Законы Беззакония

— Хорошо, — произнесла портная, сделав ещё пару заметок в своём блокноте, а затем добавила: — Только оставьте свой номер телефона, я свяжусь с вами на днях, озвучу сумму и сроки.

— Конечно, — согласился я и, начеркав свой номер на протянутой мне бумажке, откланялся, покидая пределы ателье «Capriccio di Mare» на Изумрудной улице и её прелестную хозяйку. Что-то подсказывало мне, что в будущем мы встретимся ещё не раз

*****

Домой, то бишь в родные Химки, я попал уже к шести часам вечера. Решил немного прогуляться, посидел в кофейне наслаждаясь лунго, ну или как его здесь называют американо, плюс пришлось долго ждать автобус. Впечатления от поездки остались, как всегда, не самые лучшие: давка была ужасающей, настолько, что я успел пожалеть о своём решении не беспокоить Афанасия просьбой подвезти. Размышляя об этом, я осознал, насколько сильно недооценивал свой старый Austin. Пусть он и мог заглохнуть на середине дороги, пусть даже сам Господь Бог не смог бы разогнать его быстрее семидесяти километров в час, но он принадлежал мне! В этой жизни я просто обязан обзавестись машиной, да побыстрее, иначе рискую не пережить очередную давку и задохнуться. Обуреваемый подобным мыслями я размеренно шёл по району Подрезково, где располагался ЖК «Новый мир», в котором мы снимали квартиру. В целом мне нравилось, как он выглядел: уютный, с обилием зелени. Однако после шумного и беспокойного Строгонова сердце моё наполнилось чувством пустоты, словно я оставил за спиной нечто важное, что невозможно заменить тишиной и спокойствием. Преодолев подъезд и лестничную площадку, я оказался перед тридцать восьмой квартирой. Дверь её отворила встревоженная мать, едва услышав стук.

— Артём, где ты пропадал? Я звонила, волновалась, а ты даже не удосужился взять трубку ни разу! Признавайся, что-то натворил, да?

— Мам, я же говорил, что ближайшие дни буду работать на объекте у дяди Бори. Изумился я, вспоминая, что точно её предупреждал, затем переступил порог дома и закрыл за собой дверь.

— Говорил? Ну, может, и говорил, но молодой человек, ты действительно считаешь, что можно просто сказать «я пошёл работать» и исчезнуть на несколько ночей? Да и как я могу быть уверена в твоих словах? Я этого дядю Борю даже ни разу не видела!

— Мам, успокойся, всё хорошо. Да и к тому же у меня для тебя кое-что есть. Изрёк я доставая из кармана куртки симпатичные серёжки лазурного цвета, которые купил, зайдя по дороге в ювелирный магазин.

— Это для меня? Женщина удивилась, сменив гневное выражение лица на изумлённое, но затем, нахмурившись для виду, добавила: — Ты их точно не украл?

— Нет, — ответил я, достав чек из магазина «555 видов роскоши». Название, конечно, так себе, но серьги вроде нормальные.

— Так это правда, ты действительно работал?

— Ну да, мам, перед тобой самопровозглашённый маляр первой категории! — гордо произнёс я, указывая пальцем на грудь. И в целом не врал: за свою жизнь я успел перекрасить стены не одного бара… Правда, от крови. Но это ей знать не обязательно.

— А у маляра документ об образовании есть? — спросила матушка, усмехнувшись.

— А разве на это ещё нужно учиться? — искренне недоумевал я.

— Конечно, неужели твой дядя Борис тебе об этом не рассказывал? — вопрошала она, снова состроив недовольное выражение лица.

— Знаешь, мам, во время работы как-то не до разговоров, — парировал я, пожав плечами.

— И то верно, — согласилась мать, задумавшись на несколько секунд, видимо воспроизводя свой рабочий опыт. — Ладно, Артёмушка, небось проголодался? Иди скорее за стол.

Она взяла серёжки в руки, уже примеряя их мысленно.

— А ты уже накрыла?

— Давно! Неужто забыл, что по средам у меня сокращённый день? — воскликнула она, стремительно исчезая в своей комнате, будто ожидание примерки нового подарка не оставляло ей ни мгновения покоя.

И всё-таки, женщины есть женщины, — подумал я с лёгкой усмешкой, направляясь на кухню, где меня уже поджидали ароматные отбивные с пюре, которые я без промедления принялся уплетать. Тем временем на кухню вошла мать, севшая напротив меня в тех же серёжках.

