Залив Полумесяца

– Что, сестренка? – с улыбкой спросил шехзаде Алем, когда Амрийе Султан подошла к нему и взяла за руку – она всегда так делала, когда хотела привлечь внимание взрослых, занятых разговором между собой.

– Я хотела погулять у озера, но мама сказала, что туда мы можем ездить только с папой, тобой или Сулейманом.

– Амрийе, – осадила ее Сафанур Султан, но мягко.

– Сегодня мы как раз хотели прокатиться верхом по окрестностям дворца, – ласково коснувшись темных волос сестры, ответил шехзаде. – Если ваша валиде позволит, я могу взять вас с собой.

Амрийе Султан и Нилюфер Султан тут же в надежде обратили свои лица к матери. Та, тихо рассмеявшись, покачала головой, увенчанной маленькой и скромной диадемой с топазами под цвет ее бледно-желтого платья, выглядывающего из-под меховой накидки.

– Позволю, конечно. Иначе покоя мне не видать, – сказав это, Сафанур Султан повернулась к своей притихшей старшей дочери. – Фаниса, ты тоже поезжай. Не стоит упускать такую прекрасную возможность развеяться вдали от дворца, да и погода сегодня выдалась как нельзя лучше.

Осознав, что прогулка в обществе брата и его приближенных, среди которых был и Дастан, может надолго растянуться, Фаниса Султан оробела, но, взяв себя в руки, мило улыбнулась. Что же ей теперь, прятаться от него? Она на него и не взглянет больше. Наверное.

– Конечно, матушка. Я с удовольствием составлю девочкам компанию.

Уже возвращаясь с прогулки во дворец, султанши встретили разместившихся в беседке Филиз Султан в привычном обществе Амирхан Султан. Амрийе и Нилюфер сразу же бросились к бабушке, обняв ее с двух сторон, а Фаниса выразила свое почтение поклоном и улыбкой. Амирхан Султан и Сафанур Султан, встретившись взглядами, спокойно друг другу кивнули в знак приветствия. Они всегда вели себя с достоинством, да и делить им, в сущности, было нечего. Хотя обе втайне питали друг к другу легкую зависть, полную не злобы, а печали – одна мечтала о сыне, которого имела вторая, а та, как и любая женщина, тосковала по мужской любви и ласке, которых удостаивалась первая.

– Сафанур, присаживайся, – вежливо предложила Филиз Султан, обнимая льнущих к ней внучек. С нежностью она поцеловала обеих и усадила рядом с собой. – Фаниса, как ты, дорогая?

– У меня все хорошо, султанша, – мягко отозвалась девушка и просияла улыбкой, столь похожей на улыбку ее матери, отчего Филиз Султан невольно вздохнула. – На что я могу жаловаться? Мы, кстати, видели Алема, – добавила она, глянув на степенную Амирхан Султан. – Он упражняется во владении мечом там, на поляне.

– Что же, как и каждое утро, – заметила в ответ султанша и улыбнулась с тенью гордости, отчего Сафанур Султан опустила глаза. Хотела бы и она так же гордиться собственным сыном…

– А мы с Алемом поедем на озеро! – довольно сообщила Амрийе, подняв голову на бабушку.

– Неужели? – со снисхождением улыбнулась Филиз Султан. – Как славно. Только смотрите, от охраны далеко не отходите и не слишком приближайтесь к берегу. Упаси Аллах, упадете в воду. Хорошо?

Девочка кивнула ей в ответ и с умиротворением снова прильнула к бабушке, отчего все присутствующие не сдержали улыбок. Султанши мирно беседовали, наслаждаясь солнечным утром, когда к беседке подошла Айше-хатун, одной рукой придерживая наброшенную на плечи шерстяную шаль, а в другой держа письмо.

– Султанши, пришли вести от шехзаде.

Все тут же оживились, и пока Филиз Султан под взволнованными взглядами раскрывала письмо, Нилюфер несколько раз спросила «это от папы?», а Амрийе стала взволнованно ерзать.

– Ну что там, султанша? – не выдержала Сафанур Султан, увидев, что Филиз Султан закончила читать.

– Мурад на днях отправляется в путь и скоро будет здесь. Пишет, что в столице все относительно спокойно, не считая проблем с Османом. Впрочем, меня их наличие не удивляет. Что с него взять? Ведь он сын этой ядовитой змеи Эмине – да не обрести ей покоя, где бы она не была.

