Замуж за врага. Его (не) любимая

София сглотнула слезы и прошептала:

— Вы тоже знали?

— Знал.

Горькая усмешка тронула девичьи губы. Слуги знали. Лейдцы знали. Одна она оставалась в неведении до последнего момента. Будиш и Николай не сказали, чтобы не пугать раньше времени? Чушь! Не сказали, потому что не посчитали нужным, ведь не видели в ней члена княжеской семьи, никогда не считали родной кровью.

— Вы правы, пора, — прошипев, она развернулась и поспешила к запряженной кобыле с двумя седельными сумками.

Не велика поклажа у княжны — запасной шерстяной плащ, костяной гребень, зеркало, пара теплых перчаток и ночная сорочка. София яростно вздохнула. Мало того, что братья сдали ее северянам, как вещь, так еще и выставили из родного дома, как последнюю оборванку.

Шелкогривая красавица фыркнула и хлестнула хвостом, когда девушка, пытаясь взобраться в седло, запуталась в стремени и рухнула в грязь. Несмотря на боль в колене, упорно поднялась, отряхнулась и, потерев шею, стала думать, как покорить это «чудо». Задирать подол было стыдно, а все потому, что около двух десятков суровых мужиков пожирали ее сейчас жадными взглядами.

— Как давно вы ездили верхом? — Поинтересовался Святослав, наблюдая за отчаянной возней заложницы.

— Восемь лет назад. — Бросила вызывающе, с презрением.

— А всё это время?

— Нет!

— Главное, навыки сохранились.

Молодой Посланник приблизился и, поражая ее до глубины души, опустился на одно колено и одним резким движением разодрал подол до колена.

София оцепенела:

— Что вы себе позволяете?

Не обращая внимания на неловкие протесты девчонки, он рванул платье с другого бока.

— Так будет удобнее. Давайте, смелее. Обопритесь на моё плечо, София.

— Долго нам это наблюдать? — Семеон злорадно дернул щекой со шрамом.

— Тебе что? — Грозно сплюнул в его сторону Добрыня. — Не нравиться — отвернись.

Семеон одарил старого воеводу многозначительным кивком, вроде «благодарю за совет», а сам прищурился.

Тем временем, благодаря помощи Святослава, заложница взобралась в седло. К ее радости большую часть ног скрывали высокие сапоги из мягкой кожи, но оголенные белые коленки так и светились двумя фонарями среди полумглы, привлекая всеобщее внимание. Волки так и косились на аппетитный девичий атрибут.

— Поедете между Словеном и Тисом, за мной и Добрыней, — дав указания, Святослав лихо вскочил в седло.

— Не волнуйтесь, — привлек к себе внимание Словен, когда отряд тронулся по тропе, — мы вас в обиду не дадим.

— Ни своим, ни чужим, — закончил Тис, скользя ладонью по рыжим косам.

— Это обнадеживает, — пробубнила София, не слишком-то доверяя новоиспеченным охранникам. Если в присутствии Лизы и возницы она старалась держать свои страхи при себе, то оставшись с северянами один на один, с ужасом поняла, что насмешница Судьба столкнула ее к краю пропасти, где каждый необдуманный шаг станет — последним.

… Через равнину, пересеченную руслами рек, ехали три часа.

Девушка успела рассмотреть почти всех сопровождающих. Близнецы ехали с гордой величавой статью. Милонег, близ Олега, тихо повизгивал от смеха, постигая азы разговора при помощи знаков. Рогнед и Юрий были задумчивы и молчаливы. Целитель Хорс затерялся в хвосте колоны и более странных разговоров не заводил.

Она посмотрела перед собой.

Ветер рвал величественные знамена Дома Серебряного Волка, сотканные белым серебром. А ехавшие под ними Святослав и Добрыня тихо переговаривались, за несколько часов пути ни разу не обернувшись. Это удивило. Посланник настолько доверяет своим людям и потому спокойно подставляет спину? Или так увлекся беседой, что позабыл об осторожности?

Нет, нельзя быть увлеченным много часов, решила она и, жутко смущаясь, присмотрелась к молодому командиру повнимательнее. В гордой осанке и идеально прямой спине читалась потомственная стать воина. Под кожаной курткой перекатывались мускулы. Черными волосами, рассыпанными по плечам и не собранными в хвост, играл шаловливый ветер. Это придавало Святославу какой-то непринужденный, мальчишеский вид. Да, он был расслаблен, спокоен и уверен в своих людях. Именно это и заставило Софию впервые испытать к нему теплые чувства. Судя по всему, командир он отменный, и северяне преданы ему всей душой.

Из детства София помнила не много. Но того было достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что ни Будиш, ни Николай никогда не пользовались столь высоким авторитетом среди аргских полководцев, да и положа руку на сердце — среди народа Срединного княжества тоже.

* * *

Перед самым закатом выглянуло багряное солнце. Блеснув на западе, оно соскользнуло за пики горных хребтов и залило горизонт кровавым огнем.

Долина, испещренная каналами, таяла позади, и тропа все круче утекала на восток, огибая дикие места под названием Овражные Низи, и уводила к обводному пути. Решив сэкономить, Святослав уверенно направил отряд в Овражные Низи, въехав в лощину, поросшую колючим шиповником и дикой смородиной. Низи выбросили Волков к дубовым рощам. А там, забрав к западу, они перешли вброд речку и в полумгле вернулись на проселочную тропу с экономией в двадцати лиг.

София давно поняла: на землях предков северяне ориентируются куда лучше, чем в Арге. В карте больше не было необходимости. Пусть эти пограничные места таили опасность, расслабленности в позах воинов все же заметно добавилось. Однако, несмотря на беспечность, что царила в отряде с момента пересечения границы, княжна чувствовала: лейдцы и их молодой командир отнюдь не так просты. Их холодная бдительность и ясная осторожность никуда не исчезли.

Шпионы Будиша пропали на границе и больше не объявлялись.

— Это ничего не значит, — гаркнул Добрыня, напомнив третье правило трактата «Масок Темноты»: «открой себя — если наблюдаешь, но задумал действовать — стань незаметен».

В сумерках Святослав присмотрел скрытую деревьями поляну и подал знак остановиться. София скатилась с седла, рухнув на вереск. Тело ныло и болело, будто ее били палками с самого рассвета. Ноги и колени дрожали, а раненную лодыжку ломило от холода и ветра.

— Не плохо для первого раза, — подбодрил Святослав, расседлывая коня, — особенно для того, кто не ездил верхом восемь лет.

София промолчала — похвалы врага ей были безразличны. Она думала только о том, как поскорее добраться до костра и вытянуть измученные поездкой ноги. Через несколько минут, девушка грелась у жаркого пламени. В последний день пути заметно потеплел — стужу прогнало на север, но к ночи вновь начал «щипать» сильный мороз. Уйти далеко от костра значило — быстро околеть и свалиться с лихорадкой.

Горячий ужин сменился негромкими, но веселыми шутками парней. София внезапно открыла для себя, что суровая сдержанность северян, которую она приняла за врожденную грубость, была напускной. В кругу друзей и родичей, они сбрасывали маски, открываясь добросердечностью и суровой непоколебимостью.