Заморозь мне Маргариту

– Уютно, - протянула я, оглядываясь.

– На самом деле мне больше и не нужно, - отозвалась как всегда сдержанная Хэзел.

Хэзел уже сняла сценический костюм и переоделась в джинсы и рубашку. Сидя перед зеркалом, она салфеткой и детским лосьоном снимала грим. Под зеркалом выстроились пузырьки и баночки недорогой косметики. Не сомневаюсь, что Фиалка пользуется кремом от "Ланком" и самыми нежными и безумно дорогими ватными тампонами.

– Глаз не саднит?
– спросила я, проявляя чуткость и заботу.

– Немного. Потом мазью намажу. Спасибо, что зашла.

– Не за что. Мне все равно нечего делать. У вас сейчас начинается самое интересное, а я свою работу уже закончила.

– Я старалась говорить максимально убедительно.
– Получается неплохо, как ты считаешь?

– Я довольна, - ответила Хэзел, встретившись со мной глазами в зеркале.

Я не поняла, что она имела в виду - постановку в целом или свою роль. Удалив макияж, она стащила с головы парик и начала расчесывать его аккуратными короткими движениями. Повесив парик на стойку, Хэзел занялась собственными волосами - с ними она была далеко не так заботлива, как с фальшивым хвостом. Очень в ее духе.

– Слава богу, по-моему, все эти огорчения не очень повредили пьесе, отважно рванулась я в атаку.
– Если не считать Фиалки, конечно, но ее можно понять. Это ведь она первой обнаружила его. К тому же он был ее любовником.

– Фиалка не нарочно, - безмятежно ответила Хэзел.
– Она не хотела меня поцарапать, - добавила она, заметив, что первая фраза меня озадачила. Она, как всегда, говорила только о том, что касалось либо ее, либо постановки. Фиалка просто немного огорчена, ты права. Я не сомневаюсь, впредь она будет осторожнее. Она тоже очень испугалась.

– А как тебе вообще все это?
– спросила я, решив, что ничего не остается, кроме как спросить прямо.
– Ты же была знакома с той девушкой. С Ширли Лоуэлл. Вы даже, кажется, дружили. Помню, ты сама об этом говорила на репетиции.

– Да, мы учились в одной театральной школе, когда она пропала, ответила Хэзел. Голос ее не дрогнул, выражение глаз не изменилось. Запросто обманет любой детектор лжи.
– Думаю, мы с ней дружили, - с сомнением добавила она, будто не совсем понимая, что означает слово "дружить".

Хэзел собрала волосы в узел и принялась накладывать на лицо и шею детский лосьон. Я следила за ее медленными, аккуратными движениями. Она заботилась о своей внешности с отстраненным вниманием. Ее лицо было лишь одним из инструментов актрисы, требующих постоянного ухода. Прежде я видела не саму Хэзел, а лишь персонаж, в который она перевоплощается. У нее были мышиного цвета волосы, широкий лоб и тонкое лицо - хоть оно и не обладало подвижностью обезьяньей мордашки Мэри, но могло быть очень выразительным. Широко посаженные серые глаза много выиграли бы, если бы Хэзел положила на длинные ресницы несколько слоев туши; но она лишь немного припудрила лицо чтобы смахнуть блестки, а вовсе не добиваясь какого-то эффекта, - и повернулась ко мне, по всей видимости решив, что с макияжем покончено. Я припомнила Джуди Денч<Джуди Денч (р. 1934) - британская актриса.> и прочих актрис с заурядной внешностью и незапоминающимися лицами, которым удавалось убедить зрителя в своей неотразимости и оригинальности.

– Ширли была странной девушкой, - задумчиво проговорила Хэзел. Неплохой актрисой, но в определенных пределах. Мы часто вместе обедали после занятий. Она жила недалеко от меня. Ширли нельзя было назвать счастливой. Я удивилась, когда она пропала. Она очень серьезно относилась к театру, и мне показалось странным, что она вдруг стала пропускать занятия. Позже нам сообщили, что найдена ее машина, а Ширли покончила с собой. Это меня тоже несколько удивило. А потом я подумала и поняла, что ничего странного нет.

Я тупо смотрела на Хэзел, сочувствуя полицейскому, который снимал с нее показания, - Хэзел можно допрашивать целый день и не получить ни малейшего представления о человеке, которого она описывает. Похоже, она сама не знала, что представляла собой Ширли Лоуэлл.

– Какая она была?
– спросила я. Интересно, что Хэзел ответит.

– Ширли неплохо играла, но, как я уже сказала, у нее был не очень большой диапазон.

– Я имею в виду как человек, а не как актриса, - мягко уточнила я.

Этот вопрос поставил Хэзел в тупик. После некоторого раздумья она ответила:

– Хороший человек. С ней было легко. Амбициозная. Думаю, именно поэтому у нее был роман с Филипом. На самом деле мужчины ей не нравились. Она пошла на это, потому что так лучше для карьеры. А не потому, что ей хотелось.

Я не отрываясь смотрела на нее:

– Ты все это время знала, что у Ширли был роман с Филипом?

– Ой, нет. То есть я даже сейчас в этом не уверена. Но так считают полицейские. Они спрашивали, говорила ли она когда-нибудь о нем, но я не помню.

Вот этому я ничуть не удивилась - трудно представить, что кто-то станет поверять Хэзел свои душевные секреты. Я невольно задумалась о личной жизни самой Хэзел. Сексуальности она лишена напрочь - настоящая амеба, размножающаяся делением. Всю свою страсть Хэзел приберегает для сцены.

– Но разумно предположить, что Ширли могла с ним встречаться, продолжала Хэзел.
– Она была очень похожа на Фиалку.

Я тут же вспомнила слова Марджери о том, что фотография Ширли напомнила ей кого-то. Вероятно, Фиалку. У Филипа Кэнтли, похоже, имелась склонность к определенному типу женщин.

– Она тоже очень хорошо одевалась, - добавила Хэзел.
– Но не так, как Фиалка. Фиалка всегда выглядит как кинозвезда.
– Все это она говорила без малейшего намека на злобу или зависть.
– Я очень рада, что мы с Фиалкой будем играть в "Кукольном доме". Мне кажется, Нора у нее хорошо получится.

– А тебе самой не хотелось бы сыграть Нору?

– Еще бы!
– У нее загорелись глаза.
– Эта роль дает такие возможности... Но я буду ее дублершей. К тому же Кристину тоже интересно играть. Это правильно, что Нору дали Фиалке. Меня ведь пока никто не знает. Когда-нибудь я тоже ее сыграю, - заявила она с такой уверенностью, что я не усомнилась в ее словах.

Тут раздался стук, и, не дожидаясь ответа, кто-то приоткрыл в дверь. В гримерку просунулась голова Бена.

– Как ты, Хэзел?
– ласково спросил он, дружески кивнув мне.
– Я подумал, что, раз уж на меня возложены обязанности директора, надо зайти узнать, как у тебя дела.

– Все отлично, спасибо.

– Тогда хорошо.
– Бен вошел.
– Ты из тех героев, что выйдут на сцену даже с переломанной лодыжкой. Привет, Сэм. Тоже с миссией спасения?

Я вытянула ноги: