Замерзший

В комнате стало так тихо, что потрескивание огня звучало так же громко, как выстрелы. Эйден снова начал дрожать, и Эмма посадила его к себе на колени.

– Они осушили колодец и уехали. На следующий день люди начали заболевать. Мама начала кашлять и заперла меня в моей комнате с нашим последним кувшином воды, запасом хлеба и сыра. Я думал, что сделал что-то плохое, потому что она закрыла носовым платком рот и не смотрела на меня. Она велела мне держать окно закрытым, и взяла с меня обещание не открывать его.

– И я не открыл. Даже когда я увидел их, идущих по городу, плачущих и кашляющих. Их кожа была ободрана. Их глаза стали желтыми. Некоторые из них забрались на своих лошадей и уехали. Большинство пошли в церковь и молились там. Я наблюдал за ними из своего окна, но я держал его закрытым, как и велела мне мама. Я не касался окна до тех пор, пока не настала тишина, и когда это случилось, я распахнул его и вылез.

– Все кто остались, были мертвы. Мама была в постели. Я хотел похоронить ее, потому что знаю, что я должен был это сделать, но я не был достаточно сильным, чтобы перетащить ее. Я мог управиться только с маленькими, с младенцами. И с Софи. Я похоронил Софи тоже.

Он продолжал рассказывать, о том, как он жил за счет консервированных фруктов и куриных яиц. Как он плавил снег для питья и собирал одежду и одеяла из других домов, чтобы согреться. Как он возвращался в свой дом только один раз в день, чтобы поставить засечку на столбике его кровати, но никогда не задерживается из-за запаха гниения. Я не понимаю, как кто-то настолько юный мог пройти через это в одиночку.

– Мы с Расти остались в доме мистера Беннетта, потому что он был пустым, - объяснял Эйден. – Не смотря на то, что я выбегал за едой, становилось все сложнее находить куриц и лошадей - большинство из них стали больны или умирали. Вы собираетесь оставить меня здесь? Утром?

– Конечно, нет, - отвечает Эмма, но все остальные хранят молчание. Выражение лица Бри наполнено болью и я знаю, что она думает о том же, что и я: восьмилетний мальчик замедлит наше продвижение.

Оуэн проводит рукой по волосам и смотрит на огонь.

– У нас строгий график.

– Вы не серьезно.

– Это не то, чего бы мне хотелось, Эмма, но мы проходим в среднем по двадцать миль в день. Он отстанет от нас, без вариантов.

– Так мы просто оставим его здесь?
– теперь она почти кричала.
– Вы не можете! Мы можем посадить его на лошадь, если вы беспокоитесь о темпе.

– Мой отец молчит, отводя глаза. Эмма поворачивается ко мне.
– Скажи ему, Грей. Пожалуйста. Если кто-то и может переубедить его, то только ты.

Она выглядит еще более отчаявшейся, чем когда я узнал о ней и Кроу, когда она извинялась передо мной снова и снова. Интересно, если поддержать её сейчас, станет ли разговор проще. Они будут настаивать на том, что лучше, даже если мы будем пытаться из всех сил.

Но отец был прав. У нас есть только две недели, чтобы добраться до Бон Харбора, маленького городка, который расположен возле океана, протянувшегося на север через полстраны. Там нас ждет лодка, чтобы переправиться к Группе А, одновременно скрывая нас от глаз Ордена. Без лодки нам пришлось бы пройти рядом с городом под куполом. Хейвеном - я вспомнил, как Клиппер называл его. В любом случае, Эйден значительно нас задержит.

Я смотрю на мальчика в свете огня, и он выглядит полным надежды, его глаза столь же широки, как и у Эммы. Я не хочу подводить никого из них.

– Если мы оставим его здесь, то это все равно, что дать ему умереть от голода, - говорю я своему отцу.

Он вздыхает, потирая лоб.

– Ты прав. Вы оба правы.
– Он смотрит на Эйдена долгое время. Снова выдыхает и произносит: - Ты можешь поехать, но только пока мы не найдем более безопасное место, где ты сможешь остаться жить.

– О-о, благодарю вас, - восклицает Эйден.
– Спасибо вам! Могу ли я взять с собой Расти?

– Почему бы и нет? Хорошо будет иметь собаку рядом. Они умные создания, хорошо разбираются в характерах людей и превосходные охранники.

Сэмми хмурится.

– Сэр, я польщен, что вы такого высокого обо мне мнения, но мне немного обидно, что вы ошибочно приняли меня за собаку.

Вся группа покатывается со смеху.

– Давайте спать, - командует Оуэн.
– Все. Сейчас же. Завтрак на рассвете и потом выдвигаемся.

ТРЕТЬЯ

СЕГОДНЯ НОЧЬЮ Я ВТОРОЙ СТОЮ НА ЧАСАХ, и это означает, что у меня фактически получается целая ночь непрерывного сна. Мы меняем очередность и в худшем случае, я не буду отдыхать на следующий день.

Снаружи холодно и порывистый ветер. Здание столярной мастерской у меня за спиной скрывает меня от ветра, а Расти рядом со мной, составляет мне компанию. Он хороший сторожевой пес, как и ожидал мой отец. Дважды он услышал что-то прежде меня, его уши поднимались, и оба раза это было не чем иным, как енотом, пришедшим полакомится мертвецами.

Я наблюдал, как проходят минуты на наручных часах, о которых Клиппер говорил, что они на «солнечных батарейках». Он привязывал их к рюкзаку, позволяя солнцу напитать их, благодаря этому он мог каждый вечер назвать точное время. Когда мое время закончилось, я иду обратно, где все крепко спят, тесно лежа возле импровизированного костра. Я нахожу Бо, который всегда заступает на вахту после меня, и бужу его. Он ворчит, тянется за своей курткой и выходит.

Я подползаю к костру и разворачиваю свой спальный мешок. Бри с одной стороны от меня, отец - с другой.

Несмотря на то, что я оказался в тепле в первый раз, как мне кажется, за века, я не могу уснуть. В темноте столярной мастерской все мои сомнения кажутся преувеличенными. Группа А кажется все еще далеко, и Блейн еще дальше с каждым днем нашего продвижения.

Бри ворочается, подкатываясь ко мне в поисках дополнительного тепла. Я могу почувствовать её пульс даже через спальные мешки между нами. Я улыбаюсь, закрываю глаза и неожиданно легко засыпаю.

Звук лая Расти выталкивает меня из сна. Мой отец пробирается к двери, Сэмми и Ксавье следуют за ним. Мгновение спустя снаружи раздается крик, и я понимаю, что что-то случилось.

Я хватаю свое снаряжение, но никак не могу найти один ботинок и, в конце концов, оказываюсь последним, выбежавшим на улицу. Вероятно еще час до рассвета, все еще темно и трудно что-либо разглядеть. Я немного могу разобрать в прыгающих лучах фонариков: Расти лает, как бешенный, Эйден, пытается удержать его, мой отец, в окружении остальных участников группы, кричит, и стоят двое незнакомцев, один из которых приставил пистолет к голове другого.

Заложник - молодой и худой, на его лице отражается больше злости, чем страха. Другой мужчина - Блейн.

Я мгновенно останавливаюсь.

– Как ты... Кто это...
– У меня миллион вопросов и все они прерываются потому, что я больше не могу произнести что-либо.

– Привет, Грей, - говорит Блейн, улыбаясь мне.

Сэмми направляет винтовку в сторону заложника.

– Что, черт возьми, тут происходит? Кому-то лучше начать говорить или я пущу пули в вас обоих.