— Нравятся? — спросил я, наливая нам в кружки ароматный компот.

— Артём, конечно, нравятся, но 22 тысячи…

— Так ты всё же решила развернуть чек?

— Ага, — произнесла она, подтверждая свои слова кивком головы.

— Поверь, мам, я заработал больше, чем 22 тысячи. Да и к тому же я заказал себе классический костюм в ателье, который обойдётся мне гораздо дороже твоих серёжек, так что можешь не волноваться.

— Сколько же ты тогда заработал? — удивлённо спросила матушка.

— Неплохо. И впредь буду зарабатывать ещё больше, — беспристрастно произнёс я, разделываясь с третьей отбивной подряд.

— Сынок, я понимаю, тебе понравилось зарабатывать, но как же школа? Ты ведь и так учишься не самым лучшим образом, — обеспокоенно спросила она, склонив голову в мою сторону, будто призывая к немедленному ответу.

— Говоря о школе, я намерен серьёзно сосредоточиться на учёбе. Честно признаюсь, это желание зародилось во мне не сразу, но чем больше нового я узнавал, тем интереснее мне становилось. Я чётко поставил себе цель восполнить свою былую необразованность. К тому же на дворе уже XXI век, и вовсю функционирует всеведущая приблуда под названием «интернет», с помощью которой учиться стало в разы проще, чем в моё время.

— Я рада это слышать, но как ты планируешь совмещать работу с учёбой?

— Обыкновенно. Многие люди успевают совмещать. Например, на объекте с нами работал Андрей, который учится на отлично в Долгопрудненском Политехническом университете!

— Ну, раз ты так говоришь, я готова поверить. Но, Артём, если мне хоть раз позвонят из твоей школы с жалобами относительно твоего поведения или успеваемости, то я…! — произнесла она, пригрозив кулаком.

— Не позвонят, — перебил я её. — Да и, как ты видишь, я уже полностью выздоровел, так что ничего не будет мешать мне посещать занятия. Если бы не запрет Константина Владимировича, я бы хоть завтра в школу пошёл!

— Хороший настрой, — произнесла она, явно откинув прежнее беспокойство. Потянувшись, она взяла пульт от телевизора, и, нажав на красную кнопку, в верхнем углу экрана всплыл значок «М-1», а телеведущая начала вещать текущие новости. Большинство из них я благополучно прослушал, однако одна всё же сумела привлечь моё внимание.

— А теперь переходим к ключевому блоку новостей. Полицмейстер города Долгопрудный, доблестный Вениамин Сергеевич Шварц, сумел провести задержание одного из руководителей крупнейшего наркокартеля Российской Империи "Рассвет" — Алексея Михайловича, неоднократно судимого за разбой и умышленное убийство. В очередной раз наши оперативники продемонстрировали своё превосходство.

Так-с, с этой конторой всё давно ясно, — сделал я вывод, основанный на достоверности преподносимой ими информации. Если уж этого Алексея Михайловича можно было назвать руководителем, то в лучшем случае среднего звена, а они преподносят его так, будто поймали самого наркобарона.

— А теперь у нас включение по горячим следам! Сотруднице телеканала "М-1" удалось взять интервью у героя! Здравствуйте, Анна! — поприветствовала телеведущая свою коллегу, появившуюся во второй части экрана. Та стояла с микрофоном в руках напротив "героя", и нужно было видеть, с каким блаженством светилось его заплывшее лицо.

— Здравствуйте, София! — отозвалась до ужаса худощавая журналистка маленького роста, которая выглядела крайне нелепо рядом с громадным полицмейстером. Затем картинка с интервью расширилась на весь экран, вытеснив ведущую.

— Здравствуйте, Вениамин Сергеевич! В первую очередь я хотела бы поблагодарить вас за доблестную службу от имени всех жителей Московской губернии и задать вопрос, который тревожит нас больше всего: как вам удалось выйти на злоумышленника?

— Здравствуйте. Для начала хотел бы подчеркнуть, что благодарить меня не за что. Я просто добросовестно служу родине. Что касается Алексея Михайловича, работа по его задержанию была проведена колоссальная. К сожалению, детали рассказать не могу, но могу заверить граждан, что мы и впредь продолжим блюсти закон и порядок. Долго и уныло лгал полицмейстер, не краснея. Однако его выступление даже радовало, ведь видя, в каком прекрасном расположении духа он пребывает, я надеялся выбить у него ещё одну просьбу.