Закрученный

Больница Святой Мэри. Несколько растянувшихся зданий, одновременно длинных и высоких, облицованный рыжим песчаником, с бесчисленным множеством окон. Огромный белый крест посреди самого высокого здания, расположенного в самом центре. Машины забили парковку, люди шныряли во всех направлениях.

Эйден занял пассажирское сидение черного внедорожника, который Максвелл раздобыл в особняке. Он изучал все входы и выходы, лицо каждого прохожего, в поисках чего-то неправильного, не вписывающегося. Если Такер использовал иллюзию, то Эйден хотел это выяснить.

Ничего не выбивалось из общей картинки. Никто за ним не наблюдал.

Он полагал, что после алой резни в новостях не появился репортаж о двух раненых подростках. Если только полиция не заподозрила связь между этими событиями. В любом случае Мэри Энн и Райли будут допрошены. Если уже нет. У их дверей будет стоять охрана.

«Ну же. Давай сделаем то, зачем мы сюда приехали, — нетерпеливо сказал Калеб. — Сделаем то, что должно быть сделано».

Он больше не оплакивал ведьм, он злился. По-холодному злился, обуреваемый жаждой мести.

Эйден предпочел бы слезы. Но душа хотя бы не пыталась вновь взять контроль над его телом.

— Пока нет, — пробормотал он, и все в машине повернулись в ожидании приказа. Он пояснил: — Души.

В ответ получил хор разочарованных выдохов. Они тоже были готовы броситься в бой, но он не хотел действовать необдуманно. Они разработают план и примут все меры предосторожности.

«Знаешь, а это место выглядит знакомо», — заметил Джулиан.

Оно и должно. Здесь родился Эйден и здесь же погибли души.

Волна… чего-то прошла сквозь него. Грусти, может быть. Страха. Если бы Джулиан вспомнил, как он умер, кем он был, он мог уйти. Навсегда. Эйден всегда думал, что это то, чего он хотел, — время наедине с собой, способность сосредоточиться, — пока не потерял Еву.

«Ну, мне оно не кажется знакомым, — резко бросил Калеб. — Но может, мне стоит посмотреть поближе. Я намекаю. НАМЕКАЮ».

— Что ты надеешься там найти, Калеб? Тела ведьм?

«Да. Нет. Ладно, не знаю. Но никому не повредит, если мы проверим морг, или, если полиция подозревает Райли и Мэри Энн в причастности, взглянем на их записи».

«Морг, — эхом повторил Джулиан, в голосе пустота. — Не хочу заглядывать туда. Не хочу бороться с кем-либо там. Меня это все до смерти пугает. Давайте не будем».

Да уж. Каждый раз, стоит Эйдену переступить границу «живые-обитают-здесь/мертвые-лежат-тут», каждое тело в морге оживает и нападает. Ему придется отрубить всем головы, чтобы убить их — еще раз — и как потом это объяснять? Нет, спасибо.

Элайджа, по всей видимости, не мог сказать ничего хорошего или полезного, поэтому в разговор не вмешивался.

Эйден потер лицо ладонью, пожалев, что не заткнулся вовремя в особняке и рявкнул на экстрасенса. Элайджа просто хотел помочь.

— С моими способностями я не могу рисковать, отправившись туда, — признался Эйден остальным. — Максвелл, Натан, как хорошо вы умеете выслеживать?

— Профи, — Максвелл, сидевший за рулем, развернулся и посмотрел на брата, который расположился за ним. — Взял вещи?

— Само собой, — Натан достал нейлоновую сумку из-под себя. — Как всегда.

Они обменялись ухмылками.

— Мы найдем их, не вопрос, — сказал Максвелл Эйдену, — и никто ничего не заподозрит, даже если мы столкнемся лбами с копом.

— Поясни.

— Не лучше ли сразу показать? — Натан расстегнул сумку, покопался внутри и кинул Максвеллу черные очки. Максвелл надел их, а Натан достал еще несколько вещей и затем, прямо в машине, выскользнул из одежды и обернулся волком.

Сет, Шеннон и Райдер подскочили на заднем сиденье и прижались к окнам.

— Как он…

— Ч-ч-что это…

— Да ну на фиг!

— Вы видели вампиров, — сказал Эйден. — Теперь встречайте оборотней-перевертышей.

Они все еще барахтались сзади, и Эйден почти чувствовал вкус их страха и шока. Он явно слышал, как быстро забились их сердца. Джуниор тоже заметил и издал один из своих фирменных рыков.

— А что еще бывает? — спросил Райдер, глядя на волка так, словно тот был ядовит.

— Все, что только сможете представить.

По-прежнему зловеще ухмыляясь, Максвелл вышел из машины, и Натан прыгнул на водительское сиденье, а затем на бетон снаружи. Максвелл надел на него специальный жилет и поводок.

Виктория, сидевшая за Эйденом, хихикнула в ладонь. Полусмеясь, полупонимающе.

— Собака-поводырь?

Максвелл поиграл бровями над очками.

— Никто не станет спрашивать слепого, куда он идет, или зачем он это делает.

— Гениально, — отметил Эйден.

— Мы вернемся так быстро, как только сможем, — и братья пошли к зданию. Натан спокойно вел вперед, а Максвелл нерешительно ступал за ним.

На мгновение, пока Эйден смотрел на них, он мельком заметил Эдин, танцующую маму, кружащую между машин. «Не сейчас», — подумал он, пытаясь сдержать стон, рвущийся из горла.

Может, его нежелание взаимодействовать с ней подавило это новое воспоминание еще до того, как оно успело оформиться, потому что он моргнул, и ее уже не было.

— Так близко, — пробормотал он, задаваясь вопросом, почему она все еще продолжала появляться. Если он видел ее тогда, когда Виктория могла бы о ней думать, то ей очень не хватает материнской поддержки.

«Что близко? — спросил Калеб. — Забудь, неважно. Я не люблю ждать».

«Прошлое всего пара минут, — ответил Джулиан. — Заткнись хоть ненадолго, и мы все это выдержим».

Виктория перебралась на водительское сиденье, задев его плечом. Даже с прослойкой в виде одежды, прикосновение было как удар током.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — это было правдой. Вся боль прошла, как она и говорила. — А ты?

— Хорошо, — ответила она, но ее голос не звучал ни убежденно, ни убедительно.

— Все еще обижаешься?

Она робко улыбнулась.

— Нет.

— Я рад, — он потянулся вперед и провел подушечкой большого пальца по ее щеке.

Она закрыла глаза и наклонилась ближе к нему.