Занавес опускается: Детективные романы

— Вообще-то я думаю… честно говоря, у меня были планы поступить в полицию, — признался он.

— Боже, какой ужас! — вставил Седрик.

— Поль у нас единственный, кто не желает иметь дело с театром, — объяснила Фенелла.

— Я бы с удовольствием остался в армии, но теперь это исключено, — добавил Поль. — Может, я и в полицию не гожусь, не знаю.

— Когда приедет мой муж, вам надо будет с ним поговорить, — сказала Агата и тотчас засомневалась, согласится ли Рори.

— С инспектором Алленом?! — изумился Поль. — Вы серьезно? Было бы замечательно.

— Ну, не то чтобы поговорить… я думаю, он просто скажет, есть у вас шансы или нет.

— Как я рад, что у меня язва двенадцатиперстной кишки! — заявил Седрик. — В том смысле, что мне даже не надо притворяться, будто я хочу быть отважным и сильным. Нутром я пошел в Старца, это точно.

Агата повернулась к Фенелле:

— А вы, наверно, решили связать судьбу со сценой?

— Да, теперь, когда война кончилась, хочу попробовать. Пока что работаю при театре шофером.

— Ты будешь играть экстравагантных женщин, а я буду сочинять для тебя умопомрачительные костюмы, — влез в разговор Седрик. — Если когда-нибудь получу в наследство Анкретон, будет забавно превратить его в этакий абсолютно элитарный театр. Правда, если в Анкретоне останется Соня, она, как вдовствующая баронетша, потребует, чтобы все главные роли давали только ей. Господи, до чего же мне нужны деньги! Фенелла, как ты думаешь, что для меня в конечном счете выгоднее: подсюсюкивать Старцу или ходить на задних лапках вокруг Сони? Поль, ты же разбираешься в тактике скрытого наступления, — посоветуй, как мне быть, милый.

— Это тебе-то денег не хватает? При том, что, как известно, ты зарабатываешь в два раза больше, чем все мы, вместе взятые!

— Миф! Чистой воды миф! Я живу на гроши, уверяю тебя.

Росинант неспешно вывез их на проселок, упиравшийся в ворота, за которыми во всей своей красе открывался Анкретон. От ворот вверх по холму пролегала через террасы сада широкая аллея; местами переходя в ступени, она заканчивалась площадкой перед парадной дверью дома. Подъездная дорожка поворачивала от ворот налево и терялась за деревьями. «Должно быть, они очень богатые люди, — подумала Агата. — Ведь, чтобы содержать все это в порядке, нужны огромные деньги».

— Отсюда вам, конечно, не видно, что осталось от цветников, — словно в ответ на ее мысли, сказала Фенелла.

— А что, трудные дети все еще окучивают фрейдистские символы? — осведомился Седрик.

— Они, между прочим, прекрасно работают, — вступил в разговор Поль. — В этом году вся вторая терраса занята под картошку. Вон, видите, они ее там копают.

Агата уже заметила крошечные фигурки, копошившиеся на склоне.

— Картошка, — скривился Седрик. — Сублимация беременности, не сомневаюсь.

— Тем не менее ешь ты ее с удовольствием, — резко сказала Фенелла. — Вот мы и приехали, миссис Аллен. Вы правда хотите пройтись? Тогда мы пойдем по центральной аллее, а Седрик пусть едет дальше.

Они выбрались из двуколки. Объяснив, что сторожка привратника используется сейчас для хранения овощей, Поль открыл затейливые решетчатые ворота с гербом Анкредов. Седрик, всем своим видом выражая брезгливое недовольство, натянул вожжи, и двуколка уползла влево, за поворот. Поль, Фенелла и Агата двинулись по аллее наверх.

В осеннем воздухе плыла песня, металлические нотки в писклявых детских голосах производили странное впечатление.

Пой песню матросскую, пой! За моря поплывем мы с тобой. Эх, немало красоток знавал я На берегах Сакраменто!

Когда они поднялись выше, до них донесся бодрый женский голос, перекрывавший детский хор:

Воткнули — копнули — вы-ы-сыпали. И еще! Воткнули — копнули — вы-ы-сыпали.

На второй террасе десятка три мальчиков и девочек в такт песне орудовали лопатами. Одетая в бриджи и свитер рыжеволосая молодая женщина, задавая ритм, выкрикивала команды. На глазах у Агаты какой-то мальчишка в последнем ряду высыпал целую лопату земли за шиворот своей соседке. Девочка, не прекращая визгливо петь, в отместку стукнула его лопатой по заду.

— Воткнули — копнули — вы-ы-сыпали. И еще! — Женщина весело помахала рукой Полю и Фенелле.

— Идите сюда! — крикнула ей Фенелла.

Оставив свой отряд, женщина размашисто двинулась к ним. Дети продолжали петь, но уже без прежнего воодушевления.

Подошедшая была на редкость хороша собой. «Мисс Каролина Эйбл», — представила ее Фенелла. Мисс Эйбл крепко пожала руку Агате. Краем глаза Агата увидела, как все та же девочка, повалив своего обидчика, уселась на него верхом и принялась тщательно обмазывать ему голову грязью. Для удобства она сняла с него белый колпак. Такие же странного вида головные уборы были еще на нескольких детях.

— Как я погляжу, Карол, они у вас работают без роздыху, — сказала Фенелла.

— Через пять минут сделаем перерыв. Эта работа им очень помогает. Они сознают, что заняты чем-то созидательным. Чем-то общественно полезным, — с энтузиазмом объяснила мисс Эйбл. — Стоит таких детей, особенно интровертов, приохотить к труду, считайте, полдела сделано.

Фенелла и Поль, стоявшие спиной к детям, понимающе кивали. Между тем мальчишка сбросил с себя девочку и теперь отважно пытался укусить ее за левую ногу.

— А как их головы? — серьезно спросил Поль. Мисс Эйбл пожала плечами.

— Все идет своим чередом. Завтра доктор опять приедет. Агата невольно ойкнула, в тот же миг девочка завопила так пронзительно, что ее голос выделился из общего хора, и пение прекратилось.

— Э-э… может быть, вам взглянуть, — пробормотала Агата.

Мисс Эйбл обернулась: девочка в это время силилась лягнуть мальчишку, но тот упрямо держал ее за ногу.

— Отпусти, ты, корова! — заорала малолетняя амазонка.