Залив Полумесяца

Ответом ей было гробовое молчание и опущенные в пол взгляды. Десен, которая стояла среди остальных наложниц, случайно поймала на себе взор Лейлы. Она смотрела на нее с сожалением, ведь она-то в Амасью поедет. Шехзаде Осман уезжал на днях, а Десен так и не попала к нему – вот, чем было вызвано сожаление той. Но Десен послала ей через весь ташлык свою красивую теплую улыбку, как бы отвечая «я еще не потеряла надежды».

– Также мне доложили, что вам задержали жалованье, – тем же спокойным и даже миролюбивым тоном продолжила Афсун Султан. – Казна не может позволить себе выделить средства гарему – этим и вызвана задержка. По возвращении повелителя положение исправится, ну а пока… Я из личных средств обещаю выплатить жалованье всему гарему за этот и следующий месяцы, чтобы никто не чувствовал себя несправедливо обделенным. Вдобавок к этому я подарю вам, девушки, ткани и драгоценности, чтобы утешить тех, кто вопреки желанию стать частью гарема шехзаде Османа останется в Топкапы, и поднять всем настроение. Вы должны помнить – монаршая семья печется о вашем благе и не оставит вас даже в трудное время. Будьте благодарны и проявляйте уважение.

Гарем радостно и облегченно зароптал, а Афсун Султан, ловя на себе восхищенные взгляды, широко улыбнулась, ослепив всех своей красотой, и, развернувшись, вышла под потрясенным взглядом Идриса-аги.

– Ага, следуй за мной, – на ходу поманила его рукой султанша. – Я хочу обсудить, сколько золота мне необходимо выделить на нужды гарема.

Идрис-ага, который, кажется, обрел очередную хозяйку, тут же с готовностью засеменил за ней. Хмуро посмотрев им вслед, Айнель-хатун, которая все это время стояла на балконе возле дверей покоев Валиде Султан, с обеспокоенным видом поспешила войти в них, чтобы обо всем доложить своей госпоже.

Дворец Топкапы. Дворцовый сад.

Ветер овевал их, поднимая в воздух полы платьев и платки женщин, прогуливающихся по увядшему саду под блеклым светом осеннего солнца. Бельгин Султан, как всегда, была воплощением нежности в своем бледно-голубом изысканном платье и накидке из белого соболиного меха. В ее светлых волосах, уложенных в сложную прическу с косами, сверкала скромных размеров корона с бриллиантами. Подле нее, держась за ее локоть, ступала Айнур Султан. Она, отдав дань своему любимому цвету, сегодня облачилась в белоснежное платье привычного целомудренного кроя. Поверх него юная султанша набросила широкополый светло-серый плащ с глубоким капюшоном, который покрывал ее сереброволосую голову.

– Я рада, что ты в восторге от подарков, – не очень-то радостно заключила Бельгин Султан после восхищенного рассказа дочери о ценных и древних книгах, полученных ею в подарок от шехзаде Орхана. – Не слишком ли он тебя балует?

– Орхан не знает слова «слишком», – улыбнулась Айнур Султан, но, буквально почувствовав неодобрение своей приемной матери, сомкнула губы.

– И это опасно, Айнур. Он должен знать границы. Повелитель очень недоволен его опасной во всех отношениях непокорностью. И, упаси Аллах, его гнев коснется и тебя, если ты будешь одобрять поступки Орхана. Твой отец уже видит в тебе его пособницу, ведь ты все время проводишь со своим опальным братом. Ты же не хочешь, чтобы и к тебе повелитель стал относиться холодно?

– А разве он не относится ко мне подобным образом всю мою жизнь? – грустно отозвалась Айнур Султан и, поймав на себе возмущенный взгляд, с усмешкой покачала головой. – Только не возражайте, валиде. Вы же сами видите, кого из двух своих дочерей выделяет повелитель. И он всегда так смотрит на меня… Как будто ищет что-то.

Бельгин Султан как-то разом понурилась и, посмотрев вперед, некоторое время молчала, а после понуро произнесла:

– Вероятно, черты твоей матери.

От одного ее упоминания Айнур Султан привычно содрогнулась и ощутила, как тяжело и горестно стало на душе. Она боялась говорить о родной матери с Бельгин Султан, которой всегда упоминания Эмине Султан почему-то доставляли огромное неудобство и заставляли ее неминуемо мрачнеть и печалиться. Но сейчас не смогла удержаться.

– Но, судя по поведению отца, он не может их найти, верно? Какая она была, моя… моя мама? Я, выходит, совсем на нее не похожа?

Ожидаемо Бельгин Султан не торопилась с ответом и вся как-то сжалась.

– Простите, если я… – опомнившись, залепетала Айнур Султан и даже остановилась.

– Нет-нет, все в порядке, – вымученно улыбнулась Бельгин Султан и, тоже встав на месте, грустно посмотрела на свою воспитанницу. – Естественно, что ты хочешь больше знать о ней. Какой была твоя мать?.. – она на миг задумалась, подбирая слова. – Красивой женщиной, безусловно. Пылкой и очень эмоциональной. Она всегда поступала так, как велело ей сердце. Это есть и в тебе, Айнур. Ты похожа на нее больше, чем кажется с первого взгляда. Возможно, черты твоей матери пока еще спят в тебе, но рано или поздно они проснутся. И ты должна будешь суметь обуздать их, чтобы тебя не постиг такой же печальный конец. Ведь известно – у буйных страстей буен и конец.

Печальная улыбка коснулась губ Айнур Султан, и она, расчувствовавшись, взяла за руку женщину, заменившую ей мать.

– Но и вы в меня многое вложили, валиде. Я никогда этого не забуду. Вы для меня самый достойный пример. Я всю свою жизнь буду стараться быть похожей на вас в вашей доброте ко всем вокруг и способности так самозабвенно любить ближних.

Бельгин Султан просияла и со светлой улыбкой погладила ее по щеке в знак признательности за такие слова. Они продолжили прогулку и в шатре увидели шехзаде Мехмета, который до их прихода привычно читал книгу – он любил проводить время на свежем воздухе. Заметив их, юноша отложил книгу, поднялся с сиденья и смущенно улыбнулся.

– Валиде, доброе утро, – шехзаде покосился в сторону сестры и, поймав ее улыбку, пробормотал: – Айнур.

– Сынок, здравствуй, – тут же осветилась любовью Бельгин Султан и, позволив ему поцеловать свою руку, ласково коснулась его плеча. – Давно ты здесь?

– Нет, недавно вышел прогуляться.

– Что ты читаешь? – полюбопытствовала Айнур Султан, когда они втроем разместились в шатре. Девушка помнила укор матери в том, что она несправедлива к брату, и решила исправиться.

– Это «Энеида», – робко глянув на нее, ответил шехзаде Мехмет.

– Помню, мы с тобой ее читали в детстве, – почувствовав прилив ностальгии, откликнулась Айнур Султан. Они с братом друг другу улыбнулись, окунувшись в воспоминания об общем детстве. – Когда закончишь, позволишь и мне ее прочесть?

– Конечно, – воодушевленно воскликнул юноша. – Если хочешь, я могу одолжить тебе и другие книги. У меня их много.

– Было бы неплохо, – Айнур Султан сняла с головы капюшон, так как шатёр закрывал ее от солнечных лучей, и кивнула. – Я зайду к тебе сегодня вечером, чтобы выбрать несколько? А то все книги, что у меня есть, я давно уже прочла. И вечер-то занять нечем.

– Д-да, приходи, – запнувшись от неожиданности, радостно улыбнулся шехзаде Мехмет. – Когда пожелаешь.

Айнур Султан и самой стало очень приятно от этого разговора. Начав его скорее вынужденно, она теперь чувствовала необъяснимую легкость. Султанша и забыла, как ее брат Мехмет был легок и прост в общении. И он всегда так светло улыбался, подобно своей матери, что невозможно было не заразиться его солнечным настроением.

Довольная общением своих детей, Бельгин Султан с улыбкой за ними наблюдала. Они продолжили разговаривать – сначала о книгах, которые Айнур также могла бы дать почитать Мехмету, потом о других мелочах и уже куда более увлеченно, чем вначале. Кажется, они и вовсе позабыли об ее присутствии, но Бельгин Султан этим совсем не тяготилась. На душе у нее полегчало – наконец, они снова нашли общий язык. Повернув голову в сторону, чтобы полюбоваться осенней природой, султанша увидела свою служанку Нисан-хатун, которая приближалась к шатру. В руке у нее что-то блестело.

– От повелителя? – в трепетной надежде воскликнула Бельгин Султан, разглядев в блестящем позолоченный футляр для писем, когда служанка подошла к шатру.

– Да, госпожа.

Шехзаде Мехмет и Айнур Султан, замолчав, взволнованно переглянулись – все давно и с нетерпением ждали новостей от падишаха. Забрав письмо с таким видом, будто оно было сокровищем, Бельгин Султан в волнении поднялась с сиденья и нетерпеливо обернулась на детей.

– Я, пожалуй, пройдусь немного.

– Конечно, валиде, – с пониманием отозвался шехзаде Мехмет.