Залет под Новый год

– Я вроде как тут, Харпер. И если ты хочешь говорить со мной, то делай это. А не выставляй меня каким-то уродом. Я был в хлам, как и ты. Мы потратили все презервативы, что у меня имелись, а значит, в последующие разы, нам было насрать на их отсутствие.

– Как мило, Райли. Правда. Это все меняет. Я беременна, ты это понимаешь?

– Я-то понимаю, а вот ты, кажется, ищешь предлог сделать виновным только меня. Хотя в чем тут может быть вина, детка? Мы говорим о ребенке, а не о герпесе.

– Знаешь что, - смотрю на него, и сквозь зубы продолжаю свои слова, чувствуя, как ненавижу себя за это где-то глубоко внутри, - иди к черту.

– Это все, что ты собираешься мне сказать? – сует руки в карманы.

И я молчу, снова отворачиваясь и подхожу к окну.

По щекам текут слезы, которым нет значения и места. А может быть, наоборот. Я уже ничего не знаю. Паника перекрыла все мои рациональные мысли.

Я слышу, как он ходит по комнате. Видимо, собирает свои вещи. И когда он застегивает длинную молнию чемодана, у меня ощущение, будто меня вспарывают на живую.

– Я просто хотел сказать, что я никогда в жизни не был так взволнован и рад. Потому что ты права. Это ребенок, Харпер. Ребенок от женщины, которую я люблю.

С этими словами он уходит, а я не нахожу смелости развернуться и бежать за ним. Я стою и смотрю на мерзкую погоду. По стеклам тянутся капли дождя… такие же крупные, как слезы на моих щеках.

Хорошо, что моя комната не выходит на передний двор. Я не хочу видеть, как он уезжает, а я остаюсь одна.

Внезапно становится так тихо и так больно, что я сгибаюсь пополам и оседаю на пол.

Миллионы мыслей проносятся со скоростью тысячи миль в час, а я просто сижу и смотрю на то место, где только что стоял он.

В комнату входит мама и Кейтлин. Они быстро оглядывают комнату и останавливают свои глаза на мне.

– Что? – спрашиваю довольно грубо.

– Как ты милая?

– Не надо мама притворяться. Скажи свое коронное, что я не предназначена для этого всего. Пусть и Кейт порадуется в том, что снова меня обставила. Смейтесь обе, улыбайтесь… Неудачница Харпер опять все провалила. Это ли не праздник?

– Мы так не думаем, - идет ко мне сестра и с трудом садится напротив меня, вытягивая ноги вперед. – Я завидовала тебе, сколько себя помню. Соревновалась только потому, что это я могла делать. Если не быть тобой, то значит побеждать, убеждаться, что нечему завидовать, по сути. Сейчас я не могу радоваться своей победе, потому что это грустно. Я повела себя как последняя сука в первый день, и ты открыла мне глаза. Я до сих пор стыжусь смотреть в глаза своему мужу. И знаю, что ты бы никогда так не поступила со мной. Если бы я потеряла Пола, я бы никогда не смогла себе этого простить.

Ее слова и признания добивают и помогают окунуться в водопад слез.

– Мне очень жаль, что эти годы, я была такой стервой, - добавляет она со слезами.

– Я тоже хороша, - облокачиваюсь на кресло позади меня. – И вот к чему меня это привело. Ты мама так хотела, чтобы я родила и осела дома. Радуйся. Вернусь в Бойсе, куплю дом на соседней улице и стану матерью-одиночкой. Буду приходить к тебе на воскресный ужин и каждое Рождество украшать твой, а не свой дом. Вот и все. А он… Он встретит самую лучшую женщину в штатах, - скрежещу зубами, произнося свою речь.

– Будет любить эту суку, носить на руках… Она будет радоваться и называть его медвежонком. Я уже ненавижу эту тварь…

Снова завываю в голос, чувствуя себя пораженной.

– Харпер, прости меня, - на этот раз на подиум встает мама. – Я ужасная мать. И вся ответственность лежит на мне. Ведь это я вбила в голову вам обеим свои идеалы. Я виновата в том, что Кейт подхватила мои слова и держалась за них. Боже, что я натворила, - она опускается на уголок кровати и закрывает свое лицо ладонями.

Нас окутывает тишина. Из коридора доносится тиканье старинных часов и больше ничего.

– Вот и поговорили, - подвожу грустный итог.
– А всего-то надо было мне забеременеть от лучшего друга.

– Он тебя любит, Харпер.

– Ага, он сказал мне об этом уходя. Сразу после того, как я повела себя с ним как последняя сука.

– Не выражайся, - просит мама и я непроизвольно улыбаюсь. – Прости, но я не могу измениться за секунду.

– Я до этого несколько раз сквернословила.

– Думаю, нам всем стоит немного прийти в себя.

На наших лицах играет улыбка, но она не доходит до моей души.

– А я ведь тоже его, кажется, люблю…

Сказав это, я прикрываю веки.

Какой нужно было быть дурой, чтобы все испортить.

– И я рад, что это до тебя дошло, - произносит он и я резко открываю глаза.

– Райли?

Он подходит к Кейт и помогает ей подняться, затем ждет, когда выйдут мама и сестра. Затем опускается передо мной и садится в позу йога.

– Думаешь, я бы просто взял и уехал?

– Я бы так и сделала на твоем месте. Еще бы послала куда подальше.

– Ну, значит, я оказался на своем месте не зря.

– Я только наговорила тебе…

– Я заслужил твоего осуждения. Черт, я и правда тот, кем ты меня видела в своих глазах. Просто, когда я наконец обрел тебя, мне больше не нужно спасаться ночами случайным сексом, ведь я уже имею тебя. Мне не нужно притворяться, что я рад, быть с кем попало и не мечтать о тебе. Детка, я люблю тебя и понял это не сегодня и не месяц назад.

– Правда?

– Правда. Но я так боялся, что никогда не достигну уровня того парня, который будет тебя достоин.

– Ли… - протягиваю руку к нему и опускаю ее. – А куда ты уходил?

– Вот за этим, - он вытаскивает из-за спины… кактус.

– Что это?

– Тебе.

– Но, это… Это же…

– Кактус. Другие цветы быстро завянут. Комнатные требуют внимания и постоянного ухода, а ты однажды убила того несчастного, что тебе подарили подруги. Поэтому кактус. Его поливать нужно минимально редко. Так что, он идеален.

– Он милый, - смотрю на уродца колючего с маленьким отростком, похожим на волосатую бородавку. – Спасибо.

– Иди ко мне.

Я переползаю на его колени, оседлав бедра, и обнимаю за шею, цепляясь так крепко, как только могу.