родственники и друзья не подходят. Так же, как любовники, нынешние и бывшие.