Западный ветер

На вершине холма с трёх перекладин из гладкого, отполированного ветрами Дерева Ифи свисали разнообразные подвески - пучки пёстрых перьев, бусины, фигурки из кожи, бубенцы из обрезков тростника и семян, черепа мелких зверьков. Ветер играл ими, и всё сооружение шуршало и позвякивало. На столбах, поддерживающих перекладины, ещё заметны были высеченные знаки - буквы Шулани, язык незнакомый, но Фрисс прочитал имена Макеги и Ийамис.

– Джайкоты и руйи, - хмыкнул сармат, глядя на шуршащее святилище с неодобрением.
– Лучше бы остерегались летать в грозу и приземлялись на ночь...

– Для каждого народа хорошо уважать своих богов, - покосился на него Фрисс и склонил голову. Макега хранила странников и разрушала преграды, а Ийамис - великая кошка звёздного неба - дарила отдых и вселяла в сердца радость. Речник знал этих богов и относился к ним с почтением.

Гедимин ждал у подножия холма, пока Фрисс привязывал к свободной нити пятнистую витую ракушку и стеклянную бусину - и ничего не сказал, когда Речник спустился, даже удержался от неодобрительного взгляда. Фрисс только пожал плечами...

Около полудня колючки лаллии заискрили и встали дыбом. Гедимин глянул на запад - по небу стремительно мчалась иссиня-чёрная туча с дымящимися краями. Налетел порыв раскалённого ветра, взметнул пыль и стряхнул с лаллии целый ворох мелких трескучих искр...

– Буря! Фриссгейн, ложись!

Гедимин в тяжёлой броне откатился подальше. Речник упал, но тут же повернулся на бок, чтобы всё видеть - какой прок наблюдать бурю носом в песке? Неизвестно ещё, в какой жизни он снова попадёт в Пустыню Молний!

Тем временем солнце померкло. Всё, что мог видеть Фрисс, накрыла черная туча, освещённая изнутри синими сполохами. Только серебристые лаллии неярко светились, как белые призраки. Тихий треск исходил от них в тишине, опустившейся на пустыню. Ветер затих на мгновение - и торжествующе взвыл. В облаке загрохотало, яркая ломаная линия соединила небо с землёй, и земля содрогнулась.

Удар за ударом сотрясал пустыню, и от непрестанных сполохов Речник видел перед собой лишь алые пятна и клочья темноты, а когда они тускнели - сплошную сеть синевато-белых молний, соткавшуюся в недрах тучи. Они будто запутались там, зацепились друг за друга - лишь изредка разряд бил в землю, но из облака гром доносился непрерывно. Не только лаллии, но даже сухие кустики гезы поднялись дыбом и затрещали, окутываясь белым сиянием. Такой же свет потёк по волосам Речника, и он боялся шевельнуться, чтобы не привлечь к себе молнию.

Череда небольших теней заслонила от него сияющую тучу, он пригляделся и увидел, как огромная стая Скхаа разворачивается над пустыней и ныряет в грохочущее облако. Крылатые хески без страха шныряли среди разрядов и ловили их, всё новые стаи появлялись из темноты и влетали в облако. Вот уже ни одна молния не успевала долететь до земли - Скхаа перехватывали их в момент зарождения и распухали на глазах, наливаясь светом и цветом. Их уже нельзя было спутать с летучими мышами - скорее они напоминали гигантских скатов, плывущих под облаками. А туча стремительно таяла, растратив силу, и грохот стихал, сменяясь шелестом тысяч крыльев и оперённых хвостов. Только лаллии ещё потрескивали и искрились, и те Скхаа, которым не хватило молний, носились над кактусами, смахивая с них белое сияние. Стаи ярко-алых и малиновых "скатов" выписывали в небе сложные фигуры и одна за другой улетали прочь - в потаённые пещеры, где они уснут до следующей грозы...

Речник поспешно вскочил, не обращая внимания на сполохи перед глазами. Небольшая молния с сухим треском сорвалась с его руки.

– Сотворённые бурей! Можно поговорить с вами?

Трое Скхаа настороженно снизились, и взгляды трёх выпуклых глаз сошлись на Речнике. Тела хесков, переполненные энергией, искрились и потрескивали.

– Что тебе нужно, знорк из пустыни?

– Я ищу старые вещи, то, что осталось от погибшего мира! Меняю их на магию и воду. Что у вас есть?

Скхаа переглянулись.

