Занесенный клинок
Шрифт:
— И тебя. Как дела?
Этан откинулся в своем кресле, скрестив руки, фактически светясь силой и уверенностью. И он не выглядел слишком обеспокоенным — хороший знак.
— Настолько хорошо, насколько могут быть у мужчины, который собирается жениться на прекрасной и храброй женщине.
Неплохое настроение, чтобы начать день.
— Звонил твой дедушка. Уинстон Стайлз находится в изоляторе для сверхъестественных. За день он стал еще более неадекватным и буйным, поэтому они дали ему успокоительное. Он по-прежнему в отключке.
Этан, может, и назвал это изолятором, но
Мужчина, которому я позволила жить.
— Он смог им рассказать что-нибудь об источнике наваждения? — спросила я.
— Нет, — ответил Этан. — Когда он немного пришел в себя, то снова начал говорить о голосе, умолял их остановить его. А потом он разорвал один из своих наручников и набросился на тюремщика. После этого его усыпили, по крайней мере, до тех пор, пока они не выяснят, что делать.
— Он нуждается в лечении лекарствами? — спросила я.
Этан покачал головой.
— В его медицинской карте нет никаких данных о психических заболеваниях. Он был ночным сторожем в банке в Скоки [17] , по крайней мере, до тех пор, пока его не уволили. В тюрьме есть врач, но на данный момент, кажется, это какое-то нервное расстройство.
17
Скоки (англ. Skokie) — деревня в округе Кук штата Иллинойс, США. В 2010 году население составляло 64 784 человек. Скоки фактически является северо-западным пригородом Чикаго. Название деревни на местном индейском наречии означает «огонь».
— Вызванное чем-то, о чем он хотел с тобой поговорить?
— Возможно, — ответил Этан. — Катчер с Джеффом днем приступили к расследованию. — Он немного улыбнулся. — Они не хотели, чтобы ты сегодня перед свадьбой хлопотала. Если бы этим занималась ты, то опоздала бы, испачкалась или же получила ранение.
— И что мы будем делать?
— Мы поженимся, — ответил Этан. — А затем мы полетим в Париж, как и планировали. Мы позволим офису Омбудсмена разбираться со сверхъестественными проблемами, поскольку это их обязанность. И мы не станем из-за этого нервничать.
Я посмотрела на него, прищурившись.
— Как долго ты готовил эту речь?
Его улыбка была лукавой.
— С тех пор, как поговорил с твоим дедушкой. — Он встал, обошел стол и взял мое лицо в ладони. — Нам позволено жить, Мерит. Нам позволено оставлять проблемы на тех, кто в состоянии их решить.
Я кивнула, пытаясь принять это. Трудно было этого не сделать, глядя в эти глубокие зеленые глаза. И сегодня у меня было о чем беспокоиться. Но это было тяжело. Трудно не думать о состоянии мира. Даже если мы давали обещание «в радости или горе», это не значило, что я хотела, чтобы «в горе» стало апокалиптически ужасно.
— Мы защитим Дом, — сказал Этан. — Мы просмотрим записи, узнаем, как он обошел нашу систему безопасности и позволим твоему дедушке разбираться с остальным.
— Ты прав, — произнесла
я. — Прав. Сегодня наша свадьба, и мы не можем за всех разбираться с чужими проблемами. — Уинстону придется самому искать решение. Возможно, офис моего дедушки сможет с этим помочь.— Мы готовы, — спустя мгновение произнес Люк, подняв голову и осмотрев комнату. Мы с Этаном перешли в зону отдыха, где кожаные кресла и диваны окружали низкий столик.
— Мы соединили перемещение вампира с разных камер, — сказал Люк, его лицо ничего не выражало, он явно все еще был огорчен из-за упущения в системе безопасности. Я могла понять это чувство. — Это было четыре ночи назад.
Он нажал кнопку и запустилось видео, на экране отображался кадр из фойе Дома. Камера была расположена в центре пространства, наклонена вниз, чтобы захватывать закрытую парадную дверь, просителей на скамейке слева и стол справа.
Парадная дверь открылась, и вошел наш вампир, позади него осталась темнота ночи. Он подошел к столу для регистрации, зарегистрировался и сел на скамейку рядом с четырьмя другими вампирами.
— Он был просителем, — произнесла я.
Люк кивнул.
— Он зарегистрировался как Уинстон. Без указания фамилии или Дома, приписал лишь «НЕЗАВ», что, как я понял, означает независимый.
Часы на экране тикали, полчаса, сорок пять минут, затем полный час, а Уинстон все ждал. Но если он был обеспокоен — или испытывал галлюцинации — то не показывал этого. Он выглядел скучающим и возмущенным ожиданием, но просидев час на неудобной скамье, будешь испытывать и не такие чувства. А потом я кое-что увидела.
— Увеличь его, — попросила я. — Его правую руку, если можно.
— Увеличиваю, — ответил Люк, и изображение приблизилось. Оно стало более нечетким, но движение было видно.
— Он бьет кулаком по ноге, — сказала я и соединила пальцы, показывая. — Это не выстукивание или нервная привычка. Оно беспорядочное. И он делает это с силой.
— Ты думаешь, это тик? — спросил Этан.
— Этот парень выглядит чисто выбритым, собранным и прилично одетым. И мы знаем, каким он стал. Мне интересно, что же случилось.
Он скрестил руки на груди, затем поднял правую руку к виску и ударил себе ребром кулака по голове. Лишь раз, но одного раза было достаточно.
Время шло, остальные четыре вампира ушли, их место заняли другие, и Уинстон, предположительно, был следующим в очереди в кабинет Этана. Но потом он посмотрел на свое запястье и, по всей видимости, на свои часы, поднялся со скамейки и вышел за дверь.
— Он не отметился в книге ухода, — сказал Малик.
— Да, — согласился Люк. — И он не задержался. — Видео переключилось на переднюю лужайку Дома. Вампир прошел по тротуару и скрылся за воротами. Видео снова переключилось, и он продолжил движение по улице, исчезнув в темноте.
— Той ночью в Доме его больше было не видно, — сказал Люк, а затем взглянул на Этана. — Он тебе знаком?
— Нет. Нисколько.
Люк кивнул.
— А это было два дня назад. — Видео переключилось на следующий отрезок, и на экране снова появилось фойе.
Вампир снова вошел. На этот раз он выглядел так же, каким я видела его прошлой ночью. Растрепанный — в той же одежде, в которой он был раньше, но в худшем состоянии — его движения были более рассеянными. Его губы двигались, словно при тихом разговоре.