Закон вечности

– Родился бы другой.

– Когда?

– Когда-нибудь.

– Вот именно! Когда-нибудь! Но сколько прошло бы до этого времени?! Вы представляете себе, каким было бы общество от времен Руставели до наших дней, если б не его гений?!

– Что ж, было же время без Руставели, и ничего, жили люди...

– Жили без бога в душе!
– Отец Иорам отпил из кувшинчика молока, промочил пересохшее горло.
– Время - бог! Поймите это! Вы, коммунисты, не веруете в бога, потому и не знаете цену времени! Вы транжирите время! Поклонитесь времени, уважайте время! И если вы решили создать новую веру и новую религию, начните с времени! Иначе ничего у вас не получится, ибо, повторяю, бог - это время!..

– А говорили, бог - это слово!

– Слово, дело и время есть неделимая, единая троица!
– произнес отец Иорам с благоговением.

– Если это так, то мы - за, батюшка! Мы ценим и время, и дело, и слово. И, между прочим, ничуть не меньше, чем ценит их церковь.

– Ну, знаете, столько отложенных дел да столько любителей откладывать их, как у вас, в жизни не бывало!
– рассмеялся отец Иорам.

– Э нет, батюшка, позвольте не согласиться с вами!
– отпарировал Бачана.
– Откладывать дела - это по вашей линии! Сам господь бог обещал человеку райскую жизнь когда? После смерти! Забыли?

– Рай на том свете нужно завоевать всей своей праведной жизнью. Как же иначе?

– Конечно, завоеванное трудом и потом человека вы называете божьей милостью... Несправедливо это, батюшка! Слишком уж большой жертвы требует от людей ваша религия!

– Грешите, грешите вы, уважаемый Бачана!
– обиделся отец Иорам. Основной закон нашей религии - отдавать, а не брать, служить, а не властвовать!

– Красивые слова, батюшка, и только... Вспомните: мрак, религиозный фанатизм, догматизм, крестовые походы, инквизиция... И все это именем бога, во славу божью...

– Я не доказываю, что религия наша достигла совершенства... заколебался отец Иорам.

– Браво, батюшка!
– расхохотался Бачана.
– Впервые слышу подобные слова от служителя культа! И как у вас называется подобное суждение? Правым уклоном? Или левым?

– В христианской религии не существует ни уклонов, ни центра. Есть только зенит!
– произнес наставительно отец Иорам и возвел глаза к потолку.

– Где же он, этот зенит?
– спросил Бачана и невольно тоже посмотрел вверх.

– Зенит - это свет. И когда человек вступит в царство света, он преодолеет всякие ограничения и обретет свободу. Но это наступит с совершенствованием души человека, и потому смерть его есть приближение к богу...
– Отец Иорам молитвенно сложил руки на груди.

– А когда самого тебя приволокли сюда посиневшего, еле живого, помнишь, кого ты тогда молил о помощи? Врачей, а не бога!
– вмешался Булика.

– Страх перед смертью есть страх приближения к богу, - проговорил отец Иорам, не глядя на Булику.

– Хитришь, батюшка! Может, и инфаркт у тебя от этого страха?
– Булика подмигнул Бачане.

Священник кинул на Булику испепеляющий взгляд:

– Твоя религия, несчастный, начинается в желудке и кончается в сортире. От такого грешника, как ты, откажется даже ад!

– Конечно, если я приду туда с твоей рекомендацией! А впрочем, я уступлю тебе все - и ад и рай. Мне хочется увидеть коммунизм... Это ваш рай, не так ли, уважаемый Бачана? Я, правда, беспартийный, но надеюсь на вашу протекцию...

– Пожалуйста, Булика!
– пригласил Бачана сапожника в коммунизм.
– Мы люди добрые, примем не только тебя, но и отца Иорама.

– Ступайте сами в эту имитацию рая, - отказался тот от приглашения, а я дождусь божьей воли... Ваш зенит слишком земной... Интересно, что вы будете делать после того, как придете к этому самому коммунизму?

– Придем, а там видно будет.

– А вдруг ничего не увидите?
– спросил не без ехидства отец Иорам.

– Уважаемый Иорам, сколько лет вашей религии?
– ответил вопросом на вопрос Бачана.

– Две тысячи!
– Голос батюшки прозвучал гордо.

Бачана искренне рассмеялся:

– А нашей пока нет и ста... А последователей у нее столько - вашей религии и не снилось. И вы, двухтысячелетние, тягаетесь с нами, со столетними юношами? Постыдились бы! Имейте терпение, и когда нам станет две тысячи лет, вот тогда и взгляните на нас с высоты вашего зенита. Вот тогда и будем судить, кто из нас вознесся выше.

– Трудно спорить с людьми, которые ни во что на свете не верят! Отец Иорам отвернулся к стене.

– Что дает народу ваша религия?
– не отставал Бачана.

– Духовную пищу!
– ответил отец Иорам, не поворачиваясь.
– А ваша?

– Наша и духовную и материальную! Но прежде - материальную. Человеку, идущему к зениту, нужны хлеб, соль, масло, картофель, помидоры и мясо. Не так ли?

– А где это мясо?
– Отец Иорам быстро повернулся лицом к Бачане.

– Это уже не спор, батюшка!.. Нет сегодня, будет завтра!

– А наша религия, кстати, не запрещает людям ни есть, ни производить мясо. Неудобно как-то говорить, но... Раньше мяса было больше, чем сейчас...

– Раньше на земле жило полмиллиарда человек, а сейчас - без малого четыре миллиарда!

– Мда-а... Рано мы отказались от людоедства, - подал голос молчавший до сих пор Булика, - было бы сейчас и людей меньше, и мяса вдоволь!

– Вот в такого циника превратила человека ваша религия!
– Отец Иорам рукой показал на Булику. Тот собрался было ответить, даже рот приоткрыл, но слово застряло у него в горле: из-под его койки выползла крыса со всем своим семейством и уселась посередине палаты.

– Вот тебе и мышьяк!
– нарушил молчание Булика.

При виде крысы Бачаной вместо отвращения овладело любопытство. Крыса обошла по очереди все три шкафчика, словно выискивая что-то, потом, не найдя ничего, оглядела каждого из больных. Но когда Булика бросил ей кусок сахара, она даже не взглянула на него.

– Не пойму, в чем дело, - сказал отец Иорам, - то ли она плотно позавтракала, то ли решила объявить голодовку.

– Надо позвать Женю. Пусть приведет этого кретина дезинфектора, чтобы он убедился, какие тут разгуливают поросята!
– предложил Булика.