Закрученный
Шрифт:
Ммм… кровь…
Он облизал губы, пытаясь вспомнить последние минуты, пока он был в сознании. Он вошел в бальный зал, вечеринка шла полным ходом, все его окружили. Его взгляд скользил по присутствующим, и вдруг каким-то образом он смог увидеть сквозь темную стеклянную стену Викторию. Он предположил, что это какая-то новая вампирская способность. Сколько их еще будет?
Они покинули бальный зал вместе и поднялись сюда, чтобы поговорить. Он присел на край кровати и… больше он ничего не помнит. Похоже, сразу вырубился.
Ну что за слабак.
Он хотел рассказать ей о танцующей женщине и его видении о маленькой Виктории, которую выпорол отец,
— Который час? — он глубоко вдохнул и… это было ошибкой! Все мысли в его голове просто пошли под откос. Его ноздри раздувались, вдыхая этот мучительно сладкий аромат от нее, посылая сигнал «нам это надо» по всему телу. Слюна заполнила его рот, затопив пустыню, как будто той никогда и не было. Десны опять ныли — похоже, это их любимое занятие.
— Ты в порядке? — спросила она.
— В порядке, — выдавил он из себя. — Я в порядке.
— Как говорит Райли: сделаю вид, что я тебе поверила. И отвечаю на твой вопрос: уже рассвет.
Он тряхнул головой, чтобы распутать клубок мыслей в голове, но тот не хотел поддаваться.
— Все еще?
— Следующего дня.
А, понятно. Это больше похоже на правду.
— Ты погрузился в целебный сон, — пояснила она.
Целебный сон. Он никогда раньше не слышал этот термин, но знал, что это значит, оттуда же, откуда знал имена своих подданных. Состояние, подобное коме, полной сенсорной депривации, при котором вампир и его зверь сливаются воедино. Количество кровяных клеток возрастало до чрезвычайного уровня, ускоряя процесс заживления.
Было исцеление во сне или нет, но чувствовал он себя так, словно боролся против сотни ушибов и проиграл. Жаль, ведь у него были дела поважнее. Он не мог забраться под одеяло и поспать по второму кругу.
Он спустил ноги с кровати. Он бы встал, но Виктория положила холодную ладонь на его плечо и надавила. Слабый толчок, но тем не менее эффективный. И необходимый. Еще одно малейшее движение, и он запустит цепную реакцию. Будет только больнее.
— Если это был целебный сон, то почему я чувствую себя так паршиво?
— Потому что восстановившаяся ткань тела еще не разработана. Впрочем, не переживай. Как только ты встанешь и потянешься, тебе станет лучше.
После такого уверенного тона нет места сомнениям.
— Как часто тебе приходилось это терпеть?
Она пожала своими изящными плечами.
— Потеряла счет много лет назад.
Ему это не понравилось. Совсем.
— Не хочешь рассказать подробнее?
— Не особо.
— Я могу наказать кого захочешь.
Очередная ошибка. Он хотел пошутить, рассмешить ее, но она не засмеялась, и он понял, что его слова были правдой. Он хотел, чтобы любой, кто мог сделать ей больно, тоже страдал.
Время сменить тему, пока он не начал выдвигать требования и расстраивать ее.
Сейчас была прекрасная возможность рассказать, что он видел, как ее мама, Эдина, пыталась сбежать с ней, а ее папа поймал ее, обвинил, выпорол. Ее это смутит? Вероятно. Ей нечего стыдиться, но да, она будет убита, когда узнает, что он знает.
В обратной ситуации ему было бы стыдно. Он бы ни за что не хотел, чтобы эта девушка видела его слабым, в самом ужасном его состоянии. Прямо как сейчас. Он едва мог вынести, что она видит его побитым и опухшим. А он наверняка в сплошных
синяках и порезах, несмотря на целебный сон. Боль не обманывала. Но если он так себя чувствовал, то она тоже будет. Похоже, что в вампирах было в тысячу раз больше гордости, чем в людях. Так что… Ладно, да. Может, это одна из тех вещей, которые нужно просто унести с собой в могилу. Это видение помогло лучше понять ее, а понимание позволило зауважать ее еще больше. К чему разрушать все это, расстраивая ее.Было ли это трусостью с его стороны? Нашел логическое обоснование, чтобы избежать неловкой ситуации? Может, кто-то бы так и подумал, но он искренне считал иначе. Иногда полная открытость была жестокостью, а молчание — благом.
Ему придется жить с этим.
— У тебя были какие-нибудь видения о моем прошлом? — спросил он через секунду, вопреки своему решению. Он просто дал ей возможность спросить, были ли у него. И если она спросит, он не станет лгать.
— Нет. Но давай об этом потом, ладно? Тебе нужно кое-что увидеть.
— Что?
— Вот, — она повернулась, вытягивая руку с чем-то вроде черного пульта. После того, как она нажала на кнопки, деревянная панель над ее туалетным столиком разъехалась в стороны, открывая большой экран телевизора. Замерцали цвета, а потом появилась картинка. Она быстро переключала каналы, остановившись на новостной передаче. — Просто послушай.
С экрана на него смотрел хмурый репортер, стоя под зонтом, потому что шел мелкий дождь.
— …прозвали «алой резней в Талсе». Десять женщин в красных плащах, все жестоко убиты. Полиция уже предпринимает все возможные меры, чтобы найти улики, указывавшие на того, кто мог совершить такое ужасное преступление.
— Ужасная трагедия, — сказал он, — но зачем мне это знать?
Виктория выключила звук и рухнула на кровать рядом с ним.
— Женщины в красной одежде. В Талсе. Где сейчас Райли. Где сейчас Мэри Энн. Это были ведьмы, Эйден, и, наверняка они преследовали этих двоих. Их многократно закололи, а значит, фейри, вампиры и волки здесь не при чем.
Он переключился на тему с изяществом грузового поезда.
— Райли и Мэри Энн в порядке?
Она заламывала пальцы, и когда этого стало недостаточно, она начала мять и скручивать ткань своей одежды, оставляя заломы.
— Не знаю. Он не связывался со мной уже некоторое время.
— Элайджа?
«Я не знаю», — ответила душа.
Ладно. Значит, душа не видела ничего плохо. Самый дерьмовый из вариантов исключается.
— Почему ты уверена, что никто из существ не виновен?
— Фейри бы выбрали что-нибудь менее кровопролитное. Вампиры бы вылизали всю пролитую кровь. А волки оставили бы следы когтей, а не ударов ножом.
Ммм, кровь…
Осознав, о чем он только что подумал, Эйден погрузился в пучину самобичевания. Они вообще-то погибли. Жестоко, насильственно, мучительно, а он захотел перекусить?
— Эйден, — позвала Виктория.
Точно. Нужно что-то сказать. Обсудить резню, как погоду за окном.
— И кто тогда остается?
«Подожди, подожди, — внезапно влез Калеб. — Вернись на минуту назад. Я только проснулся и, видимо, неправильно расслышал. Она только что сказала, что ковен ведьм был… убит?»
Виктория тоже что-то говорила, но Эйден слышал только Калеба, негативные эмоции придавали душе громкости.
— Да, — ответил он. — Мне жаль.
«Нет. Она ошиблась, что-то не так поняла…»