Залив Полумесяца

Ее единственной надеждой стал родившийся у нее сын в то время, как Сафанур родила дочь. Даже тот факт, что и у Амирхан тоже родился сын, ее не тревожил. Мурад о ней никогда не вспоминал – не вспомнит и теперь, несмотря на всю ее красоту и рожденного сына.

Тогда Ассель Султан полагала, что рождение у Сафанур дочери разочарует шехзаде, и он снова обратит свой взгляд с надоевшей ему Сафанур на нее. Но и здесь ее ждало разочарование. Вернувшись из похода, шехзаде Мурад был рад всем своим детям и не только не выразил досады по поводу рождения дочери, а радовался ей даже больше, чем двум своим наследникам. И во взгляде его, обращенном к по-прежнему счастливой Сафанур, любви только прибавилось.

Шли годы, но ничего не менялось… Шехзаде Мурад по-прежнему не звал к себе ни наложниц, ни других жен, проводя ночи лишь с Сафанур, которая рожала ему одних дочерей. Это было единственным, что грело полную глубокой обиды и злобы душу Ассель Султан. Хоть в чем-то она ее не превзошла.

Одну-единственную, самую главную мечту Сафанур у нее все же не отобрала – после шехзаде Мурада именно ее сын по праву старшинства займет престол, и вот тогда, наконец, наступит ее время. Выстраданное счастье, долгожданная радость спустя годы боли и унижения. Тогда именно она будет самодовольно расхаживать по гарему Топкапы и лучезарно улыбаться, показывая, как она счастлива и спокойна за свое положение. Она станет могущественной Валиде Султан, а эта Сафанур с ее дочерьми отправится восвояси, забытая, никому не нужная и униженная.

Выйдя из коридора к ташлыку, Ассель Султан была так погружена в эти злорадные мысли, что не заметила, как столкнулась с кем-то. Наложница несла белье – видимо, в прачечную – и за этой кипой не заметила ее. Белье упало под ноги возмущенной Ассель Султан, а рабыня неловко села на корточки и стала спешно собирать его.

– Ты что, ослепла?! – в негодовании процедила Ассель Султан.

– Простите, султанша, я… – испуганно прижимая к себе белье, залепетала девушка.

– Пусть останется без обеда и ужина! – холодно велела Ассель Султан, обернувшись на калфу, которая, заметив случившееся, поспешила к ним. – Может это заставит тебя смотреть, куда идешь, – бросила она, пронзив взглядом рабыню, и пошла дальше, высокомерно вздернув светловолосую голову.

Весь гарем проводил султаншу неприязненными взглядами – холодную и надменную Ассель Султан здесь по-прежнему не любили. Ведь никто и не догадывался, что за этой маской скрывается просто-напросто несчастная женщина, которая была вынуждена годами наблюдать за тем, как ее любимый счастливо живет с другой женщиной, и сознавать, что она совершенно не нужна собственному ребенку.

Спустя некоторое время

Предместья Манисы.

Лес полнился шелестом листвы, которую, стелющуюся на земле, ветер то и дело поднимал в воздух, а сам он был полон прохладой и свежестью октября. Осеннее солнце светило с бледно-голубого неба, по которому лениво плыли густые белые облака, и ничто не предвещало ухудшения погоды. Амрийе Султан и Нилюфер Султан, счастливые, что, наконец, оказались на берегу столь любимого ими озера, резвились, смеялись и играли с опавшей листвой под присмотром служанок, а Фаниса Султан, закутавшись в свою теплую персиковую накидку, отороченную золотисто-бежевым мехом, задумчиво брела вдоль берега в сопровождении служанки Лейсан-хатун.

Шехзаде Алем со своими приближенными, как всегда, взялся за меч и в шутливом поединке сражался то с одним воином, то с другим на противоположном берегу озера – подальше от маленьких султанш. Фаниса Султан как бы невзначай бросала пару раз взгляды в их сторону, но в первый раз Дастан сражался с шехзаде, а вот в другой раз он вновь перехватил ее взгляд, будто почувствовав его.

