Закрученный
Шрифт:
Он хотел разбить лицо Райли в фарш. Но вместо этого он закрыл крышку унитаза и сел сверху, бросив коробку под ноги.
— Ты это предвидел, Элайджа? — горько усмехнулся.
Нет ответа. Ну разумеется.
«Ты не можешь винить Викторию за то, что…» — начал Джулиан.
— От тебя я тоже не хочу ничего слышать. Давай просто разберемся со всем этим дерьмом и выясним, кем ты был. Окей? Ладно?
Тишина.
Тишина, за которую он внезапно был благодарен. По крайней мере, он не видел своими глазами Викторию в постели с Райли. Хотя бы в видениях центральное
«Или нет», — подумал он спустя час, когда пот уже стекал по его груди. Его бурные эмоции все время вмешивались, не давая ему сосредоточиться. Плевать. Потом попробуем. А сейчас он взял одну из книг и начал читать.
* * *
Снаружи холод кусался невидимыми зубами. Мэри Энн развернулась лицом к Райли.
— Что это сейчас было?
У него был суровый, неприступный вид, ей никак было не пробиться.
— Ничего.
Ничего. Серьезно?
— Ты теперь меня ненавидишь? Поэтому не разговариваешь со мной и не хочешь говорить правду? Может, мне опять уйти от тебя? — как только Мэри Энн осознала, что только что ляпнула, она захотела забрать свои слова назад. Что если он ответит «да» без колебаний?
Устало он потер ладонью лицо.
— Я тебя не ненавижу.
И ни слова про все остальное, отметила она.
— Ты обижен на меня? Поэтому даже не смотришь? Почему ты отказываешься со мной разговаривать? Почему ты готов утешить Викторию, но не меня?
Одна из его бровей изогнулась.
— Тебя нужно утешить?
Еще одна пометка: это не было предложением.
Она причинила ему боль. Разрушила его жизнь. И ей нечем было это компенсировать. Она это понимала. Но от этого не переставала его любить. И желать, чтобы все сложилось иначе.
— Нет, — солгала она. — Не нужно меня утешать.
Она хотела положить голову на его плечо, на его сильное-пресильное плечо, прямо как это сделала Виктория.
— Твой ответ изменится уже через несколько секунд, — раздался мужской голос. Она знала этот голос. Такер.
Райли развернулся, но демона нигде не было видно.
Не успела она испугаться, как сильная рука обернулась вокруг ее талии, а вторая схватила за шею. Холодное лезвие прижалось к ее вене.
— Райли, — выдохнула она.
Он смотрел ей через плечо, сощурившись.
— Отпусти ее.
— Надо поговорить, — заявил Такер. — Нам всем. Желательно живыми, но это мы еще обсудим.
Глава 28
«Есть что-нибудь?»
— Нет.
«Ну так посмотри еще».
— Я уже восемь раз посмотрел.
«Посмотри еще».
— Сколько раз ты это уже сказал, Джулиан?
«А ты не считай, ты смотри. Еще раз».
Эйден стиснул зубы. Несколько секунд назад он уже слез с унитаза на пол. Откинув голову назад на холодный край фарфоровой ванны, он смотрел в потолок. Безнадежность поглощала его, но он вновь принялся просматривать
бумаги, которые взял с собой.Вдруг его уши уловили… нечто — возможно, шорох одежды, — а потом все затихло.
«Не эти. Только не эти. У меня от них мурашки по коже».
Как больничная палата. Это уже было хоть что-то. На корешке книги, которую он держал, было написано: «Темные искусства всех времен».
«Покажи мне опять те фотки».
«Да мы их уже наизусть знаем», — пожаловался Калеб.
Элайджа, как и обещал, держал свой невидимый рот на замке.
Эйден вновь услышал шорох одежды за дверью ванной, отбросив книгу и взяв в руки фотографии. Перебирая их, он видел двух мальчиков-погодок, так похожих друг на друга, что можно было бы принять их за близнецов. Но чем старше они становились, тем больше проявлялась разница: Роберт взрослел быстрее Дэниела. И чем старше они становились, тем мрачнее казались их лица, пока Роберт, которому на вид было около сорока, и Дэниел, которому не дать больше тридцати, не стали выглядеть совершенно угрюмыми и несчастными.
И этого человека Тоня любила так беззаветно, что не отошла от его смерти даже спустя семнадцать лет? Это казалось одержимостью. Странной одержимостью.
«Вон ту, вон ту», — повторял Джулиан.
Эйден замер. Следующая фотография была не с братьями, а с самой Тоней. Моложе, симпатичнее, волосы светлее. Сидела в тени дерева, глядя в даль, пока розовые лепестки плавно опускались на нее.
— А что с ней?
«Я пропускал ее каждый раз, потому что на ней женщина. Но чем больше я на нее смотрю, тем больше мне кажется, что я был… там».
— Может, ты сделал это фото.
«Тогда я должен быть Дэниелом, да? С чего бы ей проводить время с братом мужа».
«Если только Роберт не был тоже в нее влюблен, — сказал Элайджа. — Стоп. Не обращайте внимания. Я не собирался говорить этого вслух».
Услышав его голос, Эйден подскочил.
«Я не лысел!» — настаивал Джулиан.
«Мне кажется, так рано или поздно говорит каждый лысеющий мужчина», — заметил Калеб.
— Так, хорошо. Мы снова работаем как команда. Это здорово. Давайте продолжать в том же духе.
«Давайте вернемся в прошлое, как предложила Мэри Энн. В тот момент, когда была сделана эта фотография, — Джулиан чуть ли не потирал ладони в предвкушении. — Я докажу вам, что у меня были волосы. Эйден откроет глаза и окажется в теле Дэниела. С волосами. Я уже это говорил?».
Глубокий вдох, держаться, держаться.
— Ты уже забыл, сколько раз мы просыпались с новыми приемными родителями? Каждые следующие хуже предыдущих. Или как мы проснулись в психушке, из которой нас выпустили? Или, последний раз, с новым доктором, приставленным к нам. Доктором, который был не человеком, а замаскировавшимся фейри, который пытался нас убить?