Закон вечности
Шрифт:
Крыса вновь обошла шкафчики, потом вернулась к своим и, смешно шевеля передними лапами и усами, что-то сообщила им. Супруг и два крысенка внимательно выслушали ее, затем мать повела детенышей под кровать Булики, видно, отправила их через щель домой и вернулась к супругу. Между ними завязалась горячая беседа.
– Семейная сцена. Присутствие детей нежелательно, - констатировал Булика.
Вдруг испуганная крыса стремительно отпрянула в сторону, сорвалась с места и бешено закружилась по палате. Потом вернулась к самцу и, тяжело дыша, остановилась словно вкопанная перед ним. Теперь в дикую пляску по палате пустился самец. Спустя
Страшное предчувствие овладело Бачаной, и сердце его забилось тревожно... Из-под кровати появились два крысенка. Они подлежали к родителям, но родители будто не заметили их. Тогда крысята ткнулись в них мордочками. Крысы не двигались. Крысята стали лапками теребить то одну, то другую. И вдруг все они вновь сорвались с места и забегали, закружились по комнате, натыкаясь на шкафчики, стены, друг на друга, падая и вскакивая.
– Да что это с ними творится такое? Взбесились, что ли? перекрестился отец Иорам.
– Булика, кликни ради бога Женю!
Но побледневший Булика сидел на койке и оторопело глядел на дикий танец крыс.
– Это мышьяк... Они наелись мышьяку и теперь ищут воду. Но вода лишь ускорит их конец, - сказал Бачана.
– А молоко?
– спросил дрогнувшим голосом отец Иорам.
– Поставьте, батюшка!
– попросил Бачана.
Отец Иорам дрожащими руками налил молоко в блюдце и поставил его на пол. Но было уже поздно. Обезумевшие крысы даже не заметили блюдца.
– Странно крысята держатся крепче, - сказал Бачана, и тут же, словно опровергая его слова, одна малышка опрокинулась на спину, задрав лапки. Спустя мгновение упал второй крысенок.
– Не могу смотреть на них!
– простонал Булика я, подложив под язык таблетку нитроглицерина, закрыл лицо руками.
– Господи, помилуй!
– вырвалось у отца Иорама.
Почуяв недоброе, крысы очнулись, шатаясь, подошли к трупам своих детенышей и опустились перед ними на колени.
– Женя!
– заорал Бачана и невольно привстал в постели. Крысы подняли головы, и Бачана увидел в их черных глазах-бусинках столько боли, изумления и отчаяния, что сердце у него заныло и похолодело.
– Женя!
– крикнул он снова и откинулся на подушку.
– Уважаемый Бачана! Бачана! Сын мой!
– Отец Иорам завертелся в кровати.
– Булика! Посмотри, что с ним!
Но Булика лежал, зарывшись головой в подушку, и ничего не слышал.
– Эй, кто там! Помогите!
– завопил отец Иорам и постарался встать, но страшная боль, пронзившая сердце, свалила старика...
В палате наступила гробовая тишина. На полу валялись бездыханные крысы, а у кроватей еле дышавших людей притаилась смерть и алчными глазами вглядывалась в их души.
Никто не слышал, как с треском распахнулась дверь, как в палату ворвались перепуганные фельдшерица Женя и врач.
– Ну что, успокоились теперь?
– сказала Женя, увидев дохлых крыс. И тут же раздался тревожный крик врача:
– Пантопон! Быстро! Всем троим!
8
Ласа Басилия нашел Тамару на станции Озургети. Девушка слала на лавке, положив голову на небольшую сумку. Почувствовав на себе пристальный взгляд, она проснулась. У девушки были огромные синие голодные глаза, белое как полотно лицо, красивые, припухлые красные губы и соломенные волосы, спадавшие на упругую грудь. Девушка
вскочила. Ласа обвел взглядом ее стройную, породистую фигуру и обомлел......С тех пор в столовой Ласы Басилия появилась новая официантка, а число посетителей возросло втрое. Здесь стало собираться все мужское население села. Сидели, балагурили, выпивали несметное количество прокисшей "изабеллы". Женам и родителям с трудом удавалось оторвать от стульев одуревших мужиков.
– Тамара, ангел, еще десять бутылок!
– Тамара, кто тебя одарил такой красотой, будь ты неладна!
– К черту сдачу, один твой взгляд стоит миллион!
– Тамара, улыбнись разок, а потом хоть режь меня ножом Ласайи!*
_______________
* Л а с а й я - шуточно-уменьшительное от Ласа.
– Ласайя, целуй ноги девочке, иначе прогорел бы ты со своей вонючей столовой!
– Повезло тебе, Ласайя! Теперь можешь сбывать хоть собачатину.
– Поцелуй меня, Тамара, и брось потом в Супсу!
– Гляди, что за бедра!
– И как только ее никто до сих пор не похитил?!
– Сию минуту!
– Не знаю, парень!
– Миллион - это много! Зачем мне столько денег?
– Твоя жена красивее меня, парень!
– Поцелую, когда протрезвеешь!
– Я люблю другого, милый мой!
– Руки! Убери руки! Ласа, уйми этого пьянчужку.
– Ласа, пора, закрывай столовую!
И так каждый день...
Бачана вошел в столовую, уселся за столик в углу.
На дворе пар поднимался над раскаленной землей, в столовой свежевымытый пол источал приятную прохладу. Ласайя был на кухне, колдовал у кипящего котла. Тамара стояла у стойки спиной к Бачане, перетирала стаканы.
В этот ранний час в столовой было пусто. Посетители обычно собирались после полудня. Бачана знал об этом, потому и пришел сюда в столь неурочное время. Подождав немного, Бачана несмело кашлянул. Тамара быстро обернулась. У Бачаны екнуло сердце. Он опустил голову и закашлялся теперь уже от охватившего его волнения. Тамара взяла со стойки тарелку, нож, вилку и подошла к Бачане. Бачана видел лишь ее пальцы - длинные, красивые, чуть покрасневшие и вспухшие от горячей воды. Девушка поставила на стол тарелку, удивленно разглядывая посетителя. Она видела его впервые.
– Что прикажете?
– спросила она.
Бачана поднял голову.
– Хлеба!
– тихо произнес он, с трудом проглотив слюну.
– Только?
– И сыру.
– А мяса?
– Нет.
– Вино?
– Нельзя. Завтра у меня экзамен.
– Какой?
– Физика.
– В каком ты классе?
– Заканчиваю.
– А-а-а... Харчо не хочешь?
– На харчо не хватит денег!
– Бачана покраснел.
Тамара ушла. Вскоре она вернулась с подносом в руках. Она поставила перед Бачаной хлеб, сыр, тарелку с харчо и стакан вина.
– Один стакан можно!
– улыбнулась она и присела перед Бачаной.
– Как тебя звать?
– Бачана.
– Фамилия?
– Рамишвили.
– А меня зовут Тамарой.
– Знаю!
– Бачана поднял стакан.
– Почему я не видела тебя до сих пор?
Бачана смутился. Он отпил глоток вина, словно хотел вернуть на место подступившее к горлу сердце.
– В моем возрасте в столовую не ходят.
– Почему же пришел сегодня?
– Проголодался очень, потому и пришел.
– Бачана отпил еще глоток.