Замок

Эмма Витольдовна скосила глаза на чашку. Кофе оказалось нетронутым, она и забыла про него.

— Нет, уж спасибо, что-то расхотелось, Ростик. Лучше пойду снова на пленер, продолжу свои упражнения. Я нашла очень красивое место, надо его достойно запечатлеть.

56

Анастасия Владимировна вышла из номера. Чувствовала она себя разбитой. Полночи она проплакала, остальные проспала, но сон совсем не освежил, скорей наоборот, она ощущала тяжесть в голове и в веках. Они сами собой закрывались, и пожилая женщина не без труда боролась с этим состоянием.

Конечно, самое разумное еще поспать в номере, но ей совсем не хотелось подобным образом проводить время. Она лелеяла такие большие надежды на свое приглашение на юбилей Каманина — и вот оказалось, что все нее чаяния не оправдались. А ведь она любит его практически всю свою взрослую жизнь, с того самого моменту на первом курсе университета, когда они случайно на лекции оказались за одной партой. Так они просидели вместе до окончания учебы.

Она очень быстро поняла всю необыкновенность своего сокурсника. На философском факультета МГУ она оказалась не по призванию, а скорей по случайности; после окончанию школы не знала, куда же пойти учиться, большой склонности она не испытывала ни к чему. Листая справочник о высших учебных заведениях, натолкнулась на это отделение и подумала, а почему бы не попробовать. Школу Анастасия закончила с золотой медалью, а потому легко сдала вступительные экзамены. Но большого интереса к избранной специальности у нее так и не возникло.

Зато она быстро поняла, что у соседа по парте — большой талант. Она всегда поражалась оригинальности, парадоксальности его суждений. И очень быстро страстно в него влюбилась. Она видела, что Каманину тоже нравится красивая, сексуальная девушка. И вскоре они познали друг друга. А через годок после того, как она сказала ему, что ждет ребенка, поженились. Почему-то тогда она была уверенна, что их брак — это навсегда, что общий сын связал их вместе как портландский цемент. И когда он ушел от нее — это стало огромным потрясением.

С того момента у нее не было ни одного мужчины. По сути дела, она прожила дальнейшую жизнь, как монашка, только монастырем стала ее квартира. И вот теперь на излете жизни, когда в ней снова затеплилась надежа, она снова оказалась, как та старуха, у разбитого корыта.

Анастасия Владимировна брела по замку, не представляя, куда же она направляется. Мысли в голове блуждали по каким-то закоулкам, она их почти не контролировала и даже не очень понимала, о чем же думает. То и дело возникали какие-то отрывки воспоминаний; объединяло их только одно — в них непременно присутствовал Каманин. И в них она снова возвращалась в ту далекую эпоху, когда была счастливой. А сейчас она глубоко несчастная. И она знает, кто в этом виноват? Эта женщина, которая похитила у нее любимого человека.

Анастасия Владимировна оказалась в каминном зале. На одной из стен висело большое зеркало. Она увидела в нем себя и содрогнулась. На гладкой поверхности появилось изображение самой настоящей старухи с растрепленными волосами, со сморщенной кожей лица и каким-то бессмысленно выпученными, как у лягушки, глазами.

Ей стало так тяжело от увиденного, что она чуть не расплакалась. Скорей в свой номер, надо хоть как-то привести себя в порядок. Какое же это жуткое чудовище время, которое столь уродует человека. Вроде бы совсем недавно она была очень привлекательной девушкой, многие даже ее считали красавицей. А сейчас она видит уродливое создание, от которого все могут только шарахаться.

Анастасия Владимировна вернулась к себе и стала приводить себя хоть в какой-то порядок. Уложила волосы в прическу, смазала лицо очень дорогим кремом, который покупает ей Антон, затем стала внимательно себя разглядывать в небольшое зеркальце. Увы, как ни старайся, старость не спрячешь, но все же ее можно хоть как-то облагородить. Что она сейчас и сделала.

Анастасии Владимировны стало немного лучше; она уже не выглядит безнадежной старухой. Но теперь мысли ее переключились на другой объект. Эта женщина, Мария, должна уступить ей ее Феликса. Это последний у нее шанс, она слишком стара для надежды, что он выдастся еще раз. Эта мысль настолько вдохновила Анастасию Владимировну, что она ощутила прилив сил и даже почувствовала себя моложе.

Она снова вышла из номера, но теперь знала, куда и зачем направляется. И это придавала ей смысл жизни, который был давно утрачен.

Марию она обнаружила на террасе, она сидела за столом, подставив лицо солнцу. У нее был такой расслабленный вид, что Анастасия Владимировна тут же ощутила комок в горле. Чувства распирали ее с такой силой, что казалось, были готовы пробить грудную клетку и яростным раскаленном клубком вырваться наружу.

У нее возникло почти непреодолимое желание ударить Марию чем-нибудь тяжелым, например, стоящим на столе стаканом. Убить им вряд ли возможно, но раскроить череп — вполне.

Анастасия Владимировна стала красться к стакану, но, не дойдя до него какие-нибудь полметра, задела стул, который упал с грохотом. Мария поспешно повернула голову и посмотрела на нее, затем перевела взгляд на стакан.

— Вы что-то хотите, Анастасия Владимировна? — спросила Мария.

У Анастасии Владимировне учащенно заколотилось сердце. Только теперь до нее окончательно дошло, едва какой ужасный поступок она не совершила. Но понимала и другое, если бы его совершила, то сейчас была бы просто счастливой. Скорей всего, совсем недолго, но возможно ради этих мгновений только и стоит жить.

Она тяжело опустилась на стул.

— Я хотела с вами поговорить, — не очень внятно произнесла Анастасия Владимировна.

Мария недоверчиво снова посмотрела на нее.

— Говорите, Анастасия Владимировна.

— А где сейчас Феликс? — спросила Анастасия Владимировна.

— В своем номере. Он попросил меня уйти, чтобы не мешать работать. Он начал писать новую книгу.

— В мое время, когда он что-то писал, то тоже не любил, чтобы я была рядом. Мы жили в малюсенькой комнатушке, и мне иногда приходилось уходить на несколько часов. Но ради того, чтобы у него были условия для работы, я была готова не возвращаться целые сутки.

— Это вас характеризует с очень хорошей стороны. Вы были преданы ему.

— Да, очень, — подтвердила Анастасия Владимировна. — Я и сейчас так же предана. Ради Феликса готова на все.

— Как врач, я бы посоветовала думать больше о себе, — сказала Мария.

— Я хочу посвятить ему всю жизнь.

— В этом нет необходимости, у вас есть сын, заботьтесь о нем. Тем более у него не все в порядке с обменом веществ. Он должен больше уделять внимания своему здоровью. Нельзя так много есть…

— Это мой сын и мы не нуждаемся в ваших советах, — резко прервала Марию Анастасия Владимировна.

— Как раз в советах вы нуждаетесь, пусть не в моих, но в врачебных уж точно. Когда я вижу, без всякого сомнения, больного человека, я не могу не сказать ему об этом.

— Еще раз хочу вам сказать: заботьтесь о своем сыне. А я буду заботиться о своем.

— Как хотите, — пожала плечами Мария. Она отвернулась от первой жены Каманина и снова подставила лицо солнцу.

Это откровенное нежелание продолжать разговор вывело Анастасию Владимировну из состояния хрупкого равновесия. Невольно она снова посмотрела на стакан. Но не сделала к нему ни одного движения.