Замерзший

– Восемь... Семь...

Он смотрит на нож в моих руках.

– Вы не получите коды доступа к Группе А, если я умру.

– Шесть... Пять...

– Мы сохраняем тебе жизнь, и ты помогаешь нам, если мы сталкиваемся с членами Ордена, - напоминаю я ему.
– Ты говорил это в Стоунуолле.

– Четыре…

– Ты хочешь, чтобы они обыскали дом? Нашли Эйдена? Наказали его, потому что он здесь со мной?

– Три...

Глаза Джексона мечутся между мной и дверью.

– Я справлюсь.

– Два...

Я перерезаю веревки, сковывающие его запястья.

– Один...

Он открывает дверь и наклоняется вперед, прикрывая меня от взора Ордена.

– Извините за задержку, - говорит он.
– Я был в туалете.

– Ничего страшного, - отвечает женщина. Шуршат бумажки.
– Мы ищем вот этого парня и проверяем, граждан, пока мы тут. Хотим удостовериться, что он не держит кого-либо против воли.

– Мне кажется я... Точно. Я видел этого парня в окне, выходящем на переулок.
– Голос Джексона был на удивление убедительным.
– Я думал, что он направляется в свой дом, но он, возможно, искал место, чтобы спрятаться.

Я слышал, как женщина забрала плакат обратно.

– На этом переулке, говорите?
– Джексон, должно быть, кивнул или указал направление, потому что она сказала: - Спасибо.

Дверь закрылась, и я снова начал дышать и как будто тяжесть спала с моей груди. Я схватил Копию, который вытирал лоб, создавая впечатление, что вся эта встреча принесла ему головную боль, и вдавил его в кресло в гостиной.

– Эмма! Все в порядке.

Она выглядела сердитой, когда появилась с Эйденом. Не это выражение я привык видеть на ее лице, и я знаю, почему она так смотрит на меня - дело в том, что я на мгновение отдал наши жизни в руки Копии. Но это окупилось, и я ни о чем не жалею.

Я связываю запястья Джексона, охватывая веревкой раны, которые начали проявляться.

– Спасибо, - говорю ему я.
– За оказанную нам помощь.

– Я помогал мальчику, а не тебе. Я буду делать то, что мне нужно, чтобы, в конце концов, попасть в место, в которое собирался. У меня нет выбора.

– Каждое действие является результатом выбора. Даже у Копии.

Он скептически фыркает. А я смотрю на Эмму, которая положила руку на плечо Эйдена.

– А где остальные?
– спрашиваю ее я.
– Вы видели, куда они отправились?

– Сэмми с собакой просто сидят в открытую. Реально умно. Бо с Сентябрем спрятались в доме напротив.

– А Бри?

– Я не знаю. Я видела, как она бежала по крышам. Одна.

Эти слова обнадежили меня, потому что если Бри сама по себе, я знаю и не сомневаюсь, что с ней все хорошо.

*Прим. Переводчика: Bone Harbor (англ.) - дословный перевод - Гавань Костей.

ОДИННАДЦАТАЯ

МЫ ПО ОЧЕРЕДИ ПРИНЯЛИ ВАННУ. Вода, текущая из крана, была немного соленой, но после принятия душа я ощутил чистоту и свежесть, и этого было достаточно, чтобы сделать меня счастливым. В ванной комнате не было окна, и мне было приятно, позволить Джексону пожить небольшой частной жизнью, после того, как я убрал из помещения все лезвия и все остальное, что, как мне кажется, он мог использовать против нас.

Хозяин дома еще не вернулся, хотя небо начинало потихоньку темнеть. Нам бы следовало поскорее уйти, но Эмма настояла меня подстричь.

– Мне больше нравится, когда у меня длинные волосы, - заявляю я.

– Дело не в том, что тебе нравится, а что нет, Грей. Главное, чтобы ты меньше всего походил на себя на плакатах.

Я нехотя стою возле раковины в ванной комнате, пока Эмма порхает вокруг меня с ножницами. Я не знаю почему, но расставание с чем-то столь же бессмысленным, как волосы, приносит немного боли. Ничего не менялось с прошлого лета, с тех пор как я взобрался на Стену с Эммой, и я чувствую себя наиболее комфортно, когда мои волосы завиваются за ушами, попадают в глаза, щекочут мою шею. Все это напоминает мне Клейсут: это как подтверждение того, что я не потерял себя во всем, что произошло.

– Чем сейчас занят Джексон?

Эмма бросает взгляд на открытую дверь в гостиную.

– Он играет в «Камень, Ножницы, Бумага» с Эйденом. Ничего не изменилось с тех пор, как ты в последний раз просил меня проверить его.

Она улыбается мне в зеркало, а затем заставляет меня встать на колени, чтобы ей было проще избавить меня от оставшихся волос.

– Что ты будешь делать, когда это все закончится?
– спрашивает она, отрезая мне челку, чтобы она больше не попадала мне на глаза.
– Группа А, Франк, да все. Что потом?

– Я не думал так далеко наперед. Кажется, опасно быть столь оптимистичным.

– Я вернусь в Клейсут, - произносит она.
– Я скучаю по маме. И я также хочу найти Лауру и доказать ей, что я никогда не была сумасшедшей, веря в большее, хоть она всегда и смеялась над моими теориями, когда мы были детьми.

Я представил эту встречу. Мать Эммы и ее лучшая подруга, плача, обнимают Эмму так крепко, что ей от этого становится трудно дышать.

– Так ты решила остаться там?
– спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

– Я так думаю. Там, конечно, все будет круто напоминать о том, что это тюрьма и обо всей лжи. Но потом, это все-таки дом, и, возможно, все будет не так уж плохо, когда у нас будет возможность свободно переходить за Стену.

– Я пойду с тобой. Чтобы увидеть Блейна, потому что я знаю, он сразу отправится туда разыскивать Кейл. И тогда, возможно, я буду снова драться с Челси, чтобы улучшить свой показатель или просто посмотреть, как ты будешь зашивать ее подбородок.

Эмма усмехается и кладет ножницы.

– Ты не забываешь обиды.

– Я знаю, - говорю я вставая.
– Я ужасен из-за этого.

– Ну, никто не идеален. По крайней мере, я.

Несколько месяцев назад я бы сказал, что Эмма близка к совершенству, что именно таким и должен быть человек. Добрым, отзывчивым, уверенным в себе. Верным. Но теперь, хотя я знаю ее всю свою жизнь, она мне кажется чужой.

– Я действительно очень сильно сожалею.
– Она смотрит на меня, и ее глаза полны ужасающего сомнения, как будто она боится, что наши отношения навечно разрушены. Не единожды я и сам об этом думал.