Смутившись, Фаниса Султан тут же отвернулась и прерывисто вздохнула, чувствуя, как против воли затрепетало сердце в груди. Лейсан-хатун, конечно, заметила эти переглядывания – она, признаться, уже давно их заметила – и улыбнулась, глянув сначала на Дастана, что провожал их, бредущих по берегу, взглядом, а после на свою госпожу, что намеренно смотрела лишь перед собой, и щеки ее были пунцовыми.

– Он все еще смотрит, – чуть лукаво прошептала она, искоса посмотрев на противоположный берег.

– Да он с ума сошел! – испуганно зашептала в ответ Фаниса Султан, схватив ее под локоть. – А если брат заметит?

Они прошли несколько шагов, шурша подолами своих платьев, которые мягко стелились по земле.

– А теперь? – с затаенным дыханием спросила султанша.

Лейсан-хатун, продолжая неспешно идти, чуть повернула голову в сторону и тут же вернула ее в исходное положение.

– Отвернулся, – сообщила она и хихикнула, когда Фаниса Султан с облегчением выдохнула. – Кажется, наш доблестный воин потерял голову, и ваша красота тому причина, султанша.

– Лейсан! – с улыбкой укорила ее Фаниса Султан и еще больше зарделась. Помолчав некоторое время в размышлениях над чем-то, она вдруг грустно заговорила: – А что толку? Не выйдет здесь ничего… Бабушка сказала мне недавно, что по возвращении отца она поднимет вопрос о моем замужестве и будто бы она уже подыскивает среди санджак-беев и даже пашей в столице подходящего мне в мужья человека. И им никогда не окажется… он.

– Госпожа, не отказывайтесь заранее от такого прекрасного чувства, как любовь. Возможно после, когда вы выйдете замуж и уедете далеко-далеко отсюда, воспоминания о ней согреют вашу душу, – заметив, что султанша печально-неодобрительно посмотрела на нее, Лейсан-хатун поспешила объяснить: – Нет, я не толкаю вас на что-то запретное. Но ведь невинные взгляды и, возможно даже, пару теплых фраз не могут счесть непозволительными, верно? Да и Дастан никогда не посмеет предать шехзаде Алема или причинить вред вам.

– Да, это так. Он не посмеет, – с тенью улыбки согласилась Фаниса Султан, зная, что все друзья ее брата отличаются чистыми помыслами и честностью, как и он сам. Девушки постепенно обошли по кругу озеро и оказались на том берегу, где тренировался шехзаде Алем с воинами. Теперь девушки были вынуждены смотреть прямо на них, находящихся перед их глазами. – Но… Разве воспоминания о нем не будут причинять мне боль вместо того, чтобы согревать вдали от него в браке с другим мужчиной? Я не хочу этой боли, Лейсан. Пусть лучше я не узнаю любви, и тогда мое сердце останется целым и невредимым.

– Вам решать… – спокойно отозвалась служанка и погладила руку своей госпожи, лежащую на ее согнутом локте. К этому моменту они почти подошли к тому месту, где шла тренировка. Дастан, который стоял к ним спиной, обернулся на шелест юбок и обжег Фанису Султан взглядом темных глаз, после чего, как и остальные слуги, отошел в сторону и поклонился. – И вы готовы отказаться от этого? – прошептала Лейсан-хатун с промелькнувшей на лице улыбкой.

Опустив золотые глаза в землю, Фаниса Султан промолчала, и сердцу в ее груди почему-то стало ужасно тесно, будто оно было заперто в клетке и вдруг стало биться в ней в попытках выпорхнуть на свободу.

– Фаниса, – шехзаде Алем со сбившимся после боя дыханием кивнул сестре и отдал свой меч воину, с которым сражался до этого. – Ты не замерзла? Ветер стал прохладный. Девочкам, верно, пора возвращаться во дворец, да и тебе следует поехать с ними. Скоро начнет темнеть.

– Ты прав, брат, – Фаниса Султан никогда не перечила старшим, в том числе и братьям, и на этот раз, улыбнувшись, тоже не стала, хотя была бы не прочь еще немного побыть на озере, куда они так редко выезжали из набившего оскомину дворца. – Нам действительно пора возвращаться.