– Ничего такого, странник. Немного расплавленной земли, песчаное стекло и кости. Больше ничего мы не видели.

– Да нет!
– перебил второй Скхаа, недовольно помахивая хвостом.

– Есть ещё корабль, он валяется в той стороне. Но он не такой старый, и он не наш.

– Да ну тебя!
– первый хлестнул его хвостом по крылу.
– Обильных гроз тебе, странник, а мы полетели.

– Силы и славы!
– Фрисс помахал им на прощание. Яркие крылатые тени скользили низко, будто отяжелели от поглощённого электричества...

С земли поднялся Гедимин, посмотрел на Речника и пожал плечами.

– Не знаю, знорк, почему ты до сих пор жив...

Хотя во время бури казалось, что каждый разряд вонзается в землю в десяти, а то и в пяти шагах от путников, на самом деле рядом не ударила ни одна молния. Первые их следы Фрисс увидел, когда отошёл на две сотни шагов - верхушка Ицны раскололась надвое и дымилась, истекая кипящим соком. А поодаль на земле чернела ямка с расходящимися от неё лучами. Речник раскидал рыхлую землю и вынул кусок спёкшегося песка, похожий на корень дерева, корявый и потрескавшийся, но неожиданно прочный.

– Песчаный обсидиан!
– Речник похвастался находкой и попробовал отпилить кусочек лучом бластера, чтобы рассмотреть срез. Гедимин нашёл второй кусок и придирчиво осмотрел его, попутно отломив и отбросив большую часть.

– Так себе обсидиан, - пробормотал он, хмурясь.
– Но где сейчас найдёшь годный?..

Ближе к вечеру, выбираясь из оврага, в котором скрывался высыхающий родник, Фрисс увидел поблизости тонкие струйки дыма. Он не успел ещё обойти густые заросли лаллий, как навстречу метнулась серая зверюга размером с волка, местами лысая, местами чешуйчатая. Давненько Речник не встречал Крыс Моджиса!

Он выстрелил в упор, и крыса, прожжённая насквозь, покатилась по песку. Из зарослей послышались панические вопли - "окка-окка!" и предсмертный визг - сармат направил туда поток плазмы, не дожидаясь, пока все крысы выскочат из укрытия. Из-под лаллий вылетели бурые разведчики и бросились врассыпную, один помчался было к Фриссу, но был сожжён лучом.

– Недурно, - Гедимин с одобрением посмотрел на Речника, потом перевёл взгляд на поднимающийся дым и нахмурился.
– Идём!

Идти им оставалось недолго - сразу за серебристыми кустами лежали и дымились обломки небесного корабля, и крысы копались в них, разрывая что-то на куски. Фрисс увидел на песке брошенную разгрызенную кость и обрывки кожаной обуви в пятнах крови. Большая серая крыса с панцирем на спине подскочила на месте, с воплями указывая на пришельцев, и вся стая развернулась и бросилась на них. Гедимин выстрелил первым, очертив плазменным потоком широкий полукруг прямо по стае, мелкие разведчики сразу шмыгнули в кусты, но серые крысы ещё надеялись на победу. Фрисс жалел, что не может так же стрелять непрерывным лучом, и что редко попадает в цель. Бурая крыса выскочила из кустов и чуть не прокусила ему сапог, Речник пинком отшвырнул её и добил выстрелом в упор. Гедимин "подмёл" пустошь плазменной метлой и пошёл к обломкам, не обращая внимания на дымящиеся трупы. Фрисс огляделся, не нашёл живых врагов - и последовал за сарматом.

Те, кто был на корабле, навряд ли были убиты крысами - стая только растерзала тела. Клочья одежды и осколки разгрызенных костей валялись повсюду, и Фрисс еле слышно попросил у погибших прощения - собрать их и сжечь, как положено по обычаю, он не смог бы и за месяц...

Корабль ещё дымился. Огромный продолговатый шар, сшитый из выделанных шкур и пронизанный странными блестящими верёвками, был изорван крысами и наполовину обуглился, но ещё трепетал, без пользы втягивая и выпуская воздух. Вокруг шара лежали обломки белых досок, составляющих каркас кожаной лодки, и сами кожи, в прогрызенных и прожжённых дырах. Длинные нити подвесок зарылись в песок. Гедимин остановился, вытянул одну из них, пристально разглядывая нанизанные полоски кожи, бубенцы и перья, и вздохнул с досадой.