Западный ветер

Фрисс осторожно обошёл расколотый череп. Рядом в пыли что-то блестело, Речник с опаской подобрал вещицу. Это было украшение - на кожаном шнурке висел сверкающий стеклянный шарик в окружении птичьих перьев.

– Не выкидывай эти штуки, Фриссгейн, - попросил Гедимин, повернувшись на блеск.
– Посмотри, может, ещё найдёшь. Этот горе-лётчик не один был на борту.

Речник бережно положил амулет в сумку. Ещё один, на перегрызенном шнурке, попался ему у самого корабля - среди обрывков ярко-зелёной ткани, запятнанных кровью. Рваная тряпка была недавно направляющим парусом, и Гедимин расправил её на песке и указал на аккуратно нарисованную восьмиконечную звезду, знак госпожи ветров Макеги.

– "Во все стороны путь открыт", - сказал сармат вполголоса.

– Такой у них был девиз. Очередные испытатели-джайкоты - Покорители Небес, как они себя называют. Долетались...

Речник протянул руку к шевелящемуся шару. Кусок кожи и пронизавшие его верёвки рассыпались раньше, чем Фрисс коснулся их, просто от движения воздуха. Такое он видел лишь однажды - на заброшенном космодроме в Старом Городе, и теперь отдёрнул руку и поспешно отряхнул с себя пыль.

– Смотри, Гедимин! Видно, лучи из Гиблых Земель дотянулись до корабля...

Из дымящихся обломков выглянуло странное существо - огромная мохнатая гусеница, вся в тонких зеленоватых волосках, с ветвистыми "усиками" на голове и многочисленными круглыми глазами по всему туловищу. Она была длиной в пять, а то и шесть шагов, и неприятное свечение вокруг неё напоминало об ирренции и его излучениях. Гедимин резко повернулся к Фриссу.

– Двадцать шагов назад - и ближе не подходи!
– судя по голосу, сармат был сильно встревожен, и Речник поспешно отступил.

– Кто это?
– спросил он издалека, глядя, как сармат копается в обломках и обрывках. Гусеницы-переростки ползали вокруг, шевеля усами и иногда дотрагиваясь до Гедимина. Он достал из-под остатков шара что-то небольшое, разломанное на части и слабо, но неприятно светящееся. Фрисс почувствовал, как волны магии расходятся от обломков. С предмета капала зеленоватая маслянистая жидкость, пахнущая чем-то съедобным. Гедимин сосредоточенно собирал вместе светящиеся куски, иногда из-под его ладони летели искры. Сдвинув несколько пластин своей брони, он спрятал найденное глубоко в скафандр, под слой ипрона, и повернулся к Речнику.

– Это двигатель, и он фонит. Надевай защиту, я тут подожду.

– У них на хиндиксе был альнкит, как у вас на станции?!
– ахнул Речник, без спора влезая в скафандр. Гусеницы между тем копались в песке, там, куда упали маслянистые капли, а одна из них прилепилась к ноге сармата и поползла вверх. Гедимин осторожно отцепил её и показал Фриссу. Гусеница тут же свернулась в клубок, выставив вперёд усы, на которых зажглись яркие зелёные огоньки.

– Немного не так, Фриссгейн. Не хиндикса, а хасен, это раз. Не альнкит, а генератор лучевого крыла, это два. И хватит лезть под излучение, это три. А это существо - полезнейшее во всей Аркасии: Зелёный Пожиратель, зверёк-ликвидатор. Чистит эти пустоши от лучистых металлов. На станциях их подкармливают и охраняют. На Восточном Пределе их почему-то нет. Если увидишь такое существо, не трогай его, просто отойди подальше...

Сармат бережно положил существо обратно в обломки, и оно спокойно поползло доедать светящуюся пыль. Фрисс посмотрел на Пожирателя с уважением.

– Я думаю, их накрыла буря, - сказал Гедимин, подойдя к Речнику.
– Расколотый двигатель облучил всё, что оказалось рядом, и конструкция посыпалась. Сколько амулетов ты нашёл?

Фрисс протянул сармату две подвески, тот рассмотрел их и упрятал под броню.

– Ты знаешь, откуда они прилетели?
– спросил Речник.
– Там ждут их, и нам придётся туда идти. Или я один схожу и расскажу, что тут было...

