Заморозь мне Маргариту

– Твой друг?
– Хьюго вздернул бровь.
– Инспектор Хоукинс, общаясь с этой юной дегенераткой, вы ставите себя в щекотливое положение. Впрочем, вы наверняка жаждете наставить ее на путь истинный. А о твоих вкусах, Сэм, я умолчу, ибо еще не изучил их досконально.

Он шагнул к Хоукинсу и протянул руку, которую тот неохотно пожал. Я с ужасом заметила, что Хьюго до сих пор не избавился от лака для ногтей "Жиголо".

Трудно было отыскать более противоположных друг другу людей. Хоукинс крупный, грузный, в дешевых штанах из универмага "Марк и Спенсер" и акриловом свитере - выглядел именно так, как полагается выглядеть полицейскому, подружку которого зовут Дафной. Хьюго - высокий, стройный, если не сказать тощий, щеголеватый, в пижонских полосатых брюках, свободной шелковой рубашке с кружевами и куртке ржавого цвета, чуть прихваченной на талии, - походил на аристократическую рок-звезду. Если говорить о фактах, Хьюго родился и вырос в маленьком, домике в Сербитоне, но фигура и длинный нос, не говоря о манерной речи, создавали впечатление ленивого аристократа, развлекающегося самовыражением.

– Ты не забыла, что мы договорились о рандеву, дорогая?
– спросил Хьюго, повернувшись ко мне спиной.
– Тебе, кстати, не стоило одеваться, добавил он, бросив равнодушный взгляд на мои легинсы с черепом и костями и короткий черный свитерок.

– Я как раз собирался уходить, - сквозь зубы процедил Хоукинс.

– Не позволяйте мне вас задерживать, - сладчайшим голосом пропел Хьюго.
– Сколь интересными ни казались бы мои речи.

Я, прищурившись, наблюдала за Хьюго: если бы даже он обежал вокруг меня, пометив территорию, то вряд ли выразил бы свои чувства более откровенно. Хоукинс схватил свою кожаную куртку и свирепо забросил на плечо.

– Вы непременно должны порекомендовать мне вашего портного, продолжал Хьюго.

Скрипнув зубами, Хоукинс подошел ко мне и обнял, чего, как правило, никогда не делал - тем паче при свидетелях.

– Увидимся, - буркнул он.
– Когда ты будешь одна.

Злобно глянув на Хьюго, он протопал к дверям, поскрежетал металлическим засовом и сказал:

– Не забудь запереть, когда он уйдет. Осторожность не помешает.

– Я непременно напомню ей об этом завтра утром, инспектор, - пропел Хьюго.
– Простите, я не понял, что вы - местный участковый, а то завалил бы вас вопросами. Безопасность жилищ неимоверно волнует меня.

Хоукинс яростно хлопнул дверью. Впрочем, он всегда так делал. Я повернулась к Хьюго, не зная, хохотать мне или кинуть в него чем-нибудь тяжелым.

– Поразительная грубость, - сердито сказала я.
– В жизни не видела более откровенной демонстрации ревности и собственнических инстинктов.

– Ага, вспомни, как ты вчера отдирала от меня Фиалку, - пробурчал он.
– Я бы не удивился, если бы ты запела: "Джолин, молю тебя, не забирай моего мужчину".

Хьюго присел на кухонный стол, достал из кармана пачку сигарет и склочно поинтересовался:

– Кто это такой все-таки? И не говори, что просто знакомый.

– А кто такая Фиалка, раз ты сам о ней заговорил?
– отрезала я, сама удивившись своей реакции и поразившись тому, что громы и молнии Хьюго мне приятны. Обычно к вспышкам ревности своих любовников я отношусь как к сифилису.
– По-моему, она недолго колебалась, прежде чем пасть в твои объятья. А еще ты почему-то в курсе ее интрижки с Филипом.

– У нас с Фиалкой, - Хьюго прикурил, - случился роман в театральной школе, с тех пор мы добрые друзья. Она доверяет мне свои секреты. Но я - не мужчина ее мечты. Фиалке нравится, когда ею командуют, а мне не хватает энергии делать это двадцать четыре часа в сутки. Мне больше нравится валять дурака и отпускать остроты. Как ты наверняка уже заметила. Твоя очередь, дорогуша моя.

Он явно повеселел.

– Мы с Хоукинсом, - безропотно ответила я, - то ссоримся, то миримся. Он живет с женщиной по имени Дафна. Они собираются пожениться, и бедный Хоукинс вконец запутался. Но у нас в любом случае ничего не вышло бы, и мы оба прекрасно это понимаем.

– Безнадежная любовь, - довольно проговорил Хьюго.
– Художница и инспектор полиции. Я так понимаю, ты заявишься на их свадьбу с ног до головы в черном, с маленькой вуалеткой, встанешь в углу церкви и не будешь ни с кем разговаривать. Люди спросят у него, кто ты, а он, сглотнув скупую мужскую слезу, ответит: "Печалью навсегда уста свело. Перо выводит: "Все иначе быть могло"..."<Строка из хрестоматийного стихотворения "Мод Мюллер" американского поэта Джона Гринлифа Уитьера (1807 - 1892).>

Я вытащила у него изо рта сигарету, затушила ее и сказала:

– Стой, рот тебе зажму я, - и поцеловала его.

– Я могу считать это окончательным решением?
– спросил он через несколько секунд, уже без куртки, в одной расстегнутой рубашке.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты использовала меня как микстуру от страданий по сержанту Пролу. Если хочешь, можем взять напрокат полицейскую форму. Она пойдет мне больше, чем ему. У него не то телосложение.

– Хьюго. Заткнись!
– Я вцепилась ему в волосы.

Он смотрел на меня с покорностью, но в глазах тлела шкодливая искра:

– Что такое, дорогуша моя?

Я взвыла от досады и начала остервенело расстегивать ему штаны. Существовал лишь один надежный способ заставить Хьюго замолчать.

Глава пятнадцатая

На следующее утро я проснулась в несусветную рань - в девять часов от непрерывного стука в дверь. Посетитель либо не мог найти звонок, либо, подчеркнуто уважая мою нервную систему, решил будить меня постепенно. Завернувшись в кимоно, я спустилась с платформы, шатаясь как пьяная, прошлепала к двери и мутным взором уставилась в глазок. После чего принялась открывать дверь - процедура не из быстрых, поскольку мои засовы и замки наскоком не возьмешь, да и пальцы совершенно не слушались.

– Ну, на конце-то!
– крикнул Салли, целуя меня в обе щеки.
– Я приноси завтрак.

– Хорошо. Было б еще лучше, если бы ты при этом меня не будил.

Я прошла на кухню и насыпала кофе в кофеварку. Салли достал из шкафа тарелку, изучил ее с плохо скрываемым подозрением и тщательно вымыл с мылом под краном. Я уже не помню, когда в последний раз видела жидкость для мытья посуды. Салли вытер тарелку собственным носовым платком, поставил на стол и извлек из пакета гору рогаликов. Я скрылась в ванной - чистить зубы и умываться. Когда я вернулась, Салли уже разлил кофе в три чашки.

– Я носи одну чашку Хьюго, - объявил он.

Я внимательно посмотрела на него и затянула потуже пояс кимоно:

– Как ты догадался?

– Я смотри... и вижу его вчера вечер, когда он возвращайся домой. Говорит, встречайся с тобой. Он выгляди, - добавил Салли, - очень радостная.

– Салли!
– крикнул сверху Хьюго.
– Это ты?

– Мы завтракай, - ответил Салли.
– Ты будешь?

– А ты как думал?

Через несколько секунд Хьюго спустился вниз, завернутый в голубой халат, который я купила в секонд-хенде и никогда не надевала - он был мне велик, ноги путались в полах, и лазать в нем по лестнице было опасно для жизни.

– Он мне нравится, - задумчиво сказал Хьюго, разглаживая рукой подол халата.
– Я, наверно, его позаимствую. А, кофе. Молока нет?

– В этой дом, - сказал Салли, с трудом справляясь с чуждой итальянцу английской грамматикой, - если ты что-то хочу - ты носи его сам.

– Не обязательно, - Хьюго подмигнул мне.
– Спасибо, Салли.

Он отхлебнул кофе. Я дожевала круассан с шоколадом и глубоко вздохнула.

– Мне казайся, это очень хорошее идея, - продолжал Салли.
– Ты и Хьюго. Вы оба очень надоеда, а так вы доставай друг друга и не мучай остального.