Закон вечности

Спустя пять минут после визита главного инструктора лечебной физкультуры, в палату вошла фельдшерица Женя с подносом в руке. На подносе обернутые белоснежной ватой лежали три блестящих шприца.

– Кардиологический привет!
– Женя поставила поднос на стол.

– Привет кардиограмме сердца Грузии!
– ответил Булика.

– С добрыми вестями, Женечка? Глаза у тебя так и искрятся!
– сказал Бачана.

– Сенсация!
– Женя хлопнула рукой по торчавшей из кармана халата газете.

– Ну-ка, ну-ка, утоли жажду несчастных путников в пустыне!

– Отец Иорам простер к ней руки.

– Сперва укол, потом сенсации!
– заявила Женя категорическим гоном. А ну приготовиться!

Все трое разом перевернулись спиной вверх и откинули одеяла. Женя начала с Бачаны...

– "Ты не вейся надо мною, черный ворон, я не твой", - продекламировал Бачана, потирая место укола.

– Дорогая Женя, это обязательно - вгонять шприц до упора?
– спросил отец Иорам, смахивая слезу углом подушки.

– Извините, не рассчитала, - смутилась Женя.

– Христианская душа, почему же именно со мной у тебя происходят просчеты? Мало разве в палате безбожников и нехристей?!

– Терпением своим...
– успокоила фельдшерица батюшку и подошла к Булике.

– Покажи сперва иглу!
– захныкал Булика.

– На, смотри!

– Люди добрые!
– завопил Булика.
– Если это игла, что же тогда называется шилом?!

– Да ладно, устала я каждый день торговаться с тобой! Ложись! прикрикнула Женя.

– Конечно, тебе в чужом пиру - похмелье!.. Ложись-ка сама! Погляжу, как ты запоешь! Иди, иди ложись!

– Смотри не поперхнись!

– Назло тебе даже не пикну!
– объявил Булика и закусил подушку. Женя воткнула шприц, словно копье.

– Все?
– спросил Булика, когда Женя стала растирать место укола.

– Все!..

– Кретин же я! Пошел бы на медицинский! Чем я хуже других? простонал Булика. Женя направилась к двери.

– А сенсация?!
– крикнул отец Иорам.

Женя бросила газету на койку батюшки. Тот схватил газету и стал искать очки. Не вытерпев, Бачана бросил ему свои:

– Мои тоже плюс три. Читайте, батюшка!

– Вот спасибо!
– Иорам начал с последней страницы.
– Гм, наше "Динамо" проиграло "Арарату"!

– И это вся сенсация?
– махнул рукой Булика.
– Я так и знал, что наши проиграют!

– Счет?
– спросил Бачана.

– Два - ноль!
– ответил отец Иорам, снимая очки.

– С ума меня сведет "Арарат"!
– Булика хлопнул себя рукой по лбу. Весь год он только и готовится, чтоб обыграть нас! Проиграть другим - ему наплевать!

– И наши играют с "Араратом" всегда с мандражом!
– вырвалось у отца Иорама.

– Браво, батюшка! Где ты этому слову научился?
– удивился Булика.

– "Однако все мы люди, миром рождены мы..." - привел отец Иорам в свидетели Николоза Бараташвили*.

_______________

* Н и к о л о з Б а р а т а ш в и л и (1817 - 1845)

выдающийся грузинский поэт-романтик.

– Будь моя воля, я бы составил одну нашу команду исключительно из тбилисских армян... Это знаете, какие молодцы! Они бы показали "Арарату", почем фунт лиха...

– размечтался Булика.

– Батюшка, посмотрите другие страницы, а то какая это сенсация футбол?
– попросил Бачана. Иорам развернул газету, добрался до первой страницы и замер.

– Не верю!
– воскликнул он и бросил Бачане газету вместе с очками.

– Чему вы не верите?
– переспросил Бачана, надевая очки.
– Не может быть!
– тут же вырвалось у него.

– Что не может быть? Война?!
– спросил испуганно Булика.

– Небиеридзе сняли!
– сказал Бачана, уткнувшись в газету.

– Небиеридзе? Это тот, который...
– У Булики от удивления глаза полезли на лоб.

– Тот самый...

– Ва-а-а...
– Булика в недоумении покачал головой.
– Вот теперь его люди заскользят, как балет на льду...

– Признаться, не мог даже подумать...
– произнес задумчиво Бачана, кончив читать, и отложил газету.

– Подумать только... Еще вчера он... И вдруг... Непонятно! Не могу поверить!
– сказал отец Иорам.

– Сняли или освободили?
– спросил Булика.

– Гогилашвили, а какая разница - сняли, освободили? Главное - был человек, и не стало человека!
– пожал плечами Иорам.

– Как это какая разница!
– повернулся к нему Булика.
– Что значит освободить? Это значит - человеку живется трудно, его притесняют... Вот кто-то и выручает его, освобождает... Возьмите, к примеру, Африку... Народ там терпит бедствия, значит, надо его освобождать!.. А что значит снять? Это когда человек крепко сидит в кресле и вдруг его снимают, как болт, или выдергивают, как гвоздь, из этого самого кресла... Понятно?

– Здесь написано - освобожден...
– сказал Бачана.

– Значит, трудно ему приходилось, вот и освободили человека.

– И дело его передано в прокуратуру...
– добавил Бачана.

– Это почему же?
– удивился Булика.

– За непринятие мер против взяточничества и коррупции, за протекционизм, равнодушие к жалобам трудящихся.

– Погоди, погоди, и во всем этом виновен один только Небиеридзе?

– Пока что так...

– Молодец Небиеридзе! Поработал, оказывается, здорово! А куда все остальные смотрели, об этом не написано?

– А ты сам куда смотрел?
– прервал Булику отец Иорам.

– Меня спрашиваешь?
– изумился Булика.

– Вот именно тебя! Ты рабочий класс. Где ты был, о чем ты думал, когда человек вытворял подобные дела?

– Ты политический невежда, батюшка! Во-первых, я не рабочий класс, а мелкий кустарь, а во-вторых, я был занят тем, что чинил ваши башмаки, изношенные в приемной Небиеридзе...

– Ну это меня не касается, - умыл руки Иорам.
– Небиеридзе ваш католикос, у меня, слава богу, свой владыка!

– А как ты детей начальников разных крестишь, деньгу на этом зашибаешь, это ничего?