Заложница тёмного мага

Спустя рекордные пол часа, умытая, причесанная, одетая и еще более голодная, я вышла в гостиную, дабы составить компанию супругу. И в еде, и в размышлениях по делу.

– Доброе утро, Клер, - поздоровался Хант, намазывая мне подсушенный зерновой хлеб сливочным сыром с грибами. Надо же, запомнил, как я люблю, - как спалось?

– Ну так, - неопределенно буркнула я, предпочитая занять рот едой. Так сказать, совместив приятное с полезным: и поем, и на провокационные вопросы отвечать не буду.
– Что бугай, раскололся?

– И всё благодаря кружевам.
– Хмыкнул он, подливая в чашку отвар и добавляя пару долек лаймона и колотый лёд в мою кружку. Тебе когда-нибудь говорили, что ты обладаешь поразительной способностью находиться в самом центре событий. Всегда.

– Многозначительно улыбнулся супруг.

Ха, была бы задница, а приключения найдутся. Можно подумать мне в первый раз отвешивают подобный комплимент сомнительного характера, так уж сложилось, что моя жизнь нанизывает приключения на биографию быстрее, чем бастурму на шампур в шашлычной, и я давным-давно с этим обстоятельством смирилась, научившись изымать пользу из любых обстоятельств.

Как там говорилось: «Если жизнь тебе подсунула авоську лимонов - сделай лимонад». На том и стоим. Видимо это кармическая расплата за безмятежные детство и отрочество, которые, впрочем, хоть и закончились, но слепили из меня именно такого человека, коим я предстала пред светлые очи супруга здесь и сейчас.

– Раз или два, - ответила я и скромно потупила глазки.

– Мэра арестовали без меня, - делился Хант, посматривая на мигающий кристалл развернувший над нами звуковой полог, - толком разговорить его не удалось.
– Тайный Карабас Барабас, дергающий за ниточки трусоватые куколки-марионетки, успешно скрывался. Присутствовал только на прибытии груза. Описать его внешность затруднялся как мэр, так и его подельник, сетуя на предосторожность мага, что прикрывал лицо скрывающей его внешность маской. Быть может больше сможет сказать капитан судна, доставляющий контрабандный груз в одну из бухточек. Бесполезность градоправителя сильно уменьшилась, когда он подкинул важную информацию.
– Но он слил нам следующую встречу, которая как раз в сегодня ночью.

– Почему мага?
– удивилась я. Он вполне мог быть просто ушлым дельцом, а не человеком с даром.

– Каждый раз этот любитель театральных жестов появлялся цитирую «сотканным из тумана преисподней, фигура его плыла, словно затухающее пламя свечного огарка».

– А мэру не чужд поэтический талант.

– Будет чем заняться в редкие минуты отдыха на каторге, - хохотнул Айзек.

– О, а на вашей каторге отдыхают?

Я сыто отвалилась от стола, с огромным трудом сдерживая стон блаженства. Чему-чему, а еде этого мира я отдала бы предпочтение не задумываясь. Без всяких там усилителей вкуса и химических добавок, натуральное и разнообразное, к тому же некоторые экзотические блюда и на вид, и на вкус оказывались много приятнее и насыщеннее нежели их земные аналоги.

Осоловело улыбаясь, я окинула взглядом чтоб еще слопать, и отвесила себе мысленный подзатыльник. Эдак я отожрусь на дармовых харчах, а с моей наследственностью это чревато. Из спорта я здесь для себя нашла только шопинг, надо будет спросить Патрицию, должно же здесь быть что-то кроме конкура, к моему сожалению с лошадьми подружиться мне так и не удалось.

Панический страх от того, что подо мной шевелится что -то живое, со своими характером, настроением и без тормозной педали накрыл меня с головой, стило мне разместится в седле впервые. Выдержав пытку конной прогулкой в течение пяти минут, я с трудом спустилась с в общем-то послушной, я даже сказала бы, флегматичной кобылки и на трясущихся ногах отправилась домой. Благо идти было всего ничего, мы только проехали перекресток.

Эстель, грациозно вспорхнувшая с женского седла несмотря на возраст, проводила меня, белую словно простыня монашки, до дома. Там я опрокинула пару бокалов кажется бренди и только тогда пришла в себя. Алея щеками то ли от выпитого, то ли от стыда, я взяла с неё обещание не рассказывать о бесславной попытке покорить вороную и забыла об этом досадном происшествии, как мне казалось на веки вечные. Но не тут-то было.

Айзек, словно серый кардинал, был обязан присутствовать на тайной встрече преступников, при этом оставаясь в тени и в случае чего контролируя доверенную ему операцию, а я, умеющая влипать в истории на раз - была вынуждена сопровождать его. Доводов была масса, и, хотя я противилась для виду, все же словно нехотя согласилась, внутренне ликуя. Оставаться вновь на попечении кого-либо кроме супруга я не желала, а значит придется вновь сесть на лошадь.

Трезво размышляя, он был тем самым единственным, ха-ха, которому я бы доверила свою жизнь, не в том смысле, что «долго и счастливо», а в том - когда смертельно опасно. Поэтому тысячный раз за день оговорив детали, зазубрив инструкции и заручившись моим словом не лезть в пекло, Хант собрался потащить меня с собой в обособленную бухточку с говорящим названием Солёная.

Своё имя она приобрела благодаря крупным солевым кускам-сталактитам, что образовывались в маленьких пещерах. Промышленной добычи соли тут не велось, а вот для косметических нужд раньше использовали именно этот минерал, но после парочки крупных обвалов, в силу вступил, сюрприз-сюрприз, указ мэра о запрете изысканий. Благо на побережье проблема, где взять соль, отсутствовала.

– Странно, что они выбрали именно эту бухту, - бурчал себе под нос Айзек, склонившись над детальной картой местности.
– Вот эта вот, - тыкая пальцем в точно такую же как Солёная, удивлялся он, - стократ удобнее. Нет рифов, из города не видно огней прибывающих судов, да и берег не такой пологий...

Для меня черточки, точки, волнистые линии и прочие схематичные обозначения в топографии были темным лесом, поэтому я только пожала плечами, не стремясь вступать в диалог. Мне не давала покоя пуговица, которая вывалилась из моей руки и закатилась под столик после того, как меня придавило тушей. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы найти её и сейчас, я крутила выпуклый кругляш силясь рассмотреть монограмму, изящно выгравированную искусным ювелиром.

Я без труда угадывала главную «С» и кажется «Л», а вот третья буква никак не желала складываться для меня из крохотных завитков и линий. Я даже покусывала щеку изнутри от усердия, перерисовывая на блокнотный лист связанные меж собой литеры, а я, между прочим, избавилась от этой дурной привычки еще в институте.

– Вот посмотри, ничего не напоминает?
– протянула я Ханту свои каляки-маляки.
– Я где-то видела такую вязь, но где, вспомнить не могу.

Оторвавшись от разложенной на столе карты Айзек посмотрел сначала на мой рисунок, а потом на пуговицу:

– Вот здесь ты ошиблась, - показал мне супруг на линии, - сейчас.
– В его руках оказалась складная лупа и он, поднеся её к пуговице, указал на мою неточность. Над «Л» стояли три точки, которые я раньше приняла за завиток.
– Я встречал подобные обозначения, но признаться в геральдике не силён. Где ты говоришь нашла эту пуговицу?

То, что супруг не преуменьшает свои знание - факт. Семья его, опять же по рассказам Эстель, была из «синих воротничков», как сказали бы в нашем мире. Отец его работал юристом, слыл прекрасным специалистом в области административного права и брался за сложные, неоднозначные дела, сделав себе имя на соблюдении буквы закона от «А» до <^». До произошедшей трагедии Айзек собирался продолжить его дело, а посему отучившись в Академии магии, собирался на юридический.

После всего того, что случилось, много позднее получения титула и вербовки, он было попытался окунуться в хитросплетения генеалогии и геральдики, но потерпел крах.

– Истинных наследников рода учат этой непростой науке с самого детства. Столько побочных ветвей, бастардов, отчуждений родов, свержений, награждений и прочей ненужной мне информации, что я выучил лишь своё фамильное древо до двадцатой ветви* и на этом решил остановиться. Но сейчас вспомнил, три точки над «Л» обозначают принадлежность к герцогскому роду, ведущему своё начало от Цессов. А таких в Оруме всего три: Ковендиш - Кугуар, Цеоме - Фалько и Рейдж - Серптус. Надо срочно связаться с Алексом, - вставая из-за стола, произнес супруг.