Закон вечности
Шрифт:
Бачана лежал с закрытыми глазами, с выражением блаженства на лице и мерно, спокойно дышал.
– Э, да какой же это странный человек, как он быстро ходит туда и обратно!
– обиженно сказал Булика священнику.
– Оставь его в покое, это действие пантопона... Пусть поспит.
А Бачана сквозь розовый туман спускался вниз по знакомой крутой лестнице, но на сей раз ясно чувствовал, что поднимается все выше и выше...
4
– Вот тебе, сынок, направление. Сходи в Чохатаури*, сделай рентгеновский снимок... Не нравятся
_______________
* Ч о х а т а у р и - районный центр в Западной Грузии.
Бачана сложил вчетверо листок бумаги и спрятал его в карман.
– А что со мной, дядя Евгений?
– спокойно спросил он врача.
– Давно тебя температурит?
– С месяц, наверно.
– Потеешь?
– Днем потеют ладони, а ночью прямо-таки плаваю в поту!
– Бачана вытер о брюки потные ладони.
– Кашляешь?
– Иногда, но сильно, как собака, - грустно сострил Бачана.
– Крови не замечал в мокроте?
– Было немного на прошлой неделе, вот столько, - Бачана показал ноготь мизинца.
– Что же ты молчал до сих пор, сынок?
– Голос у врача дрогнул.
– Да что же такое со мной?
– забеспокоился Бачана.
– Посмотрю снимок, тогда скажу.
– Как эта болезнь называется?
– Инфильтрат... В более сложной форме - бронхоаденит.
– А по-грузински как?
– не отставал Бачана.
Врач не ответил. Он сел за стол и стал бесцельно ворошить бумаги.
– А какое против него лекарство?
– снова спросил Бачана.
– Пенициллин и сульфидин, - ответил, не поднимая головы, врач.
– Можно их достать?
– Можно! За десять тысяч рублей в Тбилиси!
– Врач взглянул в расширившиеся от изумления глаза Бачаны.
– Где же взять такие деньги?
Врач пожал плечами и беспомощно развел руками.
– А еще какие лекарства, дядя Евгений?
– Еще? Сливочное масло, молоко, рыбий жир, икра, яйца, сахар, мед, тепло и Бахмаро!..* Вот лекарство!..
_______________
* Б а х м а р о - высокогорный курорт в Западной Грузии.
У Бачаны пересохло в горле... Все перечисленное врачом стоило вдвое дороже названных лекарств. Он долго стоял молча, не двигаясь, потом достал из кармана направление, аккуратно расправил его, положил на стол и так же молча направился к двери.
– Куда ты, парень?
– окликнул его врач.
– Пойду я, дядя Евгений, сам как-нибудь справлюсь со своей болезнью, - сказал Бачана хмуро.
– Погоди! Зайди в аптеку, купи гематоген, пей по чайной ложке три раза в день. Полезно это...
– Врач достал из кармана червонец, протянул Бачане.
– На вот, возьми...
Бачана взял деньги и положил рядом с направлением.
– Деньги даст дедушка... А вам большое спасибо, дядя Евгений! Бачана открыл дверь.
– Скажи деду, пусть заглянет ко мне.
– Болеет он, дядя Евгений, трудно ему ходить, - солгал Бачана.
– Тогда передай ему...
–
– Что передать?
– Передай, чтобы...
– Голос у врача прервался.
– Да ты не бойся, сынок! Еще не поздно! Ты парень крепкий, куда там болезни до тебя!
– Что передать деду, дядя Евгений?
– А вот что!
– взорвался вдруг врач.
– Пусть он, несчастный, немедленно распродаст все - дом, двор, душу и плоть свою и купит тебе пенициллин! Слышишь меня?! Немедленно!
Врач кинулся к столу, схватил направление и деньги, изорвал их в клочья и подбросил к потолку, потом повернулся с изменившимся лицом к Бачане и крикнул:
– И я после этого называюсь человеком?! Я называюсь врачом?!
Не выдержав взгляда врача, Бачана вышел из комнаты.
– Тетя Аграфена, дай мне две бутылки гематогена. В воскресенье продам в Чохатаури персики и рассчитаюсь с тобой, - попросил Бачана провизора, когда они остались в аптеке одни.
– Для чего тебе, парень, гематоген? Его пьют чахоточные.
Бачану пробрала дрожь, ладони у него вспотели, ноги ослабли. Так прямо и громко никто еще при нем не упоминал названия этой страшной болезни.
– Для дедушки... Евгений ему посоветовал... Помогает, говорит, при слабости...
– Бери, сынок, бери... Да только... Сомневаюсь я насчет твоих персиков...
– А что, дорогое лекарство?
– Девять шестьдесят бутылка...
– Тогда дай одну бутылку. Деньги отдам в воскресенье.
– Что с тобой, сынок? Отчего ты побледнел?
– спросила участливо Аграфена.
– Да нет, ничего, я вообще бледный.
– Бачана взял бутылку, вышел из аптеки и, чтобы не упасть, присел на прогнившие ступеньки лестницы.
– Здравствуй, дядя Глахуна!
– Здорово! Да только не признал я тебя...
– сощурил глаза заведующий фермой.
– Бачана я, внук Ломкацы Рамишвили.
– Ну и вымахал, парень!
– удивился Глахуна.
– Как поживает дед?
– Да так...
– Мда-а... Потерять таких сыновей... Как еще душа в нем держится... Ты которого?
– Старшего.
– Акакия?
– Да.
– Эх и отец был у тебя! В твои годы один, с голыми руками ходил на медведя!.. Так что нужно Ломкаце? Без дела ты не пришел бы ко мне.
– Дядя Глахуна, возьми меня на ферму пастухом...
– Мал ты еще, сынок, не угнаться тебе за козами да телятами.
– А отец, говоришь, в мои годы на медведя ходил?
– Так твой отец был здоров как бык, а ты? Дунь на тебя - полетишь вверх тормашками. Сколько тебе лет?
– Пятнадцать!
– А дед? Отпустит он тебя?
– Если будет твое согласие, отпустит!
– Да как же мне согласиться! Дед ведь знает лучше меня, каков труд пастуха в горах!
– Прошу тебя, дядя Глахуна!
– Не могу, сынок!
Губы у Бачаны скривились, глаза наполнились слезами.
– Не отказывай мне, дядя Глахуна!