Все неловко переглянулись, услышав нотки старой, но не угасшей ненависти султанши к ее бывшей сопернице.

– Моя Эсма тоже в порядке, она обещала Мураду как-нибудь приехать со своей дочерью к нам погостить, – переменившись, уже ласково сообщила Филиз Султан. – Аллах, поскорее бы настали эти дни… – вздохнула она. – Я столько лет не видела свою дочь, что уже успела позабыть, как она выглядит.

– Мы все будем очень рады принять во дворце султаншу, – любезно заметила Амирхан Султан.

Сафанур Султан, напротив, предпочла промолчать, так как будучи по-прежнему всем сердцем преданной бывшей госпоже, она, как и та, была весьма прохладна в отношении Эсмы Султан.

Покои шехзаде Сулеймана.

Когда султанша вошла в покои, на ее лице расцвела улыбка, стоило ее глазам увидеть сидящего за письменным столом сына, который привычно склонился над очередной книгой. Подняв темноволосую голову, он взглянул на пришедшую мать и, вынужденно оторвавшись от чтения, поднялся из-за стола. Он был высок, как отец, и даже шире его в плечах, но являлся весьма худощавым юношей, так как, в отличие от брата, мало внимания уделял физической активности и не отличался стремлением к овладению оружием. Шехзаде, исключая телосложение и цвет волос, во всем походил на мать – кожа его была такой же светлой, глаза, как и у нее, голубыми, а нрав его едва ли можно было назвать приятным.

– Матушка.

– Сулейман, – откликнулась Ассель Султан и, протянув сыну руку для поцелуя, с теплом его оглядела. – Доброе утро. Чем ты занят?

– Как видите, читаю, – сухо ответил юноша. Он любил одиночество и терпеть не мог глупых вопросов, по части которых его валиде превосходила всех. – У вас разговор ко мне?

– Я не могу просто так прийти к тебе? – все еще улыбаясь, но уже с оттенком высокомерия, осведомилась Ассель Султан.

– Разумеется, можете. Но я хотел бы вернуться к чтению, если позволите, – сказав это, он в ожидании уставился на нее, явно намекая на то, что хочет остаться один.

Подавив в себе обиду, Ассель Султан с досадой кивнула и, подобрав в руки длинный подол своего ярко-синего шелкового платья, развернулась и вышла из покоев. Она знала своего сына – чьему-то обществу он всегда предпочитал одиночество, а разговорам – книги. Но было обидно и больно сознавать, что ее собственный ребенок совершенно в ней не нуждался и относился к ней, своей матери, пусть и с уважением, но невыносимо холодно и сдержанно.

Все мечты юности Ассель Султан были растоптаны безжалостной реальностью, не имеющей с ними ничего общего. Не успела она оказаться в Манисе, как шехзаде забыл ее, перестал звать к себе и даже не заглядывал к ней, а после, вернувшись из столицы, неожиданно для всего дворца привез с собой Дафну – девушку, которую Ассель Султан когда-то считала своей подругой, а после – злейшей соперницей за сердце шехзаде, которой она всегда проигрывала. Шехзаде забыл обо всем гареме и каждую ночь проводил лишь с Дафной, а она, когда-то утверждавшая, что ничего к нему не питает и не помышляет о будущем султанши, ходила по гарему с бесстыдно счастливым видом, улыбаясь и сияя.

Ассель Султан была просто сломлена их счастьем, которое для нее обратилось ужасной трагедией, разбившей вдребезги ее сердце. Она чувствовала себя вероломно преданной, и от ревности и бесконечной боли в истерзанном сердце она все больше полнилась злобой, отравляющей ее душу. Иногда султанша с горечью думала о том, что, возможно, она сама виновна в том, что ее сын родился таким – нося его, она полнилась этими темными, низменными чувствами и страдала от любовной муки.

Шехзаде Мурад недолго пробыл в Манисе с Дафной – ему пришлось отправиться в поход, и отсутствовал он целых три года. Ассель Султан, конечно же, это время потратила на склоки с бывшей подругой, превратившейся в ее врага, которую теперь звали Сафанур, и на всевозможные низкие интриги, причиняющие той неприятности. Она злопыхала как никогда и упрямо пыталась насолить той, что отобрала у нее все.