Западня

— Мне бы хотелось поговорить с тобой наедине, папа. Прямо сейчас.

— Поговорить? Да-да, конечно, — легко согласился Скагер. — Я как раз собирался сходить к себе в кабинет. Пойдём со мной, Эрика.

Он поднялся и предложил ей руку, за которую она с радостью ухватилась. Покинув зал через один из неприметных боковых выходов, лабиринтом темноватых пустых коридоров они направились к Кедровому кабинету — любимому кабинету Короля.

— Так о чём ты хотела поговорить? — поинтересовался отец, как только музыка за спиной стала тише.

Принцесса перевела дух, набираясь храбрости, и молвила с улыбкой:

— Помнишь о своём обещании, папа?

— О каком обещании, Эрика?

— Ты обещал, что в день совершеннолетия я смогу попросить тебя о чём угодно и ты выполнишь мою просьбу…

На лице отца было написано, что ничего подобного он не помнит. У девушки сжалось сердце.

— Конечно, помню, моя дорогая девочка. Так чего же ты хочешь?

И тогда Эрика — как в воду прыгнула! — выпалила то, о чём так давно мечтала:

— Я хочу в Белларию, папа! Я хочу немного пожить там одна, а потом…

— В столицу?! Одна?! — Скагер даже поперхнулся от изумления, но сразу же взял себя в руки. — Ты в своём уме? Ты забыла, что ждёт тебя за пределами Замка?

— Но папа! Ведь я же ездила туда с тобой, и всё было в порядке.

— Это совсем другое дело. Против моей Защиты бессильна даже Тангрис.

— Ты можешь распорядиться, чтобы Мангана изготовил для меня охранный амулет. Я возьму телохранителей, папа, если мне нельзя поехать одной, — в голосе Принцессы против её воли зазвенели умоляющие нотки. — Целую роту телохранителей…

— Когда придёт время, ты получишь лучший в мире охранный амулет — королевскую Корону, — отрезал отец, вполне овладевший собой, и прибавил шагу. — И, боюсь, оно придёт совсем скоро, если ты сведёшь меня в могилу такими просьбами.

Едва поспевая за ним и уже сознавая, что её мечта рухнула, но ещё не веря в это, Эрика стиснула отцовский локоть и сделала последнюю попытку достучаться до Короля:

— Я должна сама увидеть столицу. Я должна увидеть Индрию! Мне предстоит когда-то ею править, а я только по книгам и докладам твоих министров знаю, как она живёт…

— Хватит тебе пока и такого знания, девочка, — раздражённо прервал её Скагер. — Ни о какой столице не может быть и речи. Я не хочу, чтобы ты повторила судьбу своей матери.

— Я поняла, папа, — Принцесса сглотнула подступившие слёзы и остановилась.

— Вот и славно, — неумолимым движением Король высвободил свою руку. — Возвращайся в зал, я тоже скоро приду. Без меня, в любом случае, не начнут. Надеюсь, ты хорошенько подумаешь и сумеешь порадовать меня желанием, достойным наследницы трона.

Впереди, у двери Кедрового кабинета внезапно стало светло — там зажгли свет люди, подошедшие с другой стороны коридора, в которых Эрика узнала Мангану и Олафа, начальника Королевской Охранной службы. Оба были до крайности чем-то довольны. Заметив их, возликовал и Король.

— Какой сегодня замечательно удачный день! — пробормотал он себе под нос, скользнул по дочери коротким непонимающим взглядом, словно уже успел забыть, как и зачем она тут оказалась, повторил: — Возвращайся в зал, Эрика, — и заторопился к кабинету.

«Вот и всё, — прошептала Принцесса и всхлипнула, — вот и всё, не будет мне Белларии… Птичка в золотой клетке — вот кто я такая!» И пусть повинна в этом старая ведьма Тангрис, одержимая ненавистью к Королеве — но обижаться на злые чары бессмысленно, никто ведь не обижается на пожары и эпидемии. По-настоящему обидным было то, что Король пальцем о палец не захотел ударить, чтобы хоть что-нибудь исправить ради своей дочери. Эрика ещё раз всхлипнула, зажимая себе рот, чтобы звук не разнёсся по коридору, потом вытерла слёзы и, путаясь в платье, побрела обратно. От праздничного настроения, и раньше неустойчивого и хрупкого, теперь не осталось и следа.

Компания за столиком, развлекавшая себя светской беседой, при появлении Принцессы примолкла, все четверо подняли глаза на неё. Братец смотрел ехидно, словно знал, о чём она говорила с отцом и чем закончился разговор, мачеха — с привычной смесью снисходительности и насмешки, герцог Пертинад — так, словно готов был проглотить девушку целиком не сходя с места, и лишь во взгляде принца Акселя мелькнуло что-то, похожее на сочувствие. Герцог с полным бокалом в руке приподнялся на стуле, устремляясь к Эрике всем своим тучным неповоротливым телом, затянутым в бирюзовую парчу и украшенным орденами, и предпринял вторую попытку произнести речь в принцессину честь:

— Ваше высочество, позвольте признаться вам, что сегодня я стократ сильнее, чем прежде, пленён вашими красотой и очарованием, хотя ещё вчера я был уверен, что быть пленённым в большей мере, чем…

Но страсть к пышным словесам подвела его и в этот раз: он прервался, чтобы набрать воздуха, и в крошечную паузу тут же втиснулся принц Аксель:

— Дорогой герцог, совсем скоро наступит момент, когда вы сможете поздравить её высочество перед всеми собравшимися — разве вы не хотите и им тоже дать возможность насладиться вашим красноречием?

Раздосадованный было Пертинад на секунду задумался и, видимо, перспектива ему понравилась, потому что он выдохнул и грузно откинулся на спинку стула. Эрика улыбнулась принцу, надеясь, что он различит благодарность в её улыбке. Аксель улыбнулся тоже, а потом перевёл глаза на одну дальних из стен, плотно завешанную старинными полотнами.

— Я разглядывал портреты, пока вас не было, Эрика. Вон та дама в костюме для верховой езды — это ваша прабабушка с материнской стороны, не так ли?

— Верно, — подтвердила Принцесса. — Меня назвали в память о ней.

— Я бы с удовольствием взглянул на картины поближе. Может быть, покажете мне других ваших предков?

Эрика ответила ему слегка озадаченным взглядом, не понимая, с чего вдруг ему не терпится посмотреть фамильные портреты. «Соглашайтесь!» — одними губами сказал Аксель. Она улыбнулась ему снова:

— Идёмте.

Взяла его под руку и пересекла зал вместе с ним, гости почтительно расступались, давая им дорогу. У портрета прабабушки Аксель и Эрика остановились, здесь рядом с ними никого не было.