– Мы доберёмся туда, Фриссгейн, - отмахнулся Гедимин.
– Не беспокойся. Те обычаи, которые мне известны, я стараюсь соблюдать...

Он выдвинул ветвистые "усы" передатчика и сейчас пытался выйти с кем-то на связь. Экран светился, но никакие знаки не появлялись на нём под пристальным взглядом сармата. Несколько раз "усы" сверкнули, но ничего так и не произошло. Гедимин резко задвинул крышку прибора и вздохнул, но ничего не сказал...

Очертания Старого Города появились перед путниками на рассвете, сразу после того, как пропали куда-то все ящерицы, и даже полуденники исчезли с небосвода. Над серым маревом проступили островерхие и плоские крыши, обломки стен, загадочного назначения трубы. Всё окрашено было в серый, белесый и чёрный. Фрисс подумал, что здания, пожалуй, маловаты для построенных в Тлаканте, повернулся к сармату, чтобы поделиться с ним этой мыслью, и увидел, что тот в полной растерянности.

– Здесь не должно быть никаких городов, - сказал Гедимин, из-под затемнённого щитка рассматривая руины.
– А таких крыш не осталось ни в одном городишке ещё в Третью Сарматскую. Фриссгейн, по-моему, это строения ваших племён.

– Ничего подобного, - уверенно сказал Речник.
– От него пахнет металлом, запустением и смертью. И у нас таких громадных домов никто не строит. Посмотрим, что там?

– Что там? Крысы и ирренций, - проворчал сармат и взял в руки сфалт.
– Как хочешь, знорк, но будь осторожен...

В песке путники видели полустёртые следы крупных и мелких крыс. Речник на всякий случай снял бластер с перевязи. Потом, уже у самых развалин, на земле проступили другие следы - явно человеческие. Кто-то проходил здесь босиком, кто-то был обут, и следов было немало. Сармат нахмурился и остановился.

– Учти, Фриссгейн, твоё племя в развалинах не живёт. Тут можно наткнуться только на хентос. А они редко в ладах с головой...

– Зато они живут в Старых Городах, жили в них всегда - и могут знать, где Старое Оружие, - возразил Речник.
– И они - тлакантцы, мои предки, зачем мне избегать их?!

Он шагнул на пыльную улочку, уводящую в лабиринты серых зданий - и остановился. Рядом встал Гедимин, опустив сфалт и глядя в пустоту. Тихая песня текла навстречу им, проникая сквозь стены. Речника этот напев покорил сразу, он не смел шелохнуться - и ему мерещились серебристые нити из звёзд. Они падали с неба и превращались в чистейшие реки. Только одно существо из живущих в Орине могло так петь, и Фрисс никогда не слышал этого голоса...

Неизвестно, сколько стояли путники, боясь пошевелиться, а песня обволакивала их, как прозрачная вода. Фрисс не вслушивался в слова странного нечеловеческого языка - он чувствовал напев кожей. О странных вещах шла там речь - о древних храмах на горных уступах, о блестящей чешуе, о ледниках времени, о холодных змеистых речках и глубоких расселинах. Речник не сумел бы повторить ни единой строчки, и повторять их грубым человеческим языком казалось ему кощунством.

Песня оборвалась. Фрисс долго ждал продолжения, прислушиваясь к тишине, но всё смолкло. Он с задумчивой улыбкой повернулся к Гедимину. Сармат так и стоял на месте, прижимая сфалт к груди и прикрыв глаза.

– Реактор...
– услышал Фрисс тихий горький шёпот.
– Как же, достроишь его тут, с этими жадными крысами из Ураниума... Им только заикнись, они такой реактор устроят... Ещё скажи - атомный флот вернётся в небо...

Сармат тяжело вздохнул и растерянно посмотрел на Фрисса.

– Гедимин, не бойся! Это песня менна, и в ней великая сила, - поспешил успокоить его Речник, подозревая, что сарматам такие вещи не рассказывают.
– Я о таком только в легендах читал! Если тут живёт менн, город безопасен, они никакого зла не допустят. Пойдём побеседуем с ним! Может, он согласится ещё для нас спеть...

Гедимин еле заметно вздрогнул.

– Нет, Фриссгейн. Ты как знаешь, а я, пожалуй, поберегу мозг. Найдёшь меня на западной окраине. Понадобится помощь - зови, я... постараюсь прийти вовремя.