Заложник долга и чести

Я убрал иллюзию длинного носа.

– Нос еще растет, когда девушка врет, – сообщил я ей новость.

– Неправда, учитель, – повернулась она ко мне.
– Я на острове врала постоянно, и нос не рос.

– Тогда ты была рабыней, Сулейма, – рассудительно ответил Фома.
– А здесь ты… - он замялся, подыскивая слово.

Но ему помог Гради-ил.

– А здесь ты отмечена дланью богов, Су.

– Не надо! – трясясь, произнесла Сулейма. – Я не хочу ни каких отметин.
– Она еще раз бросила взгляд в зеркало и разревелась. – Ну почему я такая несчастливая. Врут все, а нос растет только у меня.

– Потому, Сулейма, – усмехнулся я. – что все врут чужим, а ты тем, кто подал тебе руку помощи.

– Я честно! – стала уверять она, – больше не буду.

Я по сполохам ауры увидел, что врет и удлинил ее нос, как у Пиноккио.

– Су, – укоризненно произнес Фома.
– Ты лучше помолчи, чем снова нас обманывать.

– Что опять! – девушка быстро поднесла зеркало и посмотрела в него. – Да что это такое! Что за жизнь у меня!

– Такая же, как у меня Су, – ответил орк, – только я не вру, и не вижу в этом смысла.

Эльфарка попыталась открыть рот и что-то сказать, но Фома, нежно прикрыл его своей ладонью.

– Просто помолчи, – сказал он.

Принесли еду и Сулейма принялась есть руками. Мы молчали. А Фома взял нож и вилку, отрезал себе кусок и молча стал жевать. Снежная эльфарка положила кусок рыбы на тарелку и посмотрела на жирные руки. Фома так же молча подал ей свой платок. Сулейма зло вытерла руки, взяла в руки нож и вилку, покрутила их в руках. Вновь посмотрела, как ест ее жених. И положила приборы на стол.

– Фома! Ты в степи всегда ел вилкой и ножом?

Тот прожевал, затем кратко ответил.

– Нет.

– Нет, – повторила она. Взяла опять в руки вилку и стала ковыряться в рыбе. Ела она уже без аппетита.

К нашему столу вразвалочку подошел подвыпивший наемник, человек.

– Крошка! Если эта компания тебя не устраивает, пошли к нам у нас можно есть руками и пить вино. Или хочешь, я набью им всем морды.

Мы оглянуться не успели, как Сулейма вскочила. И резко врезала наемнику кулачком в нос. Удар у эльфарки был поставлен хорошо. Нос звучно хрястнул и пьяный, пошатываясь, согнулся, ухватившись за сломанный нос. Девушка вытащила одну ногу из-под лавки и добавила ногой по голове. Наемник упал. После этого она как-то сразу успокоилась. Уселась и стала с аппетитом есть, оставив разборки с друзьями приставалы нам. Четверо, как они считали себя крутых, парней бросились к нам. Не поворачиваясь, я вытянул аурные щупальца и вытащил у всех энергию. Не добегая трех шагов, те рухнули на грязный пол. Эльфары поднялись и поспешили уйти.

– Ночь будет не спокойная, – сделал вывод Град-ил.
– Здесь лесные рейдеры и с ними наши эльфары. Странно это все. Все так перемешалось в княжестве в последнее время. Где друг, где враг не разберешь.

– Постараемся разобраться, Гради-ил. За тем и едем. – ответил я.

Больше нас не задевали. Задиры отлежались и, пошатываясь, поплелись прочь. Когда ужин подходил к концу, в трактир при постоялом дворе, где мы сидели, вошли двое орков из стражи великого хана. Я узнал тех парней, что охраняли мой шатер, когда я был левой рукой степного владыки. Они огляделись, увидели меня и радостно ощерились. Затем твердой походкой направились к нам.

– Гаржик, – поклонился один из них.
– Правая рука приглашает Вас и ваших друзей разделить с ним его шатер.

Это была ритуальная фраза приглашения уважаемого гостя. Это не значило, что он пустит жить нас в свой шатер, но выделит не хуже и окажет княжеские почести.

Я встал.

– Я принимаю приглашение правой руки. Пусть шатер его будет полон жен, а стада бесчисленны. Пойдемте, друзья, – обратился я к спутникам, - ночевать будем в комфорте.

Правая рука Великого хана внимательно слушал верховного шамана. К ним снова пожаловал избранный богами, как духи предков называли нехейца. Еще они сообщили, что на нем лежит печать Худжгарха. И тело его - вместилище не ушедших за грань духов.

– Странный человек, – задумался правая рука. – Характер у него легкий, непоседливый. При этом невероятно везучий и бесшабашный юноша. Играет с судьбой, как болотная кошка с гадюкой. Думаешь, вот сейчас змея ее укусит и той наступит мучительный конец. А кошка вывернется невообразимым образом, подержит змею в зубах и отпустит, чтобы напасть снова. Вот так и Разрушитель. Вот, напали на них муйага пять сотен, и где они? Исчезли, а студент, как ни в чем ни бывало, снова в степи. Да-а. И как прошли? Ни один разъезд разведчиков о них не доложил.

– Что сообщила внучка о нашем родиче? – спросил он шамана. Тот при упоминании родства поморщился. Не смог скрыть накатившее раздражение.

– Многое, что сказала, – ответил он. – Сказала, что любит его, а он ее. Что она присмотрела себе сестру черную эльфарку.

– Черную? – переспросил Быр Карам.

Шаман кивнул.

– Черную, Быр. Забрал ее у богини неизвестных земель и привез к себе.

Правая рука покачал головой. Надо же! Черную! А что ему белой мало?

– Ганга говорит, что Тох Рангор будет возводить ее на княжеский престол. Вместе с воинством Худжгарха разобьют орков, что собираются против них и затем сделает ее княжной.

– Высоко мечтает юноша, – недоверчиво усмехнулся орк.
– Как бы крылышки не обжег.

– Духи говорят, что это не его идея, а воля нового бога, – старик замолчал, уткнувшись взглядом в пол, покрытый шкурой оленя.

Сидящий напротив орк, не мешал ему думать. Старик вздохнул.

– Не нравятся мне нонешние времена, Быр. Много неопределённостей появилось в мире, и они к нам приходят вместе с Разрушителем. Он, как таран, ломает все к чему прикоснется. Одно утешает, такие долго не живут, сделают работу для богов, и те от них избавляются.

– А мне будет жаль парня, шаман. Таких разумных, что меняют саму историю, мне видеть не доводилось. Он стал бароном?

– Бери выше, поднялся до графа, – ответил шаман. – Свадьбу хотят сыграть здесь, у нас, по обычаям нашего народа. А это значит, мы признаем его гремучей змеей перед всеми. А что после этого будет?

– Ничего не будет, - отмахнулся Быр Карам. – Поизведет наших врагов и расчистит нам путь. Я уже знаю, как его использовать.

Старый шаман иронично посмотрел на орка.

– Использовать? Да он сам тебя будет использовать. И ты ему еще останешься должен, – увидев недоверчивый взгляд Карама предложил. – Спорим!

– На что?

– На то, что ты признаешь Гангу своей родственницей, – произнес старик.

Орк поморщился, но согласно кивнул

– А если я ему должен не останусь, то ты отдаешь мне правый берег, под пастбища.

– Идет! – оживился старый шаман и потер в предвкушении руки.

Они разговаривали еще долго и обсуждали будущее. Но их разговор прервало появление молодого нехейца. Тот вошел лицом вперед. Улыбаясь и излучая дружелюбие.