Заложники

– Очень хорошо, - одобрил Джандар.
– Но сказанное вами целиком относится к цивилизации, созданной людьми. А она не является единственной из возможных. Разрешите узнать, вы считаете ее величайшим достижением, как поголовное большинство людей, или все же относитесь к ней критически?

– Полностью идеальной ее не назовешь, - ответил контр-адмирал.
– Однако лично меня она вполне устраивает.

Юноша помялся, испытующе глядя на Букстена исподлобья.

– Ну-ну, говорите, смелее, - благодушно разрешил тот.

– Что ж, с вашего позволения, скажу, - произнес Джандар.
– Меньше всего желая вас задеть, хочу лишь указать на одно не совсем очевидное обстоятельство. Ваша цивилизация в ее нынешнем виде сформировалась исключительно благодаря человеческим недостаткам.

– А вы, часом, не сгущаете краски?
– скривился Букстен пренебрежительно.

– Судите сами, - порывисто предложил юноша, отбросив наконец смущение. Еще раз прошу прощения, но, если рассматривать человека чисто как биологический вид, картина получается плачевная. Он физически слаб и плохо адаптирован к внешней среде, нуждается в жилье, одежде, особом питании. Не так ли?

– Допустим, - поневоле признал контр-адмирал.

– Я бы сказал, что ваша цивилизация представляет собой искусственную оболочку, защищающую человека от природы. Спору нет, она выстроена искусно и с размахом. Но объективно служит лишь для того, чтобы скомпенсировать врожденные биологические недостатки людей. А у игрунов дело обстоит совершенно иначе. Начать с того, что им не требуется ни одежда, ни жилище. Их жизнь проходит в полной гармонии с окружающей средой. У них нет опасных природных врагов, между собой они не враждуют, следовательно, отпадает необходимость в оружии. Игруны травоядные существа, пропитания у них вдоволь, поэтому они не занимаются земледелием. А если возникает потребность в каком-либо техническом приспособлении, будь то вооружение или транспортное средство, они его выращивают.

– Как именно выращивают?
– навострил уши Букстен, уже начавший слегка скучать по ходу обстоятельной лекции принца.
– Можете ли вы привести конкретные примеры?

– Хорошо, я попробую объяснить. Вот моя рука.
– Джандар для наглядности воздел ладонь.
– Это живая плоть, у которой есть исконный замысел. То, что делает руку рукой. Если изменить ее исконный замысел, она превратится в нечто иное.

– Вы имеете в виду генетическую структуру?
– уточнил контр-адмирал.

– Не совсем так, господин Букстен. Исконный замысел заложен не в хромосомах, они лишь служат для него передаточным звеном.

– Но если он не в хромосомах, то где же?

– В области, которую игруны называют корнями мира. Она лежит по ту сторону великой пустоты. Мне трудно разъяснить это детальнее, мешает несовершенство языка.

– Будем считать, что я понял основное, - кивнул контр-адмирал.
– Можете продолжать.

– Игруны наделены способностью воздействовать на корни мира, и таким образом изменять исконный замысел животных или растений. Прежде это умение служило им для развлечения и некоторых ритуальных игр. Но, соприкоснувшись с людьми, они стали применять его и в других целях - технических, если можно так выразиться. Представьте себе, наш звездолет был выращен из некоторых пород кустарника.

– Так вы летаете на деревянном звездолете?
– поразился Букстен.

– Да, но это особая древесина, по прочности она почти не уступает легированной стали. Впрочем, мы с вами перешли на частности. А речь шла о том, что у игрунов отсутствует цивилизация в том смысле слова, который в него вкладывают люди, - напомнил Джандар.

– Безусловно, она у них есть, но совершенно иная, основанная на других принципах. Перечисленные вами признаки к ней неприменимы, таким образом, для стороннего наблюдателя она остается совершенно незаметной.

Собеседники чуть помолчали. Неярко тлела розовая лампочка включенного диктофона. Успокоенно повисшая игрушка получила очередной щелчок и принялась колотиться в прозрачную стенку бокса.

– У вас есть еще вопросы?
– с любезной улыбкой осведомился юноша.

Глубоко задумавшийся Букстен не ответил. Видимо, у него наступил своего рода шок от услышанного. Он сидел, тупо глядя, как приплясывает на эластичной нитке забавный лохматый шарик, безуспешно ломящийся сквозь прозрачную преграду и оттого кажущийся одушевленным. Некоторое время спустя контр-адмирал вышел из оцепенения, отключил диктофон и спрятал его в карман.

– Ну что ж, - проговорил он.
– Думаю, для первого раза хватит. Назавтра мы продолжим нашу беседу. До свидания.

– Всего доброго, господин Букстен, - ответил Джандар, снова качнув пальцем игрушку на резинке.

Что-то странное, похожее на затаенную усмешку, промелькнуло в пристальном взгляде его серых глаз.

Покинув палату, контр-адмирал приказал доктору Тайдеру немедля известить его, как только будут готовы результаты анализов. Затем в сопровождении Горш-тальца направился к лифтовой площадке.

– Озаботьтесь вот чем, - заговорил он на ходу.
– Все, кто в курсе дела, не должны отлучаться с линкора ни под каким видом. Ни в командировку, ни в отпуск, ни на похороны родственников. Вплоть до особого распоряжения.

– Будет исполнено, - с понимающим видом кивнул капитан.

– И еще. Пусть ваши контрразведчики возьмут подписку о соблюдении секретности у десантников из группы захвата и врачей. Всех остальных предупредить в общих чертах.

– Понял, ваше превосходительство.

– И последнее. Необходимо обеспечить усиленную охрану задержанного.

– Слушаюсь, ваше превосходительство.

– А теперь я хотел бы хоть немного отдохнуть, - сознался Букстен, входя в кабину лифта.
– Прямо скажу, денек сегодня выдался не из легких...

– Конечно, ваше превосходительство.
– Горштальц нажал кнопку, двери сомкнулись, лифт тронулся.
– Вам отведена лучшая каюта на гостевой палубе. Разрешите вас туда проводить?

– Да, будьте так любезны.
– Контр-адмирал отер шею платком.
– Кстати, распорядитесь, чтобы туда перенесли багаж с моего корабля.

– Уже сделано, ваше превосходительство.

Букстен спрятал платок в карман и одобрительно хмыкнул.

* * *

Доктор Клупинца встретил адмирала Зензера у дверей лазарета и проводил в палату, куда поместили мичмана Квау.

– Ну, как он?..
– отрывисто поинтересовался на ходу адмирал.

– Пока без улучшений, ваше превосходительство. Бредит по-прежнему, и даже тризадол не помогает.

– Печально, весьма печально... Я намерен поговорить с ним наедине